Александр Яковлев
Драйверы
Костра они не разводили, поскольку дров подходящих поблизости не было, а последний кирпич несколько часов назад выгорел дотла… „Кирпич“ — это такое нехитрое приспособление местных охотников для замены костра в случае отсутствия дров. Берется обычный кирпич и на неделю кладется в ведро с бензином. Через неделю его надо плотно упаковать в полиэтилен, и он готов к действию. Хоть чай на нем вари, хоть уху. В тундре можно, конечно, и примусом пользоваться, но на ветру примус нередко задувает — да и мороки с ним… „Шмуль“, он и есть „Шмуль“ — то горелка засорится, то давление не держит. А кирпич, если его правильно пропитать бензином, горит на любом ветру в неглубокой ямке несколько часов подряд. Четырех-пяти таких кирпичей на охоте или рыбалке на несколько дней вполне хватает.
У „охранников“ были ружья, патронташи, на поясе в ножнах — охотничьи ножи. Они взглядом проводили оранжевые вспышки сигнальных маячков вертолета.
— „Ми-восьмой“. Не охотинспекция? — спросил один из них.
— Вряд ли. У них сейчас тоже с деньгами — швах. Не то что на вертолет — на зарплату нет.
— Тогда кто?
— Я что — доктор? Не знаю. Наверное, начальство катается, им положено, — ответил напарник.
— Положено… Положеных имеют. Козлы они.
— Ну, в данный момент они нас имеют, хоть и козлы, — философски заметил первый. Он был немного старше, повыше ростом и даже внешне выглядел значительнее своего товарища.
— На дальние „точки“ жратву забросить — у них борта не найдешь. Слышал — на восточном берегу и на Терском ребята на постах чуть ли не голодают? Месяцами на рыбе и грибах сидят.
— Слышал, слышал. А на Рыбачьем? Угля не завезли. Передохнут бойцы от мороза, — он разлил в пластмассовые раскладные стаканчики граммов по сто водки.
Не чокаясь, выпили, закусили хлебом с салом.
— Там, на побережье — полчок ракетный, — продолжил тот, что разливал водку. — Соляру для дизелей танкером завезли, а уголь забыли.
— Как это „забыли“? Наверное, не забыли, а денег не нашли. Ну, у дизелей — не замерзнут.
— Да уж… Попробуй полтыщи бойцов у дизелей отогреть! Хорошо еще — здесь пока тепло: ни мороза, ни снега. Видно, и на небе все от жадности шизанулись… Да черт с ним, с начальством — пусть хоть на вертолетах, хоть на ракетах катаются. Ну, по последней? — он взял в руки бутылку водки.
— Разливай, — согласился его товарищ. — Добьем скляночку и домой, не спеша, поедем. Маленько поохотились, добро проверили, — он кивнул на кучу металлолома. — Все на месте. Больше тут и делать нечего. Через два дня все это медное дерьмо отгрузим и… до будущей весны.
— Скорей бы, — ответил его напарник. — Эту партию отправим, и я выхожу из игры. Завязываю. Всех денег все равно не заработаешь.
— Смотри сам, а я еще постараюсь немного сорвать. У меня контракт весной кончается. Все равно увольняться буду. Хоть не с пустыми карманами на гражданку вернусь.
— Да я бы и не против, но… Что-то все это, — он указал на рукотворный холм, — перестает мне нравиться. И Семенов темнит.
— Тоже заметил? А я думаю — показалось. Какой-то он не такой последнее время стал. Раньше все время: хи-хи, ха-ха, а сейчас — пьет, пьет, как лошадь. Не просыхает уже больше месяца. И смурной…
— Вот, вот. Нервничает.
Звук автомобильного мотора и яркий свет приближающихся фар отвлекли их от разговора. По грунтовой дороге, проходившей неподалеку, в их сторону медленно двигался грузовик — явление в этих местах не столь редкое, как пролетевший вертолет, но неожиданное для охранявших.
Грузовик — старый „ЗИЛ-157“ с открытым кузовом, в котором виднелась небольшая лебедка-кран — остановился, не доехав до них метров двухсот. В бинокль, несмотря на сумерки, было видно, что водитель остался за рулем, а двое неизвестных, выбравшись из кабины, направились в сторону груды металла.
— Ого! Не наши? Машина — точно не наша. Черт, лиц не разглядеть, далековато. Что делать будем? — озабоченно спросил тот, что помельче.
— Пока замри, а там посмотрим, — отозвался его товарищ и навел ружье на приближавшихся незнакомцев.
— Конкурирующая фирма или…? — полувопросительно сказал первый. — В любом случае стрелять их нельзя, водитель — в машине. Уедет. Его отсюда из ружья и не достанешь. Эх, мне бы сейчас СВД, я бы и водителя снял!
