Мария Стрельцова

Убить зверька по имени Эго

— Позвони к обеду, — сказал он, спокойно улыбаясь. Я шла по улице, и все еще пыталась подавить некоторую дрожь, которая всегда случалась у меня в момент или сразу после расставания с ним. „Ну вот, он не посмел сегодня вылезти из своей клетки!“ — подумала я о противном звереныше и радостно вдохнула осенний воздух и дымок сжигаемых листьев. „Борьба началась, и победить в ней должна я!“

57

Алиса все думала о Карэне, его состояние не давало ей покоя. Она рассказала все мужу, но он не был сторонником того, чтобы она вмешивалась.

— Ему это вряд ли понравится, — сказал Саша, — Мне бы точно по вкусу не пришлось. Он взрослый мужик, пусть сам решает и справляется. Ну бывает, что ж. Она очень красива, попала в точку, но он не может не видеть, что рядом муж. А ты заметила, как она смотрит на своего мужа?

— Ты тоже обратил внимание? — спросила Алиса.

— О таком можно только мечтать.

— Разве я смотрю на тебя хуже?

Он рассмеялся и поцеловал ее в нос:

— По-другому, вишенка моя, по-другому.

— Ты позавидовал этому Прилуцкому, что ли?

— Нет, нисколько. Но они красивая пара, ты согласна?

Она была согласна с ним, но не могла понять, как ей относиться к этой Лене. Ведь Карэна она обожала, а он страдал теперь из-за жены Прилуцкого. Хотя сама Лена понравилась ей, даже чем-то неуловимым удивила. И Алиса вполне понимала Карэна, но ведь он всегда был таким разумным и сильным. Она долго раздумывала, но все-таки решила еще раз увидеться с Леной, ведь они так ни о чем и не поговорили. Тогда помешал Карэн, а ей хотелось узнать, какие намерения были у самой Лены. Бестактными свои действия Алиса не считала, потому что чувствовала, что Карэн в беде, остальное было второстепенным. Она не знала, о чем говорить с этой женщиной, но что-то ей подсказывало, что та должна ее понять. Вместе они смогли бы что-нибудь придумать, ведь любой мужчина при всем своем уме с двумя женщинами сразу справиться вряд ли сможет.

Саша, как всегда, заехал за нею, чтобы везти ее обедать. Они должны были уехать из Москвы через три дня, и Алиса решила встретиться с Леной во что бы то ни стало. Проситься снова на съемочную площадку ей не хотелось, и теперь она прикидывала, как же ей проделать задуманное.

— Что ты маешься? — забеспокоился муж. Обманывать его было бесполезно, да она и не умела этого никогда.

— Ты опять о Карэне беспокоишься? — спросил Саша, точно подтверждая ее мысли. Она приластилась к нему:

— Сашуля, родной, не могу я так все оставить. Я хочу поговорить все-таки с этой Леной. Она показалась мне умной и порядочной, она поймет меня. Нужно как-то помочь Карэнчику, но так, чтобы он не догадался.

— А если догадается? Он далеко не дурак, — усмехнулся Саша, обнимая ее. Он видел, что она вбила в свою голову эту идею, и теперь трудно было ее разубедить. Подумал и решил, что от разговора двух женщин вряд ли что-то может измениться.

— Я могу узнать ее телефон, помнишь, мы ходили смотреть съемки сериала, где снимается Прилуцкий? Скажу, что ты хотела бы поболтать с его женой, думаю, он не откажет.

Алиса поцеловала мужа, абсолютно довольная тем, что он все так хорошо решил и не спорит с нею. С Сашей ей было хорошо и уютно, семейная жизнь очень нравилась ей. Она с гордостью везде появлялась с ним, ей льстило внимание, которое обращали на нее. Коростелев всегда был так элегантен. Сама она, правда, не очень любила строгий стиль, но все же старалась соответствовать образу светской львицы, но, как истинный художник, дополняла свою одежду очень неожиданными деталями, яркими цветовыми акцентами, либо, напротив, отказываясь от ярких цветов в пользу природных колоритов. Саша относился к ее стилю, а вернее к стилям, довольно-таки спокойно, лишь изредка настаивал на строгости в одежде, если приходилось посещать официальные фуршеты, когда были замешаны интересы его бизнеса. Она не возражала, но и сам он признавал, что строгий стиль был для нее чужероден, Алиса умела быть красивой в небрежной одежде, это был особый шик. В этой небрежности на самом деле все оказывалось строго продуманным и подобранным с тонким художественным чутьем, такая манера одеваться была визитной карточкой творческой личности.

