Мария Стрельцова

Убить зверька по имени Эго

Он выписал мне рецепт, на который я даже не взглянула, и это снова вынудило его меня остановить:

— Я вижу, что вы выбросите этот рецепт сразу за дверью моего кабинета.

— Успокойтесь, я, напротив, куплю все те лекарства, которые вы мне прописали. И простите, что я не дала вам возможности проявить ваш профессионализм.

Я снова поднялась, чтобы уйти, но он снова меня остановил:

— Подождите! Возьмите мой телефон, ведь вы оплатили консультацию. Придете в любое удобное время, я приму вас бесплатно.

Равнодушно я взяла его визитку, а он взглянул на карточку пациента, которую завел на меня, и спросил:

— А ваш телефон? Я должен его указать в карте. Таков порядок.

Я назвала свой телефон и уже решительно пошла к двери, но он вдруг догнал меня и даже схватил за руку:

— Вы так спешите?

Я удивленно и устало на него взглянула, он показался неуверенным в себе, в глазах его мелькнуло что-то такое. Мне стало даже жаль его, ведь я нарушила, наверное, его удачливую статистику помощи страждущим.

— Думаю, что все-таки мог бы вам помочь, — сказал он, — Вы относитесь к тем людям, которым нужна неформальная обстановка. Вы боитесь белого халата.

Белых халатов я не боялась, он ошибался. Я давно перестала их бояться, очень давно. В моей жизни было много событий, связанных с белыми халатами, врачами, болезнями, своими и близких, страхов и переживаний. И когда-то я панически боялась врачей. Но с возрастом и просто в течение жизни я встречалась уже столько раз с низким уровнем профессионализма многих медиков, а самое главное, с их равнодушием и поверхностностью, что врачи в своем большинстве стали вызывать у меня если не отторжение, то равнодушие. Я применяла их знания, когда мне нужны были очень стандартные медицинские процедуры. Серьезные состояния, а тем более состояние души при этом, я знала, излечению не подлежали, а только притуплению, снятию симптомов, да и то на время.

Он оценил мой взгляд и, наверное, что-то такое понял, потому что исправился:

— Я мог бы с вами поработать в другом месте, а не в кабинете.

Молча я смотрела на него, без удивления, без эмоций, а только изучающе. Глаза у него были, действительно, молодые и проницательные. Он все еще держал меня за руку, и, даже заметив, что я смотрю на его руку, не отпустил ее.

— Я позвоню вам, — сказал он.

— Не стоит, — ответила я равнодушно и почти с силой вырвала у него свою руку.

У меня не было раздражения, я была абсолютно и даже воинствующе равнодушна к нему, как и ко всему окружающему по причине полного погружения в себя.

* * *

Марк был очень занят, на носу были соревнования бодибилдеров, а он как раз занимался двумя претендентами на победу в областных соревнованиях, и это отнимало много времени. Даже ночью он звонил иногда в стационар, где оба качка проходили так называемую „сушку“, потому что очень боялся какого-нибудь срыва, ведь „сушка“ очень ответственный период, и при полном ограничении поступления жидкости могут страдать многие системы организма, а у обоих его подопечных таких „ударов“ в арсенале было уже не по одному и не по два, следовательно, почки могли реагировать неадекватно. Марка беспокоил Марат — качок сильно нервничал, хотя и пытался скрывать это, но скринингование выдавало его с потрохами.

— Послушай, в чем дело? — прижал его Марк:

— Ты год готовился, неплохие деньги можем заработать в случае победы, ты же знаешь, что именно на тебя ставки сделали. Но с такими нервами… Выкладывай, в чем дело.

Марат мялся, кусал губы, но Марку сопротивляться не имело смысла. Марат был не глуп, по крайней мере, не так глуп, как многие качки, Марк поэтому и делал на него ставку, работая с ним, как со спортсменом.

— Понимаешь, док, у меня проблемы… на личном фронте. Ну и в бизнесе… Что-то все в кучу навалилось, голова пухнет.

Марк пощупал его пульс и сказал:

— Садись, давай разберемся. Сначала личное.

— Мой друг… ну, ты же знаешь, так вот… не знаю даже, как тебе сказать. Он рисует, и кажется, очень неплохо. Работает он программистом, а это так, увлечение. Я хотел сделать ему приятное, выставить его работы на предстоящей выставке. Тут один корифей приезжает, Ливанов, так все местные художники просто с ума посходили, ну и мой мальчик… очень хотел, чтобы его работы сам Ливанов оценил.

