Мария Стрельцова

Убить зверька по имени Эго

Подруги мои вообще не могли похвастать своими избранниками. Многие из них мыкались то с одним, то с другим, но оставались, при всем том, одинокими и вполне несчастными. Сама я редко с кем из мужчин могла найти интересные темы для разговоров. Во-первых, была от природы немногословной и застенчивой, а во-вторых, мужчины, если и не казались мне откровенно глупыми и ограниченными, то уж во всяком случае не дотягивали по моим меркам даже до среднего уровня. Прекрасные, высококлассные программисты, мои сокурсники, могли совершенно не разбираться в литературе, искусстве, да и просто в жизни. У нас не обсуждалось что-либо, отличное от компьютерных тем, а в них мне также было трудновато найти достойного собеседника. Подруги мои казались мне поверхностными, их интересы мелкими, так что я лишь наблюдала и сортировала свои впечатления.

Когда у нас возникла симпатия с Димкой, сейчас я именно так оцениваю то чувство, которое в свое время приняла за большую любовь, я не могла понять, что же может привлекать в том, что люди называют сексом. Конечно, я все про это читала, раньше со жгучим подростковым интересом, потом для самообразования. Но все эти знания ничего не прибавили в плане моей чувственности. Если смотреть правде в глаза и быть абсолютно честной с собой, то нужно признаться, что я просто „терпела“ притязания моего мужа, сначала как довольно-таки безобидное приложение к семейной жизни, а потом, с каждым месяцем и тем более годом, как все более назойливое и отталкивающее действо. Хотя мне нравились в свое время его поцелуи, меня не отталкивал его запах, но все это со временем стало для меня абсолютно безразлично. Возможно, я сама была холодной от природы, хотя в глубине души я так не считала и совсем не удивлялась выросшему во мне равнодушию к мужу. О моей полноте он не упоминал, но тактично намекал, что неплохо бы вернуться к тренировкам, пробежкам, плаванию, на что я всегда задавала ему один вопрос:

— Когда?!

Он затыкался до следующего раза. К детям мы с ним относились практически одинаково, как к чему-то для нас само собой разумеющемуся, вроде частей наших тел, таких как голова, руки и ноги. Поэтому, наверное, Димка и недоумевал, что я трачу на них столько времени и энергии, ничего не оставляя ему. Мою холодность в постели он принимал спокойно, без вопросов и скандалов, полностью в своем стиле. Он являл собой вообще достаточно спокойный и уравновешенный тип, но смириться с тем, что придется в двадцать пять лет почти отказаться от секса, он не смог и без лишних угрызений совести однажды ушел, оставив записку и номер телефона, по которому я могу его найти, и совершенно правильно предполагал, что я спокойно отнесусь к его уходу, все-таки мы немного изучили друг друга за время совместной жизни.

Неделю я ему не звонила, продолжая жить, как ни в чем не бывало, пока не наступили выходные, и к нам в гости не пришли наши „бабушки“. Тут началось такое, от чего я быстро увеялась из дома к подруге. Когда я вернулась вечером, Димка был дома, и, открывая мне дверь, шепнул, что „бабушки“ лютуют. Мы вдвоем еще раз выслушали увещевания наших матерей, и я спокойно им ответила, что мы с Димой договорились пожить раздельно, чтобы разобраться в наших чувствах. Это их немного успокоило, с чем мы тогда и расстались все. Но позже, как своей матери, так и свекрови, я сказала, что заботы о детях, моя полнота и внимание других женщин явились причиной нашего разрыва. Свекровь всегда меня любила и поэтому стала умолять попытаться вернуть сына в семью, предлагала мне разные диеты, специалистов, деньги на курс похудания, но я отказалась наотрез, мне было абсолютно ясно, что нельзя вернуть чувства, которых не существовало.

2

Андрюха и Леонтий гуляли с утра со своими кашалотами, так они называли ротвейлеров, мальчика и девочку, и ждали, когда же собаки, наконец, сделают то, ради чего уже целую неделю их водили в этот парк. Матильда лениво поглядывала и трусила рядом с Августом, он смотрел вокруг тяжелым взглядом, но не проявлял к ней пока никакого интереса.

— Слушай, а может, они и вовсе никогда не захотят? — В отчаянии спросил Андрюха, — Меня мать уже задолбала. Может, у твоей Матильды и нет никакой течки?

