Мария Стрельцова
Убить зверька по имени Эго
Ко мне подскочил Василий и пробормотал:
— Вас приглашают на сегодняшний вечер с мужем, — он протянул небольшой листок с адресом и телефоном. Когда Сергей подходил к машине, все уже разъезжались. Я подробно рассказала ему о произошедшем со мной. Он засмеялся и обнял меня:
— Испугалась, конечно, моя девочка! Я всегда говорил тебе, что ты прекрасна. Понятно, что вижу это не только я. Вот будет сюрприз, если нас снимут вместе! Это будет здорово!
— О чем ты говоришь? Кто я? Я совершенно ничего не умею, даже двигаться, не то, что играть.
— В кино часто берут непрофессионалов, поверь. Экран — не театр, здесь другие законы. И глаза здесь бывают порой важнее слов. Крупные планы не терпят театральности, наигранности, они не прощают этого. И непрофессионал здесь иногда даже выигрывает перед профессионалом, он смотрится естественнее. Ведь это же здорово! Ты у меня очень талантливая и на многое способна. Ничего не бойся!
Мы еще долго обсуждали это, пока ехали на наше новое пристанище. Вечером предстояла еще вечеринка, куда нас пригласили. Мы перекусили в кафешке недалеко от нашего теперешнего дома. Все оставшееся до вечера время Сергей читал сценарий, а мне поручил изучить контракт. Сергей работал, а я старалась не мешать ему, тем более, что день был тяжелый, и даже я устала, он, думаю, падал, но виду не подавал, по крайней мере, не выглядел уставшим. А я прилегла и тут же уснула. Разбудил он меня вечером, когда пора было собираться. Он придирчиво меня оглядел, но не нашел изъянов в моем наряде.
— Конечно, я сильно рискую, но думаю, что тебя нужно показать во всем блеске. Только прошу тебя, ничего не бойся, не трясись, ради бога! — прикрикнул он на меня, заметив, что я чуть заметно дрожу.
— Выглядишь на миллион долларов, как говорится. Так что должна вести себя соответственно. Разрешаю тебе сегодня даже порезвиться и кого-нибудь охмурить, — улыбнулся он, — Может, это как-нибудь тебя растормозит.
Я с ужасом на него посмотрела, но постаралась улыбнуться, хотя улыбка получилась вымученной.
— Сережа, может, я не пойду никуда? Я ничего такого не хочу и боюсь, что бы ты там мне ни говорил. Мне своих проблем хватает, в себе разобраться бы…
— Прекрати и не расстраивай меня. Будь послушной девочкой! — шутливо поругивал он меня, руками скользя по моей груди через платье, нащупывая соски и целуя в уже накрашенные губы. Хитрец хорошо знал, что при таком раскладе отказать ему в чем-либо я просто не могла. В состоянии легкого возбуждения я погрузилась с ним в машину, волны желания все еще пробегали по моему телу, но расслабляться было нельзя. Он посмеивался, глядя на меня, когда вел машину, а я все еще пыталась прижаться к нему, так сильно было его притяжение. Он мог завести меня при желании почти на любой срок, как часы, и прекрасно знал это. По назначенному адресу оказался ночной клуб с охраной и прочими атрибутами. Нас осмотрели с ног до головы, но, видно, выглядели мы достаточно презентабельно, так что нас пропустили, тем более, что Сергей назвал имя режиссера. Кстати, звали режиссера Максимом Андреевичем, но все звали его Максом Андреичем, а некоторые просто Максом. Нас встретил Василий. Он, улыбаясь, смотрел на меня:
— Макс очень вас ждет.
Сергей, принимая у меня норковую накидку, сказал:
— Постарайся быть в моем поле зрения, но не зацикливайся на этом. Не думаю, что хоть кто-то посмеет тебя обидеть.
Василий вцепился в меня и поволок к Максу. Сергея уже кто-то тормознул. Сопротивляться было почти невозможно. Вокруг играли на бильярде, дальше виднелись дорожки боулинга, но Василий потащил меня к бару, где стояли столики и звучала музыка. Увидев меня, Макс приподнялся:
— А вот и моя новая знакомая! — он с прищуром посмотрел на мое испуганное лицо:
— Ну вот, Васька совсем напугал вас! Простите этого олуха! Он совершенно не приучен к хорошим манерам, — Макс усадил меня, с живым интересом глядя мне прямо в глаза.
— Сначала почти три месяца уговаривал вашего мужа работать со мной. Теперь вот вы… — задумчиво смотрел он на меня. Смущение мое достигло предела. Щеки алели, я вся дрожала. Он видел это, но ничем не пытался успокоить меня, смотрел с улыбкой, почти издевался. Я вдруг разозлилась. „Что он себе позволяет?!“ — подумала я и, на удивление, мгновенно успокоилась. „Так значит, нужно просто разозлиться, чтобы успокоиться?“ Он понял, что произошла перемена.
