Мария Стрельцова
Убить зверька по имени Эго
Карэн посмотрел на ее лицо, она была не здесь. Он подумал, что больше ничему не сможет ее научить, потому что она самобытна, и учить ее — значит ломать. Говорить ей что-то он не хотел, девочка слишком наивна. Похвалить? Да, ее нужно похвалить. Лева тоже видел эту ее работу, и что-то вчера по телефону ему говорил об этом.
— Лева видел пейзаж? — спросил Карэн. Алиса беспечно обернулась:
— Да, когда еще картоны забирал. Сказал, что пейзаж обязательно заберет.
Карэн помолчал, глядя в сторону, потом сказал:
— Без меня не отдавай ему эту вещицу. Нужно будет с ним контрактик подписать.
Она удивилась, Лева всегда хорошо пристраивал их работы. Карэн, правда, был намного опытнее, его она слушалась всегда беспрекословно.
— Алик, ты теперь ничего без моего совета не продавай никому, даже Леве.
Он обнял ее и посмотрел ей в глаза:
— Маленькая, я рад за тебя. Но ты должна работать, много работать. И завязывай пить.
Он подумал немного, потом попросил:
— Еще… этот твой парень… Расскажи мне о нем поподробнее.
Она отвела глаза, но послушно отвечала:
— Кэрри, я почти ничего о нем не знаю. Он хотел рассказать, я сама отказалась… Мне хотелось… Ну, понимаешь, только Мужчина и только Женщина на всем свете! А быт — это так убого.
Он понял, она всегда была романтичной девочкой, они и любили ее за это. Именно за это он и готов был отдать за нее жизнь, как за собственную дочь, хотя у него еще не было собственных детей.
— Алик, если вдруг он вернется раньше, ты, пожалуйста, узнай о нем побольше… Прошу, сделай это для меня.
Она покраснела. Он смотрел на нее внимательно. Так, значит, у них уже все было и ее увлекло сильно. У нее совсем нет опыта, простой секс она могла вполне принять за самые возвышенные чувства. Неужели он снова не уберег ее? Господи, сделай так, чтобы этот ее парень не был последней сволочью! Иначе придется его убить. Он не вынесет смотреть на ее страдания.
Поцеловав ее в нос, Карэн простился. Алиса смотрела ему вслед и думала, почему Кэрри так хочет узнать все о Саше? Боится за нее, она знала это. Она помнила Фарика и помнила, что после той истории дружба между Карэном и Фариком как-то угасла. Фарик даже перестал тусоваться в „Медее“.
Алиса работала еще почти три часа и закончила пейзаж. Посидела немного на солнышке, щурясь и улыбаясь, но хотелось есть, и она, собравшись, галопом поскакала домой. Дома были пельмени в древнем холодильнике. Позвонил Саша:
— Рыжик, любимая. Как дела?
Она щурилась на солнце и ворковала с ним. Ей было хорошо оттого, что он позвонил.
— Когда ты приедешь? Я закончила свою работу. Так хотелось бы тебе показать ее!
— Малыш мой рыженький! Не могу пока. Приезжай ко мне сама.
Она обрадовалась:
— Можно? Скажи, как до тебя добраться.
Она похватала куски, раскрыла холст для просушки, убрала его подальше от прямых солнечных лучей. Полдня она носилась по городу, покупая все необходимое в дорогу. Уже из междугороднего автобуса поздней ночью позвонила Карэну и Зоське, что уезжает на три дня. Карэн был не очень доволен, но потом оттаял:
— Отдохни, маленькая. Только не пей, обещаешь?
Она обещала:
— Кэрри, я тебя обожаю!
Как он мог сердиться на свою девочку и что-то ей запрещать? Она влюблена, она летит на крыльях к возлюбленному. Может, он действительно так хорош, этот ее парень?
26
Открыв глаза, первым делом я пошарила рукой рядом. Постель была пуста.
— Сережа! — крикнула я, но на пороге вдруг появился его брат, — Проснулась? — улыбнулся он.
— Где он?! — закричала я, не обращая внимания на его улыбку. Лицо его мгновенно стало жестким:
— Уехал и ты это знаешь. Он скоро приедет. Никаких истерик, в отличие от него, я не приму, так что придется тебе встать, умыться и позавтракать, а потом мы поедем в город.
— Не хочу, — отвернулась я равнодушно, и слезы сами покатились из глаз.
