Мария Стрельцова
Убить зверька по имени Эго
По ночам я долго не могла заснуть. В воспоминаниях я видела яркие картины недавнего прошлого, представляла, как Сергей меня обнимает, целует, и сладкая истома желания разливалась во мне, наполняя тело дрожью. Воображение рисовало ярко все до мельчайших подробностей, даже то, как он разводит мои колени, как входит в меня, как приподнимает себе навстречу мои бедра. Я страдала от этого как от жажды, мне не хватало воздуха… И, хотя это были сладкие муки, но все кончалось бессильными слезами. Каждое утро я с трудом заставляла себя встать и выдавить улыбку приветствия Наталье Кирилловне. Внимательный ее взгляд, конечно же, примечал все, но она не показывала этого и не давала мне раскисать.
Мне было стыдно, что я так желаю чувственных удовольствий, но ничего не могла с собой поделать — образ Сергея неразрывно спаялся в моем мозгу с чувственностью. Иногда я просыпалась от звука своих собственных стонов, и причина их была не в боли. Эротические сны изматывали меня, и я боялась, что Наталья Кирилловна догадывается обо всем. Но она ничем не выдала этого, даже если и догадывалась, и по-прежнему была ко мне слишком добра. Прошло целых десять дней в разлуке с Сергеем, я начинала страдать все сильнее, мое внимание уже рассеянно витало рядом, когда Наталья Кирилловна пыталась меня увлечь чем-то. Я делала вид, что мне интересно, только ради приличия. Мы обе играли выбранные роли. В очередной раз позвонил Стас и сказал, что заедет за мной, потому что хочет кое-что рассказать не по телефону. Успокоил только, что у Сергея все нормально. Меня начало трясти, но я старалась не подать виду. Наталья Кирилловна, внимательно посмотрев на меня, спросила:
— Может быть, не поедешь? Ты так взволнована.
— Нет, нет, это пройдет. Возможно, он хочет рассказать подробнее о Сереже. А может, что-то стало известно из материалов следствия.
Я вышла и села в машину Стаса, когда он подъехал, и мы молча поехали. Он поглядывал на меня украдкой, но продолжал молчать. Когда мы приехали и вошли к нему, волнение мое достигло предела. Я впилась в него глазами, ожидая услышать все что угодно, вплоть до самого страшного. Но он подошел ко мне вплотную, и рывком подняв со стула, начал целовать меня в шею и срывать с меня одежду. Он
— Ты же хочешь меня, — жарко зашептал он. Я не могла найти сил, чтобы оттолкнуть его от себя, но понимала только одно, что если я сейчас же этого не сделаю, то не смогу сопротивляться, слишком долго я боролась с собой этими ночами. Вдруг он приблизился к моим губам и впился в них своими губами, и это стало решающим моментом. Его привкус был чужим! Это снова оказалось, как сигнал системы: „Неверный пароль!“ Голова моя закружилась, но я с силой вырвалась. Он, как затравленный зверь, смотрел на меня, находясь в трех шагах:
— Неужели ты не понимаешь, он развлекается там без тебя, ты не нужна ему вовсе, он просто морочит тебе голову. Я его отлично знаю, он всегда так поступал с женщинами, но ты стоишь совсем другого отношения. Подумай, разве он достоин тебя? Разве он может оценить тебя? Этот щенок!
Сердце мое остановилось, ключевое слово было произнесено. Я в немом ужасе смотрела на него.
— Ну, что ты молчишь? Неужели ты думаешь, что если бы была ему нужна, он не приехал бы уже тысячу раз к тебе?
— Ты все лжешь! Ты ненавидишь его и завидуешь ему! Я не верю тебе, не верю, не верю… — у меня, кажется, начиналась истерика, но я вовремя взяла себя в руки, мгновенно решив, что не доставлю ему такого удовольствия. Лицо Натальи Кирилловны стояло у меня перед глазами, и уже внешне спокойно, сдерживая внутреннюю дрожь, я застегнула блузку и сказала ему:
— Ты выбрал момент, думал в точку, когда я, по твоим подсчетам, должна была спечься и с легкостью стать твоей добычей. Но не вышло, я оказалась не так слаба, как тебе бы хотелось.
Я встала и пошла к двери. Он молча щелкнул пультом, и она отворилась. Не оборачиваясь, я вышла. На улице слезы брызнули у меня из глаз, я шла, не различая дороги. „Боже мой, зачем все это? Зачем еще Стас мучает меня, неужели мне недостаточно тех мучений, которые я испытываю в разлуке с Сережей?!“ Приходили и другие мысли: „А вдруг он прав, вдруг Сергей пресытился мною, ведь последние дни я вела себя как идиотка, и была невыносима, как липучка. Мужчины не любят этого, им нужно добиваться женщины, а я…“ Я долго сидела на скамейке в парке и думала, что легко Ягуару говорить, чтобы я жила и дышала полной грудью, а как, если все мысли были только об одном. И если полностью отдаться своей чувственности, то можно просто свихнуться, можно превратиться в животное, игнорирующее всякую мораль, всякие законы общества. Конечно, Ягуар не думает и не знает, что я могу быть такой слабой, безвольной, он считает меня сильной, считает умной, а я… я просто примитивное женское существо.
