Мария Стрельцова

Убить зверька по имени Эго

К ней подскочил какой-то молодой мальчик и предложил стул. Она оглядывалась, ища глазами Сашу, но его увлекли в смежное помещение, и она слышала теперь только его голос:

— Без паники! Сегодня, сейчас мы все уладим. Таможня? Кто у нас поехал на терминал? Подготовьте несколько копий платежек, не забудьте взять оригинал и выписку из банка. Попробуем убедить их тем, что платежи сделаны, может это подействует. Так, и сколько мы платим за каждый день на терминале? Спокойно, возьмите подарочный набор коньяков для презента. Держите меня в курсе по мобильному. Мне ни к чему появляться там, я появлюсь, если все ресурсы вы исчерпаете.

Алиса тоскливо смотрела в окно и ежилась, передергивая плечами. Внутри у нее все сжалось до комочка, который застыл где-то под ложечкой и даже не пытался дергаться. Она взглянула на свой живот, но за тканью ничего нельзя было разглядеть. Комочек притаился, но она знала, что он только и ждет свободы. Подошел Саша, взял ее за подбородок:

— Рыжик, еще немного, и поедем с тобой обедать. Ну, как? Наши глазки не грустят?

Она промолчала, он немного нахмурил брови, но разбираться с обидами не было никакой возможности. Она не должна капризничать, разве она не видит, что из-за того, что вчера не отпустила его, теперь им всем приходится так напрягаться? Он глянул на нее повнимательнее и понял, что все здесь чуждо ей. „Зачем я притащил ее сюда, идиот! Я не должен был. Этот мир ранит ее. Ей нельзя здесь, как я не понял этого сразу“. Он вдруг вспомнил ярко, как они лежали на траве, вспомнил, как она выгибалась и урчала, словно кошка и как смеялась и отбирала у него кусочки яблока изо рта. Прикосновение ее влажных от яблока губ было нестерпимо волнующим, это ощущение уносило его в какие-то темные глубины, откуда, словно из тьмы, проскальзывали неясные острые искры и прожигали его мозг в местах, где им удавалось коснуться его.

К нему еще кто-то обращался, но он рявкнул:

— Я же сказал, все вопросы по мобильнику. Я спешу, — взяв Алису за руку, он быстро повел ее за собой прочь из здания. Заколка выскочила у нее, не удержав тяжелый сноп волос, и они рассыпались по всей спине. Десятки глаз обратились к ним, и наступила тишина. Он обернулся и увидел, как все с изумлением смотрели на них. В его глазах заиграли чертенята: „Посмотрите, посмотрите на мою девочку! Видели вы такое чудо? Что может быть важнее, какие дела?“ Они вышли на воздух, и он обнял ее, наконец. Ветер сразу развеял ее волосы, они взлетали пушистыми прядями и почти запутались вокруг них, когда он прижимал ее к себе.

— Все? Это все? Мы будем теперь одни? С тобой и все? Ты теперь будешь меня целовать? — спрашивала она.

— Конечно, все. Только мы и больше никого. И я буду тебя целовать.

31

Мне хотелось очень многое выяснить для себя, но Сергей слишком хорошо уже знал, как отключить мой мозг от источника, рождающего тысячи вопросов. Первобытный протоязык движений прекращал этот поток, удовлетворяя сразу целые пласты структур, вопрошающих и раздирающих меня противоречиями. Когда он засыпал, я с наслаждением разглядывала его длинные ресницы, проступивший темный ежик щетины на щеках, неожиданную седую прядку среди черных волос. Во сне он шевелил длинными пальцами, как будто перебирая струны, и причмокивал губами, как будто продолжал целоваться.

Его квартира, куда мы вернулись и где пока жили, располагала к неге, в моем доме пахло детьми. Кроме того, Сергей все еще боялся за мою безопасность, следствие было не закончено, меня уже два раза вызывали для дачи показаний, так что мы по-прежнему соблюдали осторожность, и, памятуя о выстреле, он не отпускал меня от себя ни на шаг.

— Слушай, а малыши тебя признают хоть? — спросил Сергей, рассматривая их фотографию.

— Конечно, почему ты спрашиваешь?

— Ты так похудела.

— Они воспринимают меня как нечто цельное, чуть ли не по запаху.

— Что они, телята? Они же маленькие Человеки! Машка — копия ты, да и Стаська тоже. Двойняшки, а не очень-то они между собой похожи, — заявил он, — Стаська маленький, как цыпленок, а Машка, видно, боевая деваха.

Меня удивили эти достаточно точные замечания. Действительно, Машка была боевая, Стаське всегда от нее доставалось, потому что он был меньше росточком, хотя последнее время стал брать свое, видно, подрастать начал. Дети и впрямь сильно походили на меня, это признавали все.