— Я не спрашивал тебя, хочешь ты или нет, — сказал Стас и, подойдя ко мне, сдернул с меня покрывало. Глаза мои округлились, я попыталась накрыться, ведь была почти обнажена, но он держал покрывало крепко, не позволяя мне сделать этого. Взгляд его на мгновенье впился в меня, но он тут же его отвел.
— Я не буду смотреть, а ты встанешь и оденешься. И никаких соплей!
Вскочив, я лихорадочно натянула на себя одежду.
— Иди, умойся, а то вся мордаха заревана, — сказал он уже более мягко.
Я послушно пошла к умывальнику.
— Умылась? — крикнул мне Стас, не давая ни малейшего перерыва, — Иди завтракать.
— Сейчас.
— Нет, иди сейчас же! — приказал он. Я не посмела ослушаться и покорно вышла в кухню. На столе стояла яичница с помидорами и зеленью, мастерски приготовленная, и кофе в чашке, запах от него был восхитительный. Из тостера он достал ароматные тосты.
— Я пью кофе только с молоком, — сказала я и поразилась капризности своего голоса.
— Вот, — пододвинул он мне пакетик со сливками.
Я взглянула на него:
— А вы?
— Уже поел, — сказал он и отошел к окну.
Я набросилась на еду, так проголодалась, и так аппетитно все это выглядело. Когда я насытилась, он оглянулся и спросил:
— Почему ты не доела?
— Спасибо, наелась.
— Доешь, пожалуйста.
— Но я наелась!
— Я сказал, значит, ты должна все доесть! — жестко сказал он.
Недовольно глянув на него, но, не посмев перечить ему, я доела оставшееся на тарелке и допила кофе.
— Иди, одевайся и возьми самое необходимое, мы уезжаем на пару дней.
— Не хочу!
— Твое мнение меня не интересует! — отрезал он и пошел к машине.
„Что он себе позволяет?! — возмущенно подумала я, — Но с другой стороны оставаться здесь одной для меня совершенно невозможно“. Я собралась и вышла к машине.
— Садись, — открыл он мне дверь своей шикарной иномарки. Мне стало неловко. В такой машине, а я в футболке, бриджах и теннисных тапочках. Он заметил мое замешательство и подбодрил меня:
— Не волнуйся, выглядишь ты нормально.
Я гордо тряхнула головой и села в машину. Пусть везет, раз ему Сережа поручил и пусть нянчится со мной, если ему так охота. Но
— Когда Сережа приедет?
— Дня через три.
— Он что-нибудь мне оставил?
— Да, вот это, — он протянул мне свернутый лист. Я пробежала его глазами: „Ляля, любимая, слушайся Стаса, мне не звони, я буду звонить тебе сам. Доверься ему, он постарается тебя развлечь немного. Он отличный мужик, и помни, он мой брат и многому в жизни меня научил. Люблю безмерно, целую тебя всю“. Я тихо глотала слезы на заднем сиденье, столько я не плакала никогда, даже в детстве, даже когда разбивала коленки, даже когда у меня на глазах погиб котенок, даже когда у папы был инфаркт. Станислав посмотрел на меня в зеркало, но промолчал.
— Куда мы едем?
— В город.
— А что я там буду делать?
— Работать.
Я вопросительно взглянула на него.
— Ты будешь работать над сайтом для моего бизнеса.
— Я не в рабочей форме сейчас.
— Мозги не нуждаются в форме.
— Ошибаешься. У меня все мысли сейчас о другом.
— Постараюсь, чтобы они направились в нужное русло!
Я замолчала и уткнулась взглядом в окно.
— Не волнуйся, я не собираюсь тебя эксплуатировать. Если не захочешь работать, могу отвезти тебя с Зоей на конноспортивную базу. Ты умеешь ездить на лошади?
— Н-нет, — опешила я, — А с какой Зоей?
— Ну, с Зойкой, с которой ты была в походе. Хочешь на базу?
— Но я ничего не умею.
— Тебя всему научит опытный инструктор.
— Не знаю.
— Ладно, пока едем ко мне.
Через два часа мы были у него дома. Сразу было понятно, что женщина здесь не живет. Не знаю, из чего это для меня следовало, объяснить я бы не смогла. На стене я увидела прекрасный портрет Сергея. Он улыбался ослепительно и был в том самом шлеме и костюме, в котором сплавлялся на каяке. Я подошла и, разглядывая портрет, опять начала хлюпать носом. Сзади бесшумно приблизился Стас и вдруг взял меня за плечи.