Мария Стрельцова
Убить зверька по имени Эго
Девчонки успокоились, так как именно это согласовывалось с их представлением обо мне, и мы снова стали мирно сосуществовать.
Мой мир состоит из несколько уровней, и основной гиперссылкой является все, что лежит на поверхности, а доступ к следующим уровням закрыт для всех. Перед тобой — голубой экран, таинственный вход в твой мир и у тебя на секунду замирает сердце. Ты разминаешь, не спеша, пальцы, разогреваешь каждую косточку, каждый суставчик, и вот уже бросаешь их на клавиатуру, и пальцы начинают жить совершенно автономной от тебя жизнью, они, словно ветерок, пробегают по клавишам, а ты приготавливаешься к прыжку. Разбег, толчок, и вот ты уже летишь и врываешься в это пространство, в свой мир, где только ты одна — хозяйка.
Тебя начинает пронизывать и наполнять радостное знакомое возбуждение, словно ты вернулась на летнее поле, где Егор ловил тебе мотыльков. Там облака высоко, можно мечтать и смотреть, во что они превратились уже через несколько мгновений. Там плывет зной и запах каких-то цветов, которые тебе нельзя нюхать, потому что будет кружиться голова, но так даже еще сладостней, что нельзя, и ты специально их нюхаешь. Ты даже своего земного имени уже не можешь вспомнить, а здесь тебя называют „Баттерфляй“. Нужно оглядеть свои владения, паутину, которую ты так хитро установила. В нее порой попадаются глупыши, они смешат тебя, вопрос за вопросом заглатывая наживку. Иногда ты учишься какой-нибудь уловке у них, какой-нибудь „примочке“. Но главная твоя добыча — хищник. Что опять написал тебе „Ягуар“?
„Дорогая Баттерфляй, прошлый раз ты подсказала мне совершенно гениальную вещь, но я удивлен. Ты что, ее мне подарила? Ведь из этого можно делать деньги. Я не могу принять такой подарок. От тебя — не могу, у другого, если б хотел, я украл бы это бессовестно. Будь осторожна впредь, моя девочка, представляй только демо-версии, ведь мерзавцев полно вокруг. Сколько таких подарков ты уже мне сделала, а теперь я даже забросил прогу, которую пишу, она почти готова, пусть остается как бета-версия, черт с ней. Я не хочу туда навешивать твои гениальные примочки, я хочу наслаждаться ими только сам, один“.
Ягуар встретил ее на хакерском чате, где она висела под именем Бэби. Его привлекли вопросы Бэби к известному хакерскому гуру — Лею. Было в них что-то своеобразное, нехарактерное. Он долго не мог понять, что же это такое. Нарушенный порядок слов, словно она не задумывалась о правильности построения фраз, даже порядок, в котором были заданы вопросы, не следовал логике, вот что было нестандартным, в его-то голове всегда и все было строго логичным, и он гордился этим, презирая тех, кто не вписывался в его стандарты. Ведь мир, в котором он жил, киберпространство, отличалось от реальности именно логикой, особой, четкой, математической.
Хотя суть вопросов говорила о компетентности Бэби. Леем являлся он сам, это было одно из его имен-масок, под которыми он прятался. „Неужели баба? — подумал он удивленно, потом кивнул, — Точно, баба“. То, что это женщина, он догадался почти сразу, несмотря на то, что хакеры частенько балуются полуженскими именами-масками. Он даже уже потерял к ней интерес, так как всегда равнодушно относился к женщинам в зоне чистого операционного интеллекта, которым было для него Синее Ничто, и не признавал их конкурентоспособными в мире хакеров. Он всегда считал и ощущал женщин аморфными сгустками плоти и смешением жидкостей, совершеннейшей энтропией, неспособной к порядку, стройности, завершенности, неустойчивой системой, неспокойностью, студенистой колеблемостью. Но почему-то именно ее вопросы привлекли его. Так вопросы никто и никогда ему не задавал.
Дилетанта-новичка, сырого юзера он видел за версту, женщин игнорировал презрительно, отправляя читать руководство „Windows для чайников“, и особо при этом не задумывался о вежливости, но тут его что-то словно затормозило на полном ходу. Он коротко ей ответил, специально небрежно прикрывшись терминами, решил прощупать ее подготовленность. Легко cогласившись с ним, она предложила оценить ее небольшую прогу. Ягуар ухмыльнулся плотоядно, когда увидел, что она, наверняка по неосмотрительности, послала основную программу, а не демо-версию. Бросил своих предыдущих собеседников в чате и еще на двух форумах не очень вежливо, он решил посмотреть, что же Бэби хочет показать ему, какой кусок она ему бросила. Прога была небольшая, остроумная и очень изящная по решению. Он начал ее „раздевать“ и поймал себя на мысли, что вот это решение он бы оформил
— Не хочешь ли со мной подружиться? — спросил он ее прямо. Она не стала кокетничать и ответила вопросом на вопрос:
— А ты будешь отвечать на мои вопросы?
