Александр Яковлев
Драйверы
На том и закончилась наша с Борькой неожиданная „халтурка“. В общем, съездили в Мурманск. Туда — и обратно. За трое суток управились.
Сейчас вот сижу на кухне своей, в окошко смотрю, вспоминаю, размышляю и мечтаю о природе и лыжах. Живой, слава богу. На часах половина десятого утра. Лидуська на работу в детский сад ушла — она у нас пока единственная кормилица и добытчица. А я — как всегда не у дел. И плевать, по большому счету. В конце концов, что-нибудь да будет, придумаю.
Может, брачную контору открыть? А что — идея неплохая. И главное — тема вечная. Заодно и Рите Мицкевич, бывшей приемщице из бывшего проката, место рабочее создам. Не век же ей в ларьке колбасой торговать. Надо подумать над этим. Или — чем черт не шутит — по геологии, глядишь, какое-нибудь дельце подвернется. Старые связи-то, слава богу, остались еще.
Мысли в голове у меня спокойные и тихие, даже какие-то томные. Вот так бы сидел и сидел на своей кухоньке… Ничего не хотелось, ничего не желалось, кроме как на лыжах покататься. Но не с горок, а по ровному месту и не спеша, без выкрутасов.
Правда, по ночам иногда я всем телом резко вздрагиваю и, Лидуся говорит, кричу. Я-то не слышу, сплю. Но иногда, во сне, я опять лечу на „КамАЗе“ по пустынной дороге.
Быстрее, быстрее, еще быстрее… Потом — удар, вспышка…
* * *
Телефон заверещал, как всегда, неожиданно. Кто бы это мог?
— Витек, алло, это ты?
Я сразу узнал — Борька. Нашелся, черт карнаухий. Звонит мне и спрашивает: я это, или не я? Интересный вопрос. Ну а кто же еще может быть на моей кухне, с моим стаканом чая и с дымящейся „беломориной“?
Кстати, о птичках — когда Боб вернулся домой после того рейса, дома его ждал конверт с тысячей баксов и с благодарственной запиской от того мужика, которому он гараж и „уазик“ за две „тонны“ в казино сдуру втюхал. Доплатил мужик, так сказать, задним числом. Этот пустячок меня поразил, пожалуй, больше всего, а Борьку и вообще от изумления чуть-чуть кондрат не хватил. Знать, не перевелись еще люди с совестью. Боб потом, когда пришел в себя, опять зарок дал — ни в рулетку, ни в автоматы эти игровые…
— Нет, Боря, это — не я. Это жалкая пародия на меня. Это старая, сорокасемилетняя развалина, с больным телом и отчасти парализованной душой. Чего тебе, старче?
— У тебя с деньгами как?
— Как всегда. То есть — каком кверху. Если занять хочешь, звони Лидке в садик, может, у нее чирик-другой и стрельнешь, а у меня пусто. И перспектив пока никаких.
— Да нет же, Витька… Я — наоборот: есть возможность немножко заработать. Тут одной мадаме надо до Свердловска „тачку“ перегнать. Она — баба деловая, с Урала, а здесь, в Питере,
„Не-е-ет! Только не это! А-а-а…“ — хотел я закричать в трубку, но сдержался и вместо этого тихо и осторожно положил ее на аппарат.
В Свердловск, то есть в Екатеринбург, где царя-батюшку с царицей-матушкой и с кучей детишек большевики поубивали? Где бандиты на разборки на танках ездят? К Эдику Росселю в лапы?! Фиг тебе с маслом, Боренька, ничего у тебя не выйдет, не на того напал. Плавали, знаем…
Я включил радио. По „Маяку“ передавали новости:
— …наш собственный корреспондент с Ближнего Востока сообщает: сегодня ночью группа самолетов израильских ВВС нанесла ракетно-бомбовый удар по одному из промышленных объектов, расположенных на северо-востоке Иордании. По словам очевидцев, уничтоженный объект — предположительно, фабрику по производству детских продуктов питания — израильские истребители-бомбардировщики F-15 буквально сравняли с землей. Почти одновременно с этим налетом несколько самолетов без опознавательных знаков разбомбили на юго-востоке Ливии лагерь палестинских беженцев, расположенный неподалеку от местечка
Вот! А мы еще на жизнь жалуемся! Ну воруют, ну стреляют, насилуют иногда и не всех — делов-то! Подумаешь. По крайней мере, хоть не бомбят и с землей не равняют. И с горцами замирение вышло. Пока…
Телефон заверещал снова:
— Витька, нас прервали…
Так уж и прервали… Я вздохнул.
— Алле, Витек…
Или, может, действительно с Борькой в Свердловск смотаться, а?
[Конец.]