Мария Стрельцова

Убить зверька по имени Эго

Стас гарцевал туда и обратно, поджидая ее. Увидев, что она несется, также припал к своей кобыле и легко ушел на два корпуса вперед. Она не хотела сдаваться, поддавала и поддавала пятками в бока своей лошадке, оглядываясь на него, и даже не заметила впереди преграды.

— Неля! Осторожней! — услышала она его тревожный крик, но лошадь легко перескочила через огромное бревно. „Ух ты! Вот это да!“ — только и пронеслось у Нели в голове, так было здорово, что даже стеснило дыхание, когда они вместе с лошадью перемещались по воздуху какое-то время. Это было необыкновенно и захватывающе. Стас уже оказался рядом и схватил ее лошадь за поводья:

— Ты напугала меня! — он тяжело дышал, но быстро справился и уже спокойно сказал:

— Пожалуйста, не делай так больше.

Она вырвала из его руки свои поводья и поскакала легкой рысью назад.

В двенадцать, когда Неля сидела в кресле-качалке на веранде, Стас ушел за дом и начал свою тренировку. Ей было страшно любопытно, и она тайком пробралась на другую половину дома, которая выходила окошками кладовой как раз на площадку, где стояли под навесом снаряды Стаса. Неля выглянула краешком, чтобы он не заметил ее.

Он отжимался с каким-то балластом на шее от опоры, а ноги его были на другой опоре, даже выше, чем руки. „Вот это да!“ — изумилась она и еще понаблюдала. Отдохнув секунд пятнадцать, он подошел к штанге и, подняв ее себе на загривок, стал приседать. Потом отрабатывал выпады и так до бесконечности. Она даже устала сидеть в неудобной позе, подглядывая. „Маньяк“, — сделала она вывод для себя, но все-таки оценила тяжелый труд, которому он подвергал себя.

После тренировки он долго полоскался в душе, а потом ушел к себе и, наверное, спал, потому что, когда она поднималась, дверь его спальни была закрыта. Она снова чертыхнулась про себя: „Что же это такое? Когда он собирается меня обольщать?“

Ей спать совершенно не хотелось, она слонялась по дому, по саду, брала книгу, бросала, потом не выдержала и зашла к нему в комнату. Он спал на животе, раскинув руки в разные стороны. Простыня прикрывала его ниже пояса. У него были широкие плечи с рельефной мускулатурой, так что позвоночник шел ложбинкой вдоль загорелой спины. Ей была видна одна его щека. Он не брился еще, щека была нежная и загорелая. Волосы, остриженные коротким ежиком, несколько выгорели, выглядели неопределенного цвета и отливали какой-то белесостью, как будто сединой. Неля постояла несколько секунд и толкнула его в плечо. Он проснулся, приподнял голову и смотрел на нее, но молчал.

— Мне скучно! Ты спишь, а я не знаю, чем заняться. Да и обед уже скоро. Вставай.

— Ладно, встаю.

Она стала разогревать борщ, ей уже самой было стыдно, что она разбудила Стаса. Он спустился и заглянул ей через плечо:

— Пахнет вкусно.

Снова щека и губы его были в опасной близости, Неля даже замерла на секунду, но снова ничего не произошло. Она резко обернулась, он смотрел на нее совершенно невинными глазами, но она вдруг увидела и поняла, что он просто ее провоцирует.

— Ты издеваешься надо мной? — спросила она его резко.

— О чем ты?

— Ты сам все прекрасно понимаешь! Не прикидывайся. Думаешь, я ничего не понимаю?

— Да что такое? Что я не так сделал? Я даже не прикоснулся к тебе ни разу.

— Вот именно!

Он стоял и смотрел на нее спокойно, без тени смущения, и она видела, что в его глазах прячется усмешка, нет, не прячется, она уже беснуется там.

— Ты же хочешь меня поцеловать! — почти крикнула она.

— Для меня главное то, чего хочешь ты. У нас уговор.

— Какой, к черту, уговор?!

— Я не понял, ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал?

— Как будто ты сам не знаешь! — заявила она и отвернулась, потому что смутилась, но не хотела ему этого показывать.

— Мы договорились с тобой, что я не сделаю ни одного движения, если ты сама этого не захочешь. Скажи мне, если ты хочешь, и я тебя поцелую.

Она поняла, что попала в ловушку. Сказать ему о том, чего она хочет… Но она ничего говорить не хотела, она хотела, чтобы он сам, сам поцеловал ее, даже схватил, прижал. А если она сама ему скажет… Но делать было нечего, и она тихо сказала:

— Я хочу…

— Чего? — уточнил он. Она решила, что теперь просто убьет его, и в ярости повернулась к нему. Но он уже сделал к ней шаг и наклонился. Она не ожидала, что он так близко, и даже отступила на шаг, он сделал еще шаг ей навстречу и прикоснулся к ее губам. Она закрыла глаза и ждала продолжения… но его вновь не последовало. Это было выше ее сил. Открыв глаза, Неля посмотрела на него и в ярости оттолкнула от себя:

— Все, я уезжаю! Мы не договаривались с тобой о том, что ты будешь надо мной откровенно издеваться!