— Вижу, вы уже успокоились. Теперь можно поговорить.
— Максим Андреевич…
— Для вас можно просто Макс.
— Хорошо, Макс, сегодня вы поймали меня врасплох. Хочу сказать, что шутка удалась. Прошу вас больше так не шутить. Я этого не люблю.
Он удивленно вскинул брови и даже рот приоткрыл:
— Вот это да! Оказывается, я плохо разбираюсь в людях. Но я отлично разбираюсь в кино! Хочу поработать с вами.
Я удивленно на него смотрела:
— Думаю, это невозможно.
— Почему? — требовательным тоном спросил он.
— Я не привыкла, чтобы мною командовали, я этого не приемлю. И моя профессия очень далека от кино.
— И кто вы?
— Это не имеет ровно никакого значения. Продавщица в ларьке.
— Понятно! С такими данными? Можно только позавидовать вашему работодателю, да и покупателям. Поймите, красота уникальна, редка, как истинные драгоценности. Она должна быть показана людям. Я предлагаю вам…
— Я отказываюсь!
— Вы не дослушали.
— Я отказываюсь заранее от всех ваших предложений.
— Ну что за семейка! Еще один упертый баран! Да поймите, вы же не знаете себе цены!
— Почему, знаю, — улыбнулась я по-кошачьи. Он снова удивленно открыл рот.
— Но вы даже не хотите выслушать меня?
— Нет, почему же, с удовольствием вас послушаю. Только давайте хотя бы пока без вербовки. Буду рада, если вы предложите мне стакан сока.
Он спохватился, принесли напитки и фрукты. Макс с интересом разглядывал меня. В зале возле боулинга я увидела Сергея, он подмигнул мне. Он весело что-то обсуждал с двумя молодыми парнями, они смеялись, и он уже держал в руке шар боулинга. Макс заметил наши переглядки, но ничего не сказал. Я с удовольствием пила маленькими глотками сок со льдом и почти нагло, как мне казалось, смотрела на него.
— Я знаю, у вас дети. Сергей что-то об этом говорил.
Я кивнула.
— Вы такая юная, ни за что не подумал бы.
— Не такая уж юная, мой вид обманчив, все это косметика.
— Глупости, я не слепой. Скажите, ну почему вы не хотите даже слушать?
Он замолчал, увидев, что я нахмурилась, потом продолжал:
— Я смотрел сегодняшнюю пробу, она великолепна. Я хочу…
— А я нет, — отрезала я и постаралась обворожительно улыбнуться, — Мне надоело вам повторять. Если вы пригласили к себе понравившуюся женщину, развлекайте ее. Если же хотите продолжать этот бессмысленный разговор, то я уйду.
Он поперхнулся. Вряд ли он привык к такому. Думаю, что многие гонялись за ним, только чтобы он взглянул на них. Он не мог понять моего упорства, но во мне до сих пор отзывались волны чувственности, вызванные прикосновениями Сергея, объяснить это кому-либо было невозможно. Именно они делали меня смелой, даже дерзкой, даже
— Вы преинтереснейшая особа, — сказал он, — я полностью заинтригован. Расскажите мне о себе.
— Мне не хочется. Лучше вы расскажите что-нибудь, должны же вы развлекать даму.
— Но я хочу узнать о вас хоть что-нибудь.
— А я не хочу, что бы вы хоть что-нибудь обо мне узнали.
— Господи, как вы упрямы! Вы знаете, что упрямство женщины провоцирует мужчину, заводит его?
Испуганно на него посмотрев, я пролепетала:
— Я не хотела… вас провоцировать… Я вовсе не для этого. Просто вы требуете то, что я могу доверить только близким людям.
— Вы так скрытны? И есть, что скрывать?
— Уверяю вас, абсолютно нечего. Обычная жизнь.
— Тогда что же?
— Я не люблю рассказывать о себе.
— Но я люблю слушать, даже обычные истории.
Я упрямо повторила:
— А я не люблю рассказывать.
— Хорошо, — покорился он, — Придется все-таки вас развлекать.
Он начал рассказывать мне о том, как родилась идея фильма. Речь его была остроумна, полна иронии и самоиронии. Он смешил меня анекдотами, в общем, пытался классически произвести на меня впечатление. Это ему в какой-то мере удалось. Мы проболтали весь вечер, и, слава Богу, он больше не пытался начать разговор обо мне. Я смеялась его шуткам, мы мило болтали, обсуждая окружающих. Он просил, чтобы я постаралась их охарактеризовать, внимательно слушал и наблюдал за мной при этом.