Александр Яковлев
Драйверы
Все так и произошло. Как только тягач с контейнером показался вдали, водитель джипа Салех, наращивая скорость, пошел ему навстречу и, не доезжая пятидесяти метров, включил все свои ксеноновые фары. „КамАЗ“ резко сбавил ход — видно было, что его водителя, как и предполагал Мага, прямо ударило светом по глазам…
Еще до того, как машины сблизились и Салех включил свои четыре мощные ксеноновые фары, зоркие глаза Маги с расстояния двухсот метров разглядели через просветленную ночную оптику прицела за стеклом кабины „КамАЗа“ три белых пятна — лица… Маге показалось, что таджик сидел посередине. А впрочем, какая разница? Таджик — не таджик, все равно валить всех придется.
Мага навел перекрестье прицела на это лицо, взял чуть ниже — „КамАЗ“ стремительно приближался — и плавно нажал на спуск…
* * *
Все случилось как-то неожиданно и непонятно. Ахмет словно бы очнулся от своего легкого транса, начал говорить что-то и вдруг резко, на полуслове, замолчал, дернулся и стал валиться влево, на меня.
Борька продолжал гундосить и ворчать о чем-то своем, дизель
— Боб, помоги! — истерично заорал я, выжал сцепление и, преодолевая вес Ахмета, вырубил скорость. После чего резко влепил педаль тормоза в пол, до упора. Колеса „КамАЗа“, наверное, все сразу заблокировались, но поскольку прицеп был груженый, машину не занесло юзом и мы быстро остановились у обочины. Я продолжал придерживать правой рукой падающего Ахмета и лихорадочно соображал — что происходит?
Что, черт побери, случилось?
И внезапно я увидел аккуратную маленькую дырочку в лобовом стекле, в ореоле мелких сияющих трещин… Сантиметрах в пяти правее оконной поперечины.
Всего одну дырочку. Трещинки вокруг этой маленькой дырочки сверкали каким-то бриллиантовым блеском в свете фар. Очень красиво сверкали. И почти сразу же моя рука, поддерживающая Ахмета, ощутила теплую липкую влагу — кровь.
Кто? Кто это? Какая сука?! Впереди на дороге не было ни одной машины, вокруг — заснеженный лес, болота…
Внезапно я понял, я вспомнил — это джип! Меня просто осенило — выстрелили из того, проехавшего минуту назад нам навстречу джипа. И тут же сомнения — как можно на такой скорости попасть? Мы идем — шестьдесят, он шел — шестьдесят… Суммарная скорость — сто двадцать! И на такой скорости… Невероятно.
Да и не видел я никакого выстрела, и Ахмет стал падать чуть позже…
Но джип-то точно был! Это же он меня специально новомодными „ксенонами“ своими ослепил, гад! Пролетел в вихре снега и выстрелил.
Ну некому было больше стрелять!
Пуля попала Ахмету в левую часть груди, в сердце. Это я понял сразу.
Глава сорок первая
Машина шла ровно, исправный, хорошо обкатанный двигатель басовито гудел под кабиной, белое полотно заснеженной дороги неслось навстречу. О чем-то разговаривали между собой Витя с Борисом. Зулу смотрел на эту белую дорогу, пытался прислушаться к разговору, но не выдержал и задремал. И почудилось ему, что дорога белеет не от снега, а от песка…
Песок, КСП — контрольно-следовая полоса, дорога вдоль границы, жара.
Внезапно что-то сильно толкнуло, ударило его в грудь, под сердце, и Зулу провалился в черноту…
* * *
Команде подполковника Василия Васильевича Власенкова „Е-1“, благодаря использованию приданных группе новейших технических средств радиоперехвата и радиоразведки, куда входили не только наземные системы, но и специальные космические комплексы спутникового слежения, удалось довести джип с позывным „Ручей-17“ практически до дверей питерской штаб-квартиры — ООО „Азот“. То ли разволновались „клиенты“, то ли еще что на них подействовало, но режим радиообмена они нарушали очень активно.
И это было хорошо, это было очень даже на руку операторам Власенкова. Это была удача. На электронной карте региона траектория движения объекта отслеживалась в пределах нескольких метров.
Таким образом, заказчик — или, скорее всего, региональный центр, ответственный за транспортировку радиоактивного материала — один из главных элементов разрабатываемой группы — был установлен предельно точно.
Полученную информацию по „Ручью-17“ с „Е-1“ немедленно передали на базу команды „Е“, и Логинов приступил к „полевой“ отработке следующей фазы операции „Факел“. Эта фаза предполагала тотальную слежку за пресловутым обществом с ограниченной ответственностью „Азот“, а затем — чистку. Под чисткой — стандартным комплексом оперативных мероприятий — подразумевались захват и допрос отловленных фигурантов.