— Ну, зверь кровожадный. Тоже мне — убивец нашелся. А машину куда девать? — спросил его товарищ. — „Крокодила“ в тундре не спрячешь. Если попытаются металл забрать, придется намекнуть им, что хозяева не спят. Пару раз в воздух шмальнем, ускачут, как зайцы, и не сунутся больше. А то много сейчас охотников до чужого добра развелось. Смотри, как мы вовремя сюда заехали!
— Ускачут, — согласился с ним товарищ, — если не менты или „каэры“. А то как бы самим нам скакать не пришлось. Последний приказ по базе читал?
— Читал, читал. Если не обычная блевотина, а всерьез контрразведка начнет нам хвосты прижимать — мало не покажется. Это с одной стороны, а с другой — не подыхать же морякам с голоду? Ладно, подождем, посмотрим. Боюсь, как бы не пришлось весь „товар“ куда-нибудь перетаскивать.
— Ага, перетаскивать… — на хрене боком? На чем
— Двенадцать.
— Ну вот — двенадцать. На нашем „газоне“ возить — всей командой за сутки не управимся. И где он, „газон“ этот, еще вопрос. Хорошо, если в Мурманске.
— Где же ему еще быть — в Мурманске, под боком у Семенова. Спасибо, хоть снег пока не выпал. Снегом укроет — до весны не откопаем.
— И укроет! Циклон не сегодня-завтра обещали. Да оно, может, и к лучшему…
— Помолчи пока — эти уже близко.
Незнакомцы приближались.
Глава вторая
Мчатся тучи, вьются тучи;
Невидимкою луна
Освещает снег летучий;
Мутно небо, ночь мутна.
„Бесы“, А. С. Пушкин.
Санкт-Петербург
Я неторопливо пью крепкий чай, в меру горячий и в меру сладкий, заваренный прямо в граненом стакане. „Беломор“ фабрики имени Урицкого курю и от безделья какую-то недельной давности газету почитываю. И что же у нас в Питере интересненького делается? Что там пресса освещает? Так — реклама, реклама, реклама… Ну надоели, козлы, с этой рекламой — сил нет! Всю лестницу засрали „бесплатными“ рекламными бумажками. Суют, суют в ящики, а дворникам — убирай. Нет, правда, достали уже. О, „Криминальная хроника“! Любопытно… „Сегодня утром на стихийно возникшей неподалеку от Охтинского моста стоянке большегрузных автомобилей произошла очередная кровавая „разборка“ — перестрелка между группой неизвестных и водителями грузовиков. Канонада длилась не дольше нескольких минут, но оперативно прибывшие к месту происшествия сотрудники районного отделения милиции обнаружили четверых тяжелораненых.
По сведениям, полученным нашим корреспондентом из достоверных источников в правоохранительных органах, все раненые оказались членами одной из „национальных“ преступных группировок, которых довольно много развелось в последние годы в северной столице. Рэкетиры — уроженцы одной из кавказских республик — хотели под угрозой оружия — пистолета „ТТ“ — „снять дань“ с водителей двух грузовиков, но на сей раз у них ничего не получилось: „жертвы“ налета оказали достойное сопротивление и в ответ открыли огонь по вымогателям.
Применившие для защиты груза оружие водители предъявили милиционерам соответствующие документы и удостоверения личности военнослужащих Российской армии. Бандитам не повезло — вместо обычных шоферов-дальнобойщиков они нарвались на специально подготовленных к разным неожиданностям сотрудников подразделения по транспортировке военных грузов Министерства обороны РФ, а в кузовах автомобилей находился секретный груз, принадлежащий одной из частей ЛенВО.
С точки зрения правоохранительных органов, водители грузовиков действовали в рамках закона — был сделан даже предупредительный выстрел — и отпор бритоголовым молодчикам не превышал уровня необходимой самообороны. В итоге, после инцидента воинский груз отправился по назначению, а четверым незадачливым налетчикам придется долгое время провести на больничных койках.
По факту нападения на конвой военной прокуратурой Санкт-Петербурга возбуждено уголовное дело. Раненым оказана медицинская помощь. Личности нападавших устанавливаются“.
Та-а-к! Замечательно. Значит, „личности устанавливаются и помощь оказана“. Гуманизм в действии.
Непонятно только — зачем?! Зачем помощь оказана, зачем личности устанавливаются? Недопонимаю я чего-то в нашей новой реальности. Взят мальчонка с оружием на месте преступления, на воинский груз пытался напасть, а ему раны перевязывают, дефицитные бинты и лекарства переводят, да еще и личность его гнусную устанавливают. И дело какое-то заводят. А там глядишь, через пару дней „добрые“ судьи „пацанов“ этих „установленных“ под не очень большой залог, или вообще под „подписку“, отпустят и… ищи ветра в поле. Тем, кого сразу не отпустят, адвокаты помогут. Прибегут на цырлах проныры очкастые с кейсами и вчистую отмажут выродков!