Немного опомнившись, я устыдилась, подумав, что Наталья Кирилловна будет волноваться, и заспешила домой. Она встретила меня, внимательно глядя в мои глаза:
— Я смотрю, буря пронеслась над тобой.
— Наталья Кирилловна! — не выдержала я и расплакалась у нее на груди. Она ни о чем не расспрашивала, только утешая, гладила меня по голове.
— Когда же он вернется? Я больше не выдержу!
— Прошло всего десять дней.
— Прошла целая вечность! Он мог уже десять раз приехать, просто не хочет.
— Неужели ты думаешь, что у него есть другая?
Я разрыдалась сильнее прежнего. Как я могла объяснить ей, что страдаю совершенно не от этого? Она продолжала гладить меня, но я заметила, что расстроила ее, и мне стало совестно. Я постаралась успокоиться.
— Давай-ка пить чай, — сказала она между тем, стараясь скрыть свое состояние.
— Простите меня, — пролепетала неуверенно я.
— Ты ни в чем не виновата, кроме как в отсутствии терпения и маловерии. Нужно научиться ждать и верить. Это трудно, никто не спорит. Но я думаю, ты сможешь осилить эту науку.
Весь день прошел в грустном состоянии, из которого она не пыталась теперь меня вывести. Меня угнетало это. „Ну вот, теперь и Наталья Кирилловна перестала уважать меня за то, что я неврастеничка“, — думала я, проклиная себя, и тупо глядела на монитор ноутбука. Ночью моя тоска с силой ввинчивалась в сердце, и меня душили рыдания. Где-то во дворе хлопнула дверь машины, я насторожилась, сердце замерло. Нет, тишина. Но что-то подняло меня, и я бесшумно, в одной ночнушке, скользнула ко входной двери. Лифт не заработал, было тихо, но вдруг в тишине я услышала легкие шаги и, уже ни о чем не думая, открыла дверь. Это был Сергей. Я почувствовала его всем своим существом и подалась к нему навстречу, слабо вскрикнув. Он еле успел меня подхватить и стал покрывать мое лицо торопливыми поцелуями.
— Девочка моя родная! — Он внес меня назад на руках, оторваться от него я уже не могла. Выскочила из своей комнаты Наталья Кирилловна и также прижалась к нему. У нее в глазах стояли слезы, но она улыбалась.
— А мы уже заждались тебя.
— Бабуля, как вы тут?
— Все хорошо, Сережа, Леночка тебя именно сегодня ждала, предчувствие, наверное.
Он посмотрел на меня, а я уткнулась лицом ему в грудь и с жадностью вдыхала его запах. Он понес меня в комнату, где я спала, а Наталья Кирилловна крикнула:
— Сережа, ты, наверное, голодный?
— Да, — ответил он, — Я сейчас, ты приготовь что-нибудь, а то я за рулем был восемь часов, — говорил, а сам целовал мои щеки, подбородок, шею, а меня всю трясло от желания и истомы.
— Потерпи немного, — шептал он, — Я хотя бы под душ встану и в рот что-нибудь положу.
Мне пришлось сдерживаться, но предвкушение сладостного мига было настолько острым, что мурашки по телу пробегали. Он пошел в душ, а я вышла на кухню:
— Я помогу, Наталья Кирилловна.
Она улыбнулась:
— Ну, дождалась?
— Я словно почувствовала, на лестничную площадку как магнитом меня потянуло.
Наталья Кирилловна спрашивала о чем-то, а я смотрела только на Сергея и видела, как двигаются его губы, как он подносит вилку ко рту, как взлетают его ресницы, и он смотрит на меня, словно в ирреальном мире, где существовали эти моменты независимо от действительности, словно в замедленном фантастическом кино.
Наталья Кирилловна, проводив нас спать, пошла на лоджию и включила магнитофонную запись Моцарта, как часто делала, когда ее мучила бессонница. Но я сильно подозреваю, что она просто давала нам возможность насладиться встречей. Мои ночные мечты последнего времени сразу же получили жизненное наполнение. Сильные руки сжимали мое тело, это было одним из притягательнейших лакомств для меня, и я испытывала нечто отдаленно похожее на то, что ощущала, когда по глупости согласилась несколько раз затянуться травкой.