— Дальше, — Марк разглядывал качка и удивлялся про себя, при всем своем опыте, он только сейчас узнал, что тот гей.

— Ну так вот, я могу ему это устроить, и он вроде бы был даже рад. Но, естественно, взнос немалый, я готов платить. Только… Эдик вдруг забуксовал… ему не нравится, как он считает, что я покупаю его привязанность, ну и все такое. Но ведь я от всей души, Марк, я для него и не на такое готов, я ему на день рождения уже купил Фольксваген, чтобы он свою девятку выбросил. И что для меня этот взнос, сам понимаешь, гроши, но он как-то напряженно стал все воспринимать.

Марат смотрел растерянно. Марк подумал немного и спросил:

— Если уж ты стал откровенен, скажи, кто у вас активный партнер, а кто пассивный.

Марат быстро взглянул на Марка, но откровенно сказал:

— Он мой мужчина.

Марк был крайне удивлен, но виду не подал:

— Ну, тогда почему ты пытаешься тянуть на себя одеяло? Почему пытаешься нарушать ролевые равновесия в ваших отношениях? Естественно, он воспринимает как унижение твои подарки, естественно, он пытается сохранить свое мужское достоинство. Ты должен, если хочешь сохранить ваш альянс, не нарушать вашего равенства во всем и быть более тактичным в вопросах денег.

— Но я хотел бы осыпать его подарками, у нас все так прекрасно с ним…

— Если будешь продолжать в том же духе, то наверняка потеряешь его. Так, теперь рассмотрим твои проблемы в бизнесе.

Марат все еще думал о своем друге, так что не сразу переключился, но все-таки через несколько мгновений начал говорить:

— Мой партнер… у нас вроде бы все хорошо, бизнес приносит стабильный доход, он крутится сам, ну, бухгалтерия, налоги и все такое прочее. Только мне стало казаться, что что-то с ним такое, дерганный он какой-то стал, слушает невнимательно, смотрит мимо. Как-то все мне это не нравится. А я всегда хотел все по закону, без шашней. Получать свой золотой и не трястись, не люблю напрягаться, я вот качаться хочу, с друзьями отдыхать, выступать, любить своего друга.

Марк вздохнул:

— Ну, тут могу тебе только один совет дать. Разберись-ка со своим партнером жестко, по-мужски, припри его к стене. Бизнес, насколько я понял, у вас общий, так что имеешь полное право знать абсолютно все. Для начала проверь бухгалтерию, не дурит ли он тебя каким-либо образом. А кстати, кто твой партнер, если не секрет?

— Колесников Лева, ты его знаешь.

Марк был еще более удивлен, но потом подумал, что даже на руку то, что Марат его подопечный, так проще будет Левушку контролировать.

Марк уже несколько раз встречался с Кротом и вел с ним пространные разговоры, так что тот был уже почти готовым клиентом Левушки, но Марк был крайне осторожен, хотя Крот словно лежал у него на ладони со всей своей детски-тупой наивностью. Крот просто влюбился в Марка, щедро платил ему за сеансы психотерапии, после которых он готов был целовать Марка в счастливых слезах, и тому стоило усилий прекращать этот поток соплей таким образом, чтобы пациент все-таки не остался обижен, и считал своего доктора поверенным всех своих тайн. На самом деле, Кроту никакого лечения не требовалось, по мнению Марка, тому нужна была просто хорошая баба, но Крот боялся „подлога“, как и все богатые люди, он считал, что женщины интересуются только его деньгами.

О мальчике Марк не вспоминал, надеялся, что тот выбросит дурь из головы, но через неделю Марк снова увидел Стаса у себя в кабинете. Изучая результаты обследования, Марк только качал головой:

— Послушай, мальчик. Ты абсолютно здоров, зачем тебе все это? Я, конечно, постараюсь не применять фармапрепараты, но без стероидов сделать что-либо быстро не получится. Может быть, еще раз подумаешь?

— Нет, я решил.

— Но это займет много времени все равно.

— Сколько?

— Минимум — год.

— Я готов.

Перед Марком стояла не очень простая задача, хотя он решал аналогичные почти каждый день. Правда, такой конкретной цели перед ним никто никогда еще не ставил. Спортсменов всегда интересовали результаты участия в соревнованиях, и к Марку приходили спортсмены уже высокого уровня, поэтому создавать с нуля Марку пока еще никого не приходилось.