— На твои — буду, — улыбнулся он, сердце его почему-то екнуло.
— Даже если узнаешь, кто я?
Он засмеялся, откинувшись в кресле, она все-таки решила пококетничать с ним, и что-то детское было в этом кокетстве.
— Я знаю, малышка. Наверняка у тебя голубые глазки, Бэби.
— Ты хищник, — ответила она, — Но мне нравятся хищники, до встречи, Ягуар.
Он обалдел. Как она узнала его имя? Здесь все называли его Лей. Эта чертовка каким-то образом отследила его, но это почти невозможно, его супер-хакерские уловки еще никто не разгадывал. Он стал метаться в своем компе и вдруг услышал нехарактерный щелчок в машине. Потом глаз его уловил задержку шлейфа за курсором, совсем незначительную, но он все понял. Она обошла все его брандмауэры, и давно сидит где-нибудь. Наверняка „построила ему фейс“ и теперь, издеваясь, смеется над ним. Он даже представил ее как светленькую голубоглазую девчушку с беленькими зубками. „Я найду тебя, Бэби“, — прошептал он с нарастающим в сердце азартом охотника, и совершенно черные его глаза сверкнули алчным блеском.
* * *
В интернете я переписывалась много, это были хакеры и программисты, игнорирующие такое понятие, как хакер, в силу своей консервативности, были просто любители и энтузиасты. Но Ягуар сразу стал для меня главным собеседником в сети. О своей переписке с ним я никому не рассказывала, это было моей тайной, тем более что особых друзей на фирме у меня, кроме всего двоих, не имелось. Более всех сблизились мы с Лелей. То есть ее звали Ольга, но все называли ее Лелей. Мы еще подтрунивали над нашими прозвищами — Ляля и Леля, чем не пара?
Лелька была девчонка разбитная, успевшая развестись, и страстно ищущая свою половину. Естественно, по этой причине за внешностью она следила по последнему слову науки. Соблюдались все мыслимые режимы оздоровления организма, релаксации, косметологические процедуры, тренировки, но все это мирно уживалось с сокрушительными попойками, шумными ночными сборищами в прокуренных хакерских и бардовских тусовках вперемешку с изысканными пати местного бомонда, изредка для форсу раскуривалась дамская сигарета, а кроссовки сменялись туфлями на шпильках. Но в целом Лелька все-таки придерживалась здравого смысла и в крайности не впадала. Мы могли трепаться в перерывах с приятностью для обеих, а еще иногда навещали друг друга дома. С остальными сотрудницами мои отношения были сдержанными и ровными. Лелька же была достаточно едкой и острой на язык, так что ее некоторые из них даже побаивались. Понаблюдав за мной, она заявила:
— У тебя что-то произошло!
— С чего ты взяла? — спросила я, крайне удивившись ее проницательности, и слегка покраснела.
— Не притворяйся, я чувствую и все. Тебя как опрокинули, объяснить по-другому не могу.
Я коротко, в двух словах, поведала ей о том, что Димка ушел, и что я не жалею. Она долго молчала и смотрела в окно, потом спросила:
— И как ты думаешь жить дальше?
Я пожала плечами:
— Кому нужна толстуха с двумя детьми и полным равнодушием к сексу!
— Ну, положим, к сексу ты охладела наверняка временно после родов, это пройдет. Муж твой — законченный придурок, если не смог раскрутить тебя. И сама ты тоже дурища еще та, что махнула на себя рукой и не пытаешься ничего сделать.
Я грустно ей ответила:
— Свекровь предлагала мне даже курс похудания у специалистов оплатить. Но я думаю, здесь все дело в том, что нет любви, и пропал интерес ко всему. Мне ничего не хочется. Только дети и работа радуют, а муж, да и все другие мужчины кажутся совершенно непригодными для обыденной жизни. С ними хорошо в ресторане, на пикнике, в турпоходе, на работе. А в квартире и в постели они вообще не знают, что им делать, кроме как взять свой кусок и отвалиться. Я решила жить самостоятельно, мне никто не нужен.