* * *

Мы приехали в какую-то студию, которая находилась с другой стороны от главного входа в здание театра и примыкала к театральному бару. Двери между ними сообщались. По-моему, на том самом капустнике именно отсюда доставали декорации и выходили подготовившиеся актеры. Сейчас студия была погружена в мерцающий свет и полутьму, а на круглом постаменте, невысоко возвышающемся над полом, стояла современная студийная музыкальная техника, в углу я заметила компьютеры. Шла репетиция, музыканты время от времени перебрасывались репликами. Увидев Сережу, один из них легко спрыгнул с постамента и подскочил к нам:

— А вот и гости! — он обнял Сережу и посмотрел на меня.

— Моя жена, Лена, — представил меня Сергей, я страшно смутилась и пролепетала:

— Будущая жена…

Парня звали Олег, внешность он имел колоритную, длинным светлым волосам позавидовала бы не одна красавица, а в диссонанс им у него были темные глаза, брови и усы. Сергей уже здоровался с другими музыкантами, подходившими к нам, а Олег приложился к моей руке и невзначай скользнул губами выше по моему запястью, повернув мою руку ладонью вверх. Это было абсолютно интимно, словно он раздел меня прилюдно и обладал мною на глазах всех этих людей. Меня охватила паника, я замерла, испуганно глядя на него, и медленно с усилием потянула руку назад. Сергей представлял меня остальным, а за спиной я услышала, как Олег кому-то говорил приглушенно, чтобы его не услышали:

— Нет, ну ты видел это чудо в лебяжьих перьях? Она ведь по-настоящему испугалась, когда я ей ручку поцеловал немного фривольно. Ты видел среди наших баб что-либо похожее за последнее тысячелетие?

Сергей шепнул мне:

— Давай сядем здесь, сейчас послушаем музыку. Ребята играют обалденные композиции. Тебе должно понравиться.

Я вцепилась в него, он удивленно взглянул, но ничего не сказал. Мы сели в уголке поудобнее, и он обнял меня сзади. Несколько вещей прозвучало и впрямь замечательных. Олег подошел к нам. Сергей выражал ему восторги по поводу услышанного, а я испуганно смотрела на этого уверенного парня и молчала.

— А леди, я надеюсь, тоже понравилось?

Я молчала, не в силах вымолвить ни слова. Сергей тревожно взглянул на меня, на секунду задержал взгляд и сказал:

— Конечно, ей тоже очень понравилось.

Олег смотрел на меня смеющимися глазами, в которых прыгали чертенята, Сергей отошел к другим музыкантам, а я почти забилась в угол, глядя на Олега. Он галантно склонился и тихо сказал:

— Простите меня — грубое животное. Я уж и забыл, что существуют настоящие принцессы.

Я принужденно улыбнулась ему, этот мерзавец откровенно издевался надо мной. Сергей подошел к нам и услышал окончание фразы, но промолчал, только тревожно смотрел на меня. Убедившись, что все в порядке, он кивнул, мы простились и покинули здание театра.

— Что себе позволил этот монстр? — спросил он меня.

— Да нет, ничего. Ручку поцеловал.

— Понятно. Как поцеловал?

— Обычно, галантно.

— А испугалась ты так отчего? — взял он меня за плечи, глядя в глаза. Я опустила ресницы, мне было ясно, что он все понял про меня.

До приезда детей оставалось почти десять дней, и мы наслаждались совместной жизнью. Сергей возил меня на природу к каким-то знакомым, но я все время жалась к нему, боясь оторваться хоть на шаг, цеплялась сзади за его футболку, как хвостик, главное, не размыкалась цепь, поддерживающая ток во мне. В первый момент это удивляло окружающих, но потом на наш неразрывный тандем переставали обращать внимание, списывая на то, что мы почти молодожены. Он знакомил меня со своим окружением — это были преимущественно молодые актеры, ребята разные, неоднозначные. Были амбициозные, но яркие личности, были просто талантливые, были невероятно талантливые. Сергея откровенно любили, и ко мне поэтому отношение было сложное. Женщины воспринимали меня как помеху, многие наверняка считали полной идиоткой, видя, как я жмусь к нему. Но не все женщины в компании, близкой Сергею, вели себя со мной настороженно или вызывающе. Была одна девочка, которая мне сразу понравилась. Сергей именно с ней общался доверительно, Светик сразу расположила и меня к себе, и только с ней я могла оставаться, когда Сергей меня покидал ненадолго. Она очень нравилась мне внешне, а еще ее ироничность и в то же время мягкость быстро покорили меня, и мы подолгу беседовали о театральной жизни. Меня все интересовало в этом мире. Светик много и умело рассказывала.