Александр Яковлев
Драйверы
И доложить начальству, то есть генерал-майору Белькову. А заодно уж и по „кабельной“ проблеме отчитаться.
Скорее всего, сегодня-завтра, с прибытием последней партии „матрешек“ на точку, и начнется заключительная часть операции. Если какой-нибудь случайный фактор все же не вклинится.
Разве не случайный фактор — подключение к транспортировке Вити с Борисом? Очень его заинтересовал этот случай… Только переступил порог квартиры — и звонок. И прямо — в десятку. Но проверили, прощупали все, от и до по всем доступным параметрам — получалось, что с Витей действительно случайность…
Или все же кто-то „подвел“ Витю к операции? Тень сомнения вновь шевельнулась в душе Геннадия Алексеевича.
Да еще не сегодня-завтра Зулу этот интерполовский должен на „точке“ каким-то образом объявиться.
Полковник не был хорошим шахматистом, но в жизни, точнее, в своей работе, он привык полагаться на трезвый расчет и рекомендации аналитической группы. Вот поэтому к случайным факторам Гена относился очень настороженно. Он всегда их изучал, скрупулезно проверял, перепроверял, чтобы до конца убедиться, что случай — это только случай, а не спланированный кем-то ход. И порой действительно получалось, что на первый взгляд необъяснимые случайности — не что иное, как очень изощренные многоходовки. Комбинации, задуманные и проводимые кем-то невидимым, но реально существующим.
Хотя, как человек опытный и искушенный, он также знал, что и невероятные случайности — не чудеса, а именно случайности — в жизни имеют место быть. Правда, очень редко…
Полковник был материалистом до мозга костей и в Бога и чудеса не очень верил. Точнее — вообще не верил. Еще он был матерым разведчиком, прошедшим школу не жизни даже — выживания. Каждая операция — балансировка на лезвии бритвы.
А вся его служебная деятельность была одной большой специальной операцией.
Глава тридцать третья
Проваландались, как образно выразился Боб, не полтора часа, а гораздо дольше. Часов пять. Сначала двинулись за лидирующим „газоном“. Не спеша выехали опять на трассу и поехали на юг. И ехали, и ехали… Почти до Мончегорска доехали.
Ну, ничего страшного, главное — в сторону дома. Потом свернули опять на какую-то полевую — или тундровую? — дорожку и еще минут сорок телепались. Все же приехали к месту.
Ну и место… Неслабый натюрморт — куча дерьма и окурок.
Мне-то, в принципе, по барабану, чем они, делавары эти местные, мариманы северные, нас грузить будут. Хоть камнями…
Вру, конечно. Догадывался я, что с железяками этими дело нечисто — раз Гена Логинов так живо заинтересовался ими. Значит, что-то было в них интересненькое — полковник пустяками не занимается. Не белорусская же водка, в самом деле, его всколыхнула. То-то я вначале логиновскому интересу к этому водочному рейсу удивился.
Ну, да пес с ними, с „мокропузыми“ — лишь бы грузили побыстрей. Потом разберемся. Поймает их Гена, или нет, мне, в принципе — до фени. Это их дела, государственные. А я пока — посплю еще, раз такая возможность есть. Старая солдатская мудрость — спать и есть не тогда, когда хочется, а когда есть возможность…
И чем больше спишь, тем ближе дембель.
И вот мы двинулись в обратный путь. Выезжал от тундровой свалочки Борька. Я, честно говоря, вполне мог как-нибудь застрять возле этой кучи металлолома. Да я бы вообще с дороги — ни ногой! Ну их на фиг, господ офицеров этих. Сами натырили меди, сами пусть бы и таскали к машине на дорогу. Но у них же — не просто лом, не
В общем, собрались, как табор цыганский… Человек шесть морячков, нас трое, две машины — и началась погрузка. „Аврал“ по военно-морскому. И погрузили железяки в контейнер довольно быстро — часа за три.
Все же жалко их, черт побери. Офицеры флота — довела вас Родина-мать, мать, мать… Скоро совсем в помоечников превратятся, или… Вот именно, оружия то у них — навалом. Его ведь не только на утиль пускать можно. Вполне пригодные к употреблению железки в руках у армии и флота имеются. А ну как надумают отощавшие офицеры…
Эти ребята — не шахтеры на рельсах, и не учителя… Дойдет до дела, созреют воины, точнее, от недоедания озвереют, и… Вполне реальный сюжет. Страшно, но если начнется — будет гораздо страшнее. И чего эти козлы в Москве думают? И не боятся ведь…
Предупредить их, что ли, чтобы „завязывали“ со своим промыслом? Ну и что я им скажу? Мол, так и так, робяты, есть такой как бы матерый шпионище полковник Гена Логинов, так вот, сдается мне, что он на ваш подпольный бизнес уже глаз положил. С чего бы это? И есть у меня, мол, реальное предчувствие, что скоро он на вас и лапу свою тяжелую положит. Так что, давайте-ка скоренько завязывайте с этим проклятым расхищением, или недолго вам, робяты, на воле гулять осталось…
Борька с Ахметом на свежем полярном воздухе что-то делали. Может быть, даже и грузить помогали. Ну, это дело хозяйское. Хотят пошевелить ножками-ручками, отчего же… Я сидел в кабине машины и наблюдал за процессом в зеркала — мне почему-то совершенно не хотелось участвовать в этом мероприятии. Да и не царское, то есть — не водительское это дело, погрузкой заниматься.