После этого захваченные и тщательно, с применением психотропных средств, допрошенные фигуранты, как правило, передавались в Центр, где их судьбу решала специальная комиссия. Одни из них надолго попадали в закрытые военные тюрьмы, другие — в не менее закрытые психиатрические лечебницы, третьи — просто исчезали. Жесткая работа, жесткие методы…
В конце концов эти люди знали, на что шли, когда ввязывались в крупную игру против государства. Даже, как в данном случае — не против государства, а против человечества… Наивных дурачков в этом бизнесе не было, и каждый из захваченных фигурантов прекрасно понимал, что такое ядерные фугасы в руках безответственных политиков или террористов. И каждый из них знал стоимость победы и поражения. Ставки и с той, и с другой стороны были слишком высоки.
Ни полковник Логинов, ни его люди не интересовались дальнейшей судьбой фигурантов, захваченных в процессе проведения операции. Для них, людей военных, офицеров, проводивших боевые операции — все разрабатываемые, а затем захваченные, участники преступных группировок были врагами…
После того, как Логинов получил от Власенкова точно установленные координаты региональной базы — ООО „Азот“ — группе „Е“ оставалось лишь аккуратно довести транспорт с плутониевыми контейнерами до российского получателя.
Дальнейшую работу по маршруту следования груза и выявление главного заказчика — того, кто все это оплачивал миллионами долларов — должны были проводить другие группы, задействованные в операции „Имедженси“.
В принципе, Карело-Кольская часть работы спецгруппы „Е“ была завершена. Остались кое-какие мелочи. „Через пару дней можно будет перебазироваться в Питер“, — решил Логинов.
Он зашел за перегородку к операторам и поинтересовался — как дела на трассе?
— Нормально, — ответили ему. — Группа прикрытия идет в сорока шести километрах позади объекта. И наш резервный тягач там же. Контейнер, — оператор сопровождения транспорта взглянул на экран дисплея, — тоже двигается равномерно… Нет… Остановились. Стоят…
— Почему прикрытие и резервный тягач от них отстали?
— Там, за Медвежьей горой, какое-то ЧП было на дороге. Авария с бензовозом. Гаишники на время трассу перекрыли. Сейчас наши уже догоняют.
— Черт подери! — выругался Логинов. — Свяжись с ними.
Оператор несколько раз передал позывные транспорта, но рация Ахмета не отвечала.
Буквально двадцать минут назад он сам выходил на связь и сообщил, что двигаются нормально, в графике, до Петербурга останавливаться не предполагает и станцию оставляет в режиме дежурного приема. А сейчас почему-то остановил машину и не отвечает оператору сопровождения.
— Попробуй еще…
Оператор еще несколько раз передал в эфир позывные Ахмета. Безрезультатно.
— Свяжись с машиной прикрытия, потом всю информацию транслируй мне на борт „вертушки“. Я туда улетел…
Логинов вышел из узла связи и, на ходу одевая куртку, быстрым шагом, почти бегом, направился на вертолетную площадку, где в готовности номер один постоянно дежурил экипаж „Ми-восьмого“.
* * *
На улице темень, словно ночь уже наступила, снег мелкий с неба сыплется, и опять — никого на дороге. Ну как назло — ни одной машины. Ни встречных, ни попуток. Когда не надо, они то и дело попадаются, шастают туда-сюда, подрезают, обгоняют. А когда надо — ни одна сволочь не покажется. Состояние, и моральное и физическое, у меня было — хуже некуда…
Как только я остановил машину, Борька открыл правую дверцу и выскочил из кабины. Я осторожно взял Ахмета за плечи, Боб, помогая мне — за ноги, и таким вот образом мы, пачкаясь в крови, вынули маленького таджика из машины. Положили на снег у правого переднего колеса. Я расстегнул на нем куртку, рубашку…
Плохо дело. Не дышит Ахмет. На всякий случай я потрогал его еще теплую шею — пульса не почувствовал. Точно — убили парнишку, угрохали. Судя по всему, пуля навылет прошла, со спины куртка у Ахмета тоже от крови намокла. Вот зараза…
Не только попутных, но и логиновских машин на дороге не было видно. Также и боевых краснозвездных спутников в небе не отмечалось. Похоже, помощи нам ждать было неоткуда. Влипли. Вот так всегда бывает: когда надо — никого. Меня прямо затрясло от злости. Борька стоял растерянный и, как и я, не знал, что делать.