— Не… есть, точно, — отвечал лениво Леонтий. Он сегодня до полуночи сидел в Интернете и не выспался. Каждое утро они встречались, в клубе их собак решили повязать, и будущие щенки уже были распределены между очередниками, а стоил каждый щенок немало. Обе собаки, и Матильда, и Август, считались лучшими особями в породе, от них серьезные заводчики ждали помета и готовы были платить большие деньги. Собаки по молодости опыта в любовных делах не имели, и хотя Август проявлял иногда интерес к Матильде, все кончалось понюхиванием и радостным помахиванием обрубков хвостов. Каждое утро, совершая свой моцион, Андрюха и Леонтий встречали на одном и том же месте веснушчатую рыжевато-палевую малявку в серой хламиде, стоящую перед этюдником и малюющую там своими красками. Рядом с ней всегда была объемистая сумка и раскладной стульчик. Леонтий еще три дня назад заглядывал на этюдник, там виднелись только какие-то линии. Сегодня, как и обычно, девчонка уже стояла на месте. Леонтий вытянул шею, когда они фланировали мимо, и отметил, что на этюднике появились цветовые пятна, и уже вполне можно различить контуры деревьев и облака. Девчонка с опаской покосилась на собак, и Андрюха посчитал своим долгом сказать:

— Не бойтесь, не укусят.

Леонтий первый раз разглядел ее сегодня. На вид ей казалось лет двадцать. Рыжеватые растрепанные волосы были кое-как заплетены в косу. Сверху они сильно вились, выбивались и образовывали нечто вроде рыжего облака возле ее лица. Она подняла на Леонтия глаза, похожие на черешни. Длинные и прямые, как стрелы, ресницы торчали так же непричесанно, как и волосы. На носу и щеках у девчонки проступали мелкие коричневатые веснушки, отчего она выглядела первоклашкой. Кроме веснушек на одной щеке виднелся мазок краски, она не заметила, как испачкалась, руки тоже были перемазаны. Леонтий с удивлением отметил, что рисует она не только кистью, но и просто пальцами, растирая предварительно между ними краску и быстро нанося мазки на холст. Леонтий притормозил, чтобы поближе рассмотреть рисунок. Девчонка недовольно покосилась на него, но промолчала. Леонтий осмелел и подошел поближе.

— Привет, — сказал он. Она прекратила рисовать, поглядела на него внимательно и неожиданно улыбнулась:

— Привет.

Леонтий встрепенулся, ему понравилась ее улыбка, беленькие зубки и темно-вишневые губы, она оказалась довольно-таки симпатичной.

— Мы тут целую неделю встречаемся, думаю, пора познакомиться. Меня Леонтий зовут. А вас?

Подскочил Андрюха и, воспользовавшись плодами Леонтия, галантно поклонился:

— А меня Андрей.

Леонтий недовольно пихнул его, девчонка продолжала улыбаться.

— Очень приятно, — сказала она, — Меня зовут Алиса.

Леонтий совсем осмелел, оттеснил Андрюху плечом и завел разговор. Рассказал, что упрямые глупые собаки никак не хотят выполнить свой долг по продолжению рода, и, может быть, придется месяц вот так ходить с ними. Алиса засмеялась:

— Так, может, им нужно как-то помочь?

Леонтий развел руками:

— Как? Разве можно в этом деле помочь? А вы рисуете парк? У вас учебная работа?

— Нет, — улыбнулась Алиса, — Почему учебная?

Леонтий совсем забыл про собак и про Андрюху. Алиса лукаво смотрела на него.

— Алиса, а после того, как поработаете, что будете делать? Вы когда освободитесь?

— А зачем вам знать?

— Просто так, — стушевался Леонтий, хотя вначале хотел пригласить ее куда-нибудь.

— Я нескоро освобожусь. Вы идите, а то ваш друг один не справится с такими крупными собаками.

Леонтий смутился, посмотрел. Андрюха действительно ушел уже достаточно далеко, еле сдерживая Матильду, а ведь это была собака Леонтия.

— Извините, — кивнул Леонтий и побежал к Андрюхе. Матильда рычала на Августа, тот тоже набычился. Вместо любовных игр назревала ссора.

— Чего еще? — спросил он у Андрюхи.

— Август вроде что-то хотел, а твоя Матильда огрызается!

Они попытались успокоить каждый своего питомца, и собаки вроде бы даже стали заигрывать. Леонтий обернулся, чтобы отыскать Алису глазами, но ее и след простыл.

* * *

Работа шла плохо, медленно, никак не удавалось схватить цвет. Алиса выбеливала холст уже несколько раз. Снова и снова безжалостно счищала все, что сделала вчера. Скоро придется по новой грунтовать, если опять ничего не получится. Эти глупые парнишки совсем выбили ее из колеи. Она собрала этюдник, протерла руки ветошью, вскинула свою тяжелую сумку через плечо и медленно побрела домой.