Мария Стрельцова

Убить зверька по имени Эго

— Я сказал уже.

Принесли Нелин заказ.

— Хочешь чего-нибудь? — спросила она миролюбиво. Он заказал холодный чай с лимоном.

Она стала медленно есть салат, поглядывая на фонтанчики.

— Прошу тебя, давай попробуем. Вдруг я понравлюсь тебе?

Он говорил спокойно, она взглянула на него внимательно, потому что ее удивил его слишком спокойный голос, но сразу увидела, что волнение скрывается на дне его глаз. „Господи, что он мне может дать? Ведь он всего-навсего мой ровесник. Что он может понимать в любви? Мужчина начинается с тридцати лет, не меньше, а в этом возрасте у них одни гормоны“, — подумала она и сказала ему:

— Ты просто хочешь спать со мной, а мне это, поверь, не интересно.

— Неля, постой, постой, — решительно взял он ее за руку, — Я понимаю, ты меня не воспринимаешь серьезно. Скажи, а если ты сама…

Она убрала его руку со своей и спросила недовольно:

— Что сама?

— Ну, если ты сама влюбишься в меня?

— Я не влюблюсь, Стас. Как ты этого не поймешь?

— А давай заключим с тобой пари? Хочешь?

— Какое пари, Стас? Ты сошел с ума.

— Ну, пожалуйста, дай мне шанс. Дай мне месяц.

— И что? Ты успеешь меня влюбить в себя?

— Думаю, да. А если не смогу, тогда значит, не судьба.

— И как ты это себе мыслишь?

— Но ты согласна?

— А от меня ты чего хочешь?

— Ты должна дать мне шанс.

— В чем это должно выражаться? Ничего не понимаю.

— Сначала скажи, что согласна.

Она подумала, посмотрела на его горящий взгляд и кивнула:

— Ну хорошо, я согласна. Получи свой шанс. Только что это такое — „шанс“? Это же нечто нематериальное.

— И отлично! Значит так. Если ты даешь мне шанс и времени месяц, то должна будешь согласиться на некоторые условия.

— Понятно: не смотреть на других, не заигрывать… — начала Неля.

— Почему? Смотри, сколько хочешь. Я предлагаю тебе эксперимент. Помнишь психологию? Я предлагаю создать некие условия, где ты и я окажемся в положении, когда мы вынуждены будем находиться все время рядом. И посмотрим, что из этого выйдет. Либо ты влюбишься в меня, либо возненавидишь. И то, и другое будет результатом. Ты согласна?

Она удивленно на него смотрела:

— И что это за вынужденное положение?

— Предлагаю тебе поселиться на один месяц на нашей даче вместе со мной. Обещаю, что пальцем к тебе не прикоснусь без твоего согласия. Родителям каждый скажет, что хочет пожить в одиночестве. Мои не будут против. Как твои?

— Мои тоже, я думаю. Но погоди, я еще ничего тебе не пообещала…

— Ну так скажи „да“, и ударим по рукам. Ты ничем не рискуешь и ничего не теряешь. А я обещаю готовить тебе завтрак каждое утро.

Неля засмеялась:

— Ну, ты шустрый, Стас. Хотя… в этом что-то есть. А давай этот эксперимент проведем по всем правилам науки. Будем вести дневник наблюдений, каждый свой. А потом сравним наши наблюдения в конце.

— Здорово! Видишь, даже интересно будет!

— Но только… Давай сразу договоримся, что ты не сделаешь ни одного движения, если я сама этого не захочу.

— Клянусь честью, — сказал он серьезно. Неля взглянула на него, улыбнулась и подумала: „Разве эти глаза могут лгать?“

21

Когда все поднялись и уже завтракали, Зойка крикнула нам:

— Ну, хорош, влюбленные, имейте совесть! Вставайте! Скоро ехать уже.

Вскоре просигналил микроавтобус, и наша компания стала грузиться.

— Нужно сообщить следователю, что нас некоторое время не будет, а мобильная связь там недоступна, — сказал Сергей и пошел звонить. Я тоже позвонила всем своим. Родители с детьми уже были в Турции. С Денисом все было по-прежнему. Василий задал с десяток вопросов по работе. Алька позавидовала, что я иду в поход, а Лелька спросила, как у меня дела на личном фронте, я отвечала ей уклончиво, но она сказала:

— Кого ты хочешь обмануть? У меня самой голос становится таким же воркующим, когда рядом появляется стоящий Мэн.

Приехали на место мы, когда уже была глубокая ночь, но это никак не помешало нам, потому что ночь была белая, и казалось светло, как днем.