— Но ты не сказала, как ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя, — невозмутимо ответил Стас и, схватив ее в охапку, зажал, и с силой припал к ее губам, не давая трепыхнуться.

Когда он отпустил ее, ей пришлось выключить плиту, где разогревался борщ и заняться обедом. Она стала накрывать на стол, смущаясь поднять на него глаза.

Они сели и обедали молча, он взял ее за руку:

— Неля…

Но она вырвала свою руку и убежала к себе в комнату, так и не доев. Она слышала, что он поднялся к ней на третий этаж и стоял возле ее двери, но не входил. Сердце у нее колотилось, и она лихорадочно думала, хочет ли она, чтобы он вошел или нет. „Господи, я дала ему месяц, а прошло всего чуть больше суток, как я сама почти вынудила его поцеловать себя! Нет, все просто глупости, не может быть ничего серьезного! Это, действительно, эффект замкнутого пространства, где двое, вынужденные находиться рядом, максимально ограничены выбором, теория малых групп и все такое… Нужно успокоиться и разобраться в себе“. Она постаралась, чтобы голос ее звучал спокойно, и сказала громко:

— Стас, иди вниз, я скоро выйду. Пойдем на речку?

Он ответил ей совершенно спокойно:

— Конечно, сегодня отличный день.

Ее снова взбесил его спокойный тон без тени волнения, а ведь сама она никак не могла успокоиться. Но все-таки она переоделась в купальник, взяла все необходимое в сумку, накинула халатик и вышла к нему. Они пришли на озеро, и он сразу уплыл далеко. Неля решила вести себя независимо, но ей было скучно без него. Она уже искупалась, высохла и снова полезла в воду, когда увидела, что он возвращается. Он плыл „баттерфляем“, красиво, ритмично вскидывая руки над водой, действительно напоминая бабочку, увлекая за руками мириады сверкающих на солнце брызг. И вообще он был красив, очень красив, она не могла этого не признать, когда смотрела, как он выходил из воды. Отдыхающие на берегу женщины и девушки откровенно разглядывали его.

— Не соскучилась? — спросил он, вытираясь большим махровым полотенцем. Неля недовольно отвернулась. Он сел рядом и повернул к себе ее лицо одной рукой, взяв за подбородок:

— Не злись. Я сам не знал, что условия нашего договора нелепы. Давай их изменим, все в нашей власти.

— Слушай, какие условия, какой договор, к чертовой матери! — разозлилась она, и даже слезы блеснули у нее в глазах:

— Это все нелепо, все! Ты что, не понимаешь? Зря я согласилась приехать сюда, глупо и пошло! Прошло чуть больше суток, а я уже злюсь и чего-то требую от тебя. Я ничего не хочу! Я хочу уехать!

Он внимательно на нее посмотрел и сказал:

— Месяц ты сократила до одних суток. Ну что ж, я отвезу тебя, если ты так решила.

Они молча вернулись в дом, она побросала свои вещи в сумку и села к нему в машину. Он еще раз взглянул на нее и молча завел мотор. Ее дача была довольно-таки далеко, в соседнем дачном городке. Неля вышла, проскользнула через маленькую заднюю калитку, напоследок взглянув на Стаса, но ничего не сказала. Она услышала, что он сразу уехал. Ей стало обидно, и слезы брызнули из глаз. „Почему он даже не уговаривал меня? Ведь сам же просил дать ему шанс. И сам хотел меня поцеловать! И целовал!“ Она вспомнила этот поцелуй и заплакала еще сильнее. Он нравился ей, и нравился его поцелуй, и вчерашнее пение под гитару, и фигура, и лицо! И его чертово спокойствие тоже нравилось!

„Но ведь прошло всего чуть более суток! Что же это такое? — удивлялась она, — Ведь мне казалось, что я люблю другого человека!“ Она стала думать о своем романе с Сергеевым, и он показался ей теперь каким-то блеклым и скучным. Теперь все перекрывало воспоминание о Стасе, который только что уехал, даже не задержавшись ни на минуту.

До вечера она то плакала, то засыпала, то бродила по дому, вытирая пыль, ей ничего не хотелось. Вдруг, почти в восемь вечера, когда только начало темнеть, она услышала за забором звук подъехавшей машины. „Кто это может быть?“ — удивилась она. Мама в отъезде по путевке, отец не может оставить бизнес, а дядя приехать вроде бы не должен был, ведь была середина недели, а он работал в министерстве. Неля быстро выскользнула из дома и подошла к калитке. Это был Стас. Он стоял за калиткой и смотрел на нее. Потом дернул, но калитка была закрыта.