Алиса в последнее время снова была увлечена каким-то новым веянием. Что-то рождалось новое под ее кистью и пальцами. Мазки приобрели новые неожиданные микробороздки, но главным все-таки было цветовое решение. Последние ее работы можно было смотреть как вблизи, так и издали, откуда не видны детали. На расстоянии цветовые пятна завязывались в такую игру, что создавали как бы совершенно самостоятельное произведение. Саша любил подолгу смотреть на ее последние вещи издали и прищурившись. Он мог настолько расслабиться при этом, что порой ему казалось, будто он плывет в разноцветном мареве. Это напоминало ему детские ощущения, перед внутренним взором вставали картины, запечатленные детским сознанием.

То он на лугу в высокой траве, вокруг целый мир из мотыльков, букашек, муравьев, а травинки — это джунгли. То он лежит в лодке посреди озера, а лодку медленно кружит. Он видит только небо, облака на нем и краем глаз — кромку берега, густо поросшего осокой. То он собирает камушки на морском берегу, где прозрачная вода залива и белейший песок, в котором утопают его ноги, а камушки нужно набрать разные по форме и цвету. В воде они яркие, глянцевые, а когда высыхают, совсем не такие… И в этих детских картинках почему-то везде рядом — милые веснушки и глаза-вишни, как будто Алиса родом из его детства и всегда была с ним. Он не мог этого объяснить, но это было так, ему иногда казалось, что, встретив Алису, он повернул время вспять, вернул детство, пусть не все, а всего частичку, но самую лучшую частичку.

Алиса научилась готовить борщ. Это было ее величайшим достижением в ведении домашнего хозяйства. Их дом был наполнен умной техникой, но она до сих пор путала кнопки, которые нужно было нажимать, чтобы включить то или иное устройство. Он поражался ее бестолковости в этих вопросах, но, видя ее совершенно искреннее удивление, когда он чуть ли не в сотый раз объяснял ей, как включать стиральную или посудомоечную машину, начинал смеяться. Она в сотый раз совершенно серьезно морщила лобик и записывала на клочке бумаги последовательность необходимых действий. И даже на целых полчаса запоминала это.

Коростелев узнал для жены телефон Лены и то, что та будет выходная три дня. Алиса сразу же позвонила ей:

— Здравствуйте. Это Алиса, помните меня?

Лена помолчала, потом спохватилась:

— Здравствуйте, Алиса! Конечно, я вас помню.

— Лена, простите меня ради бога, мне необходимо с вами увидеться. Мы скоро уезжаем, и мне обязательно…

Лена куда-то отвлеклась и кому-то сказала:

— Мама разговаривает, не мешай.

Алиса замерла. Она на секунду представила, что когда у нее будет ребенок, то она тоже будет ему так говорить, если он будет мешать ей разговаривать по телефону.

Лена сказала:

— Хорошо, если хотите, я буду ждать вас, через час устроит?

— Да, конечно.

Через час мальчик из Сашиной фирмы доставил Алису к дому, который указала Лена. Алису встретил гомон голосов. Такой шум-гам несколько ее озадачил. Двое детей, чрезвычайно похожих на мать, внимательно ее разглядывали после того, как очень вежливо и воспитанно поздоровались. Лена в домашней одежде — бриджах и футболке, показалась Алисе совсем девчонкой.

— Идите к себе, нам нужно поговорить, — сказала Лена детям, и те послушно удалились. Лена провела Алису в просторную столовую, отделанную в великолепном строгом стиле, и предложила чая, они некоторое время молча смотрели друг на друга.

— Вы хотели поговорить? — Голос звучал доброжелательно, без тени нетерпения, Алиса тряхнула головой и решила быть откровенной.

— Я не знаю сама, о чем хотела поговорить с вами. Но, думаю, что вы все поймете.

Она стала рассказывать о Карэне, о том, чем он был для нее, о своей жизни после того, как она уехала от родителей, даже о Фарике. Лена слушала молча и задумчиво смотрела в окно.

— Я хотела, — закончила Алиса, — чтобы мы с вами вместе что-нибудь придумали такое… Ну, вы понимаете? Две женщины всегда смогут вернуть на грешную землю одного мужчину.

Лена помолчала, улыбнулась и сказала:

— Я совсем не знаю, как быть в таких случаях. С его стороны не было ничего такого… что могло бы оскорбить. Может быть, и вы, и я ошибаемся?

— Нет. Я его слишком хорошо знаю. Меня только удивляет… Он ведь знает вашего мужа, знает, что у вас — дети. Он раньше никогда не зацикливался на женщинах, у него никогда никаких проблем с этим не было. Здесь серьезно, его сильно зацепило. Мне необходимо ему помочь. Только вы сможете хоть что-то сделать.