— Вот за что люблю Питер в это время года! — воскликнул кто-то из ребят. Лагерь, к моему удивлению, умелыми руками ребят был устроен в рекордные сроки. Уже через час мы сидели у костра, и пили чай после плотного ужина.

— Ты опять почти ничего не ела, — пенял мне Сергей, — Пойми, завтра тебе нужны будут силы, а ты как маленькая.

— Ленчик, давай в том же темпе, мне очень понравилась добавка, — заявил Глеб, поглаживая живот, а заодно облегчишь груз для катамарана.

— Заткнись, обжора, — сказал Сергей, — Пользуетесь вы ее добротой, но не забывайте, что еще есть я, тот, кто сможет ее защитить от вас, павианы!

После чая мы пошли с ним к воде поближе, хотя лагерь и так находился на самом берегу. Течение было довольно-таки сильным, от воды шел струйками пар.

— Не бойся, речка слабенькая, так, шуршит по перекатам. Есть тут пара порогов, но их можно пройти пешком по берегу, сама решишь.

— А командовать на катамаране будешь ты?

— Нет, я пойду на каяке.

— Как? А я?

— А ты пойдешь на катамаране с Иваном, Сашенькой и Глебом.

— А Кирилл?

— Тоже на каяке. Там я его и утоплю, чтобы не выступал, — засмеялся он. Я поежилась от ночной свежести, он заметил это, обнял меня и сказал:

— Пошли спать, завтра трудный день.

Утром дежурные разбудили всех достаточно рано. Меня сразу охватило волнение, сегодня предстояло выйти на воду, правда, ненадолго. Ребята уже собирали суда. Я попыталась помочь Сергею, но он мягко прогнал меня:

— Собирай и упаковывай пока вещи с девчонками.

Все были заняты работой, я наблюдала за ребятами и удивлялась, как все шло слаженно, наверное, делалось это много раз. Команда оказалась явно схоженной. К четырем часам дня суда были собраны, а вещи упакованы. Мне надели спасжилет и показали, как садиться на катамаран. Объяснили, как работать веслом и показали основные приемы. Я крайне удивилась, что нужно встать на колени, уперевшись в дуги для бедер. Наконец, мы спустились на воду. Довольно скоро мне понравилось грести, ребята подбадривали меня, объясняли мне технику гребка. Рядом резвились два каяка. Сергей и Кирилл выглядели фантастически в своих обтекаемых костюмах и шлемах каякеров и напоминали пришельцев. Я поразилась, как грациозны их движения, и с каким совершенством они владеют искусством управления этими утлыми суденышками.

Мое возбуждение очень напоминало сексуальное, только холодок и сжатая спираль, готовая раскрутиться в любой момент, располагалась теперь где-то ближе к центру живота, но сладкий ужас заставлял замирать сердце абсолютно также, как и в предвкушении близости.

Вскоре нам пришлось пройти первый несложный порожек. В душе у меня это вызвало полный восторг, а ребята поздравляли с боевым крещением.

— Мы гордимся тобой, Ляля! — крикнул Кирилл и тут же получил удар веслом по шлему.

— Это тебе за Лялю, — заявил Сергей, кружась на своем каяке рядом с нашим катамараном. Он, вместе с каяком, напоминал шуструю рыбку, трепещущую против течения.

— Ленчик, ну как ты? — спросила Зойка, когда их катамаран приблизился.

— Здорово! — сказала я.

— Она молодец, — поддержал меня Иван.

— И вообще, не примазывайтесь к нам, — крикнул Глеб экипажу второго катамарана, — Мы везем на борту приманку для начальника. Теперь он будет оберегать нас от каждого камушка.

Все засмеялись, а Сергей сказал весело:

— Везите, везите мой ценный груз, может, я расщедрюсь и распоряжусь выдать вам по дополнительной пайке. А тебя вообще нужно лишить сладкого, — крикнул он Кириллу.

— Да куда ж еще больше! — возмутился тот, — Ни тебе поцеловать, ни тем более еще чего.

Нас разъединил небольшой перекат, пришлось поработать веслом.

— Ты положительно делаешь успехи, — сказал мне Иван.

— Я рада, — ответила я.

Через некоторое время оба каяка приблизились к нам, и Сергей крикнул, что впереди порог. Мы причалили и вышли на берег для осмотра. Мое волнение достигло предела, но я старалась скрыть это. Порог шумел, как настоящий водопад. Ребята спокойно рассматривали его, решали с какой стороны проходить, и их спокойствие несколько передалось мне. Сергей выставил страховку и предупредил меня, как себя вести, если я вдруг окажусь в воде. Эти объяснения меня перепугали. Перспектива оказаться в бурлящей и достаточно холодной воде мне откровенно не нравилась и даже страшила, но откуда-то вылезло упрямство.