Мария Стрельцова

Убить зверька по имени Эго

6

Дети налетели на меня, как обычно, я их нежно обняла и по привычке поцеловала в макушки, а они наперебой рассказывали, чем занимались с няней. Я что-то машинально отвечала, наверняка невпопад, потому что Машка расхохоталась:

— Мама, ты что?

Я мотнула головой и, сменив тон, строго сказала:

— Давайте убирать игрушки и готовить ужин. Кто будет мне помогать?

Дети наперебой тянули руки, как в школе, но сначала я отправила их убираться в детской. В прихожей повернулся замок, я выглянула, оказалось, это пришел Димка. Он испуганно посмотрел на меня и спросил:

— Как дела? Я деньги принес.

Я махнула молча и вернулась на кухню, продолжая готовить ужин. Димка робко зашел в кухню и встал у дверного косяка.

— У тебя что-то случилось? — спросил он. Я удивилась, как это он заметил:

— Да нет, с чего ты взял?

— Я хотел бы в выходные взять детей на дачу. Ты не будешь против?

— Возьми, только не забудь крем от загара, и мажь их каждые два часа, а то сгорят на солнце.

Он усиленно закивал, еще раз подозрительно на меня взглянул и прошел к детям.

Как же ты не разглядела его раньше?

Раньше, давно, он был тоже из твоего голубого мира, и вы разговаривали на одном языке. Это тебя и покорило. Только постепенно вы забыли слова этого языка, стали виснуть в разных чатах, и совершенно разные аудитории разделили вас. Да и признайся, ты переросла его, он это прекрасно знал, хоть и не подавал виду, что комплексует по этому поводу. Ты давно вырвалась на простор, где ничем не связана. Для тебя создать самоуничтожающуюся программу-ищейку — семечки, обойти любые брандмауэры, обмануть любого системного администратора, прощупать любого юзера — так, игра для развлечения. А он остался за порогом, где еще нет полной свободы. Он всегда был методичным и нудным, ему никогда не хватало фантазии и бесшабашности. Тебя он ругал за игривость в киберпространстве, поучал, пока вдруг не увидел, что остался за чертой, которую ты с легкостью перескочила и помчалась вдаль.

Это счастье заменило тебе многое и в первую очередь так называемую семейную жизнь. Она стала казаться ненужной, нелогичной, излишней. Твой мир наполнен миллионом таких, как он. Но только Ягуар стал понимать тебя настолько, что заставил быть откровенной. Мужу это не было нужно, твоя душа томилась в одиночестве рядом с ним. Но тебя нашел тот, кто понял, чего ты стоишь на самом деле, понял по каким-то намекам, маленькой проге-игрушке, уловил в твоих алгоритмах биение твоего сердца. Одному Ягуару теперь ты хочешь открывать себя, лишь он может понять в тебе такое, чего ты даже сама в себе не понимаешь, ведь он — Гуру. И разговаривает он с тобой не на нелепом наречии, которым изъясняются мелкие хакеры, считающие себя „крутыми“, они смешны, как дети. А Ягуар слишком высоко летает, слишком. Вот куда ты хочешь долететь, вот куда ты тянешься!

После ужина, когда дети смотрели мультики, я позвонила своей закадычной подруге Альке и поведала сегодняшнее событие. С ней я могла легко общаться обо всякой женской ерунде. Алька была простушкой, мы жили с ней в разных плоскостях, наши интересы разнились, как небо и земля, но это не мешало нам общаться и дружить еще со школы. Ахнув, она сказала, что сейчас приедет. Иногда ее болтовня успокаивала меня, и я пользовалась этим.

— А как же дети, как же Димка? Может, вы еще помиритесь! — восклицала она.

— Мы не ссорились, Аля! Мы просто разлюбили друг друга, и не знаю, кто раньше! Даже наверное — я! И с чего ты взяла, что что-нибудь изменится с сегодняшнего дня? Неужели ты думаешь, что этот тип еще не забыл меня?

Алевтина подумала и сказала:

— Ну что ж, хорошо хотя бы, что он появился и делал тебе комплименты. Ты, по крайней мере, поняла, что еще не совсем одеревенела.