Открылась правая дверца кабины и, поеживаясь от холода, в кабину залез один из этих… морячок. Мужик лет сорока, чернявый, веселый.
— Я покурю у тебя в машине немножко? А то уже замерз, как собака…
— Кури, — я протянул ему пачку „Беломора“, но он отказался и достал свои — „Кэмэл“. Угостил меня. Я не отказался — кроме „Беломора“, „Кэмэл“ — единственно достойные сигареты. Они по крепости и по вкусу даже и похожи чем-то. Помолчали. А о чем, собственно, говорить — я его первый раз в жизни вижу, он — меня. Но… Я все же не выдержал, решился.
А почему я должен молчать, тихариться? Я у этой власти не служу и не служил, подписок никаких ей не давал, а предупредить людей об опасности — а я не считаю этих ребят какими-то там преступниками — сам бог велел. Как говорится: предупрежден, значит, спасен. И чихать я хотел на всякие там хитроумные логиновские заморочки. Гена служит аппарату насилия, который упорно обдирает нас всех, как липку, а эти морячки элементарно выживают. Значит, я на их стороне.
Короче, затянулся я сигареткой с верблюдом на пачке и открытым текстом чернявому выдал. Так, мол, и так — есть такое мнение, не будем уточнять где, что недолго вам, парни, без конвоя гулять осталось. Так что, завязывайте и разбегайтесь, как можно быстрее…
Чернявый докурил свою сигарету, сказал мне „спасибо“ и выскочил из кабины. Минут через десять погрузка закончилась, и мы поехали в сторону Питера.
* * *
„КамАЗ“ засекли, когда он уже шел с севера. Двое бойцов ехали на своем „сузуки-самурае“ с юга на север в сторону Мурманска, а „КамАЗ“ — навстречу!
— Вот он! — заорал один из бойцов, тот, что сидел справа. — Его номер, и контейнер синий…
— Как же он туда проскочил? Ах, сука! Теперь не уйдешь! — сказал второй, тот, что сидел за рулем.
Он резко дал по тормозам, развернулся с заносом и пустился вслед за уже удалившимся на приличное расстояние „КамАЗом“.
— Свяжись с Костей. Скажи ему, что мы их взяли… Нет — скажи, что засекли, гоним и в любой момент можем взять. А заодно спроси — что с ними делать? — распорядился тот из бойцов, что сидел за рулем. И по возрасту, и по комплекции было видно, что он в машине за старшего.
Тот, что сидел справа, достал из бардачка „джипа“ портативную рацию, больше похожую на спутниковый телефон, и начал нажимать какие-то кнопки…
На своем „сузуки-самурае“ они быстро догнали контейнеровоз, пристроились сзади и хотели уже обгонять его, но что-то все время мешало: то дорога была узкой для обгона, то встречные машины.
Они смотрели только вперед и не видели, что примерно в ста метрах позади них шел большой джип „рэнджровер“. Этот крупный вездеход с мощным мотором и очень хорошей динамикой запросто мог обойти и „сузуки“, и „КамАЗ“, но не делал этого, а „висел“ позади маленького „самурая“, словно был привязан на ниточке…
* * *
Я сидел за баранкой — сытый, выспавшийся и довольный собой. Если не считать небольшого заезда на боковую дорожку, о котором я с Геной договорился перед тем, как согласился на эту работу, то через тысячу двести с небольшим кэмэ нас с Борькой ждал приз. Четыреста долларов.
Груза за спиной явно прибавилось — двигатель не так резво вытягивал в горки, да и по ровному приемистость похуже стала. Похоже, несколько тысяч бутылок „Зубровки“ были более легким грузом, чем медный лом.
Да, лом… В одно ухо влетает, в другое вылетает. Чугунь — чижолое железо, люминь — легкое. А медь? Получалось, что тоже — чижолое. Ну, да ладно — даст бог, дотянем до Питера… Как Боб говорит — главное — топливный насос и давление? Это все пока, слава богу, в наличии имеется. Если и дальше так пойдет, завтра к вечеру будем дома.