* * *

Утром на работу я летела, как на крыльях. Денис уже ждал и очень внимательно посмотрел на меня, наверное, пытался разглядеть красоты, которые превозносил вчера наш клиент. Ничего так и не разглядев, он обсудил со мной будущий проект сайта, удовлетворенно хрюкнул и занялся с другими сотрудниками, а я пошла ваять очередной шедевр. В первый же перерыв ко мне вальяжно вплыла Лелька. Сегодня она обитала в образе поп-дивы: мелкие обильные кудряшки, перемежающиеся французскими косичками, производили неизгладимое впечатление. Я представила их на своей голове, и мне стало грустно, при своей полноте я никогда бы не смогла позволить себе такой прически. Лелька тем временем, оглядев меня сверху донизу, спросила:

— Ну и как?

— Что как? — огрызнулась я.

— Как твой воздыхатель?

— Какой воздыхатель?! — возмутилась я.

— Успокойся, все уже всё знают.

Я опешила. Неужели Денис оповестил весь коллектив о вчерашнем, довольно-таки незначительном, событии? Оглянувшись по сторонам, я заметила любопытные взгляды со всех сторон, взирающие на меня через стеклянные перегородки. Боже мой, оказывается, коллектив ждал моих следующих шагов, всем было не все равно, всех разбирало любопытство. Я почувствовала себя раздетой, мне даже захотелось прикрыться. Лелька поняла двусмысленность положения и тут же изменила тон и тему. Мы поговорили о работе, погоде и вчерашнем фильме. Затем, когда внимание сотрудников слегка улеглось, она наклонилась и шепнула:

— Говорят, он с утра уже приезжал и интересовался тобой, а также превозносил твои прелести, при этом очень досталось нашим худосочным девицам из договорного отдела.

Глаза у меня округлились, и я с ужасом взирала на Лельку:

— Ты что, серьезно?

— Абсолютно! Ты бы видела реакцию наших мужиков. Они почувствовали себя полными лохами и теперь, по-моему, стесняются своих худосочных шмар. Нет, но каков аристократ. Какой слог! Какие манеры! Настоящее воплощение мечты любой женщины.

— Правда, тебе он понравился? — спросила я, смущенно краснея, хотя мой новоиспеченный кавалер и вызвал у меня при знакомстве ироничную улыбку.

— У меня же есть глаза и уши, а еще я не совсем развращена и не только сопляками интересуюсь.

Работала я целый день увлеченно и гадала, когда же придет клиент посмотреть макет, а, значит, мы снова увидимся. В мечтах я видела себя стройной, легкой, воздушной. Когда мы пили очередной кофе, мой закадычный дружок Эдик, как всегда, тут же оказался рядом и зашептал мне горячо на ухо:

— Ленчик, познакомь с артистом, мне просто до писка хочется попасть в их тусу.

Эдика я любила, как брата, хотя все остальные у нас над ним подтрунивали по причине его откровенной приверженности к секс-меньшинствам. Эдик был добрейшей и нежнейшей души, у нас к нему относились нормально, лишь изредка подбрасывали шуточки и колкости. Я никогда не позволяла Эдика обижать, и ко мне он относился почти по-родственному. Как дизайнеру Эдику не было цены с его художественной натурой, талантом и вкусом. Он и живописные работы имел, и даже несколько раз выставлялся где-то, мне он подарил диск, куда запечатлел все свои работы. У Эдика были поразительные руки, а вернее пальцы, они словно жили отдельно от него. Меня он всегда старался коснуться ими при разговоре, но это не казалось неприятным, прикосновения были добрыми и дружескими, так он пытался передать свое расположение к собеседнику. Наши парни Эдика особо не задевали, но и в друзья не лезли, женская публика относилась к нему ровно, сам он держался несколько особняком, настороже, но с достоинством. Дружила с ним преимущественно я одна, иногда еще Лелька могла составить ему компанию в курительной, но ее резкие замечания частенько ранили его чувствительную душу, он морщился и говорил:

— Леля, тебе совсем не идет такая желчность.

Мне он жаловался на нее. Ему не нравилось то, что она допускала в разговоре несколько вульгарные выражения, да и откровенно отвергала гомосексуальные отношения, хотя и не позволяла себе хоть как-то оскорблять Эдика.

— Ну что, баб вам мало?! — возмущалась она тем, что умный вроде мужик выпадал из списка тех, на кого ей можно было положить глаз.

— Не грусти, малыш, я тебя понимаю, а Лелька жалеет лишь о том, что такой, как ты, никогда не попадется ей в лапы, и ведь есть, отчего расстраиваться, ты сам знаешь, что стоишь многого, — успокаивала я Эдика, и он отвечал счастливейшей из улыбок, слушая мои комплименты. Меня он всегда превозносил, и все уговаривал позировать ему.