Александр Яковлев
Драйверы
И не поздно еще — всего пятый час, а темнотища — как ночью. Север, что ни говори — широта южной оконечности Гренландии. Снег, снег, снег…
Леса-перелески вдоль дороги, горки, болота — и белый тоннель в снежном вихре от лучей фар, по которому я и веду неторопливо свою шаланду.
Шаланду, полную водяры… Ах, какой я молодец!
Глава двадцать пятая
„Подстраховаться, проследить, найти, установить…“ — неплохо сказано, черт подери! И транспорт проследи, и с Зайцевым этим разберись.
В Москве все просто — особенно рекомендовать сверху вниз из шикарно отделанного офиса. Со сворой помощников, кучей адьютантов и референтов-жополизов. Найти и проводить, имея ограниченные человеческие ресурсы, из пункта А в пункт Б грузовик на полуторатысячекилометровой трассе, или найти в пятимиллионном городе человека…
В точке А, то есть там, в месте погрузки контейнеров, где у Баштая была группа контроля, теперь вряд ли удастся отследить транспорт. Машина, наверняка, уже вышла в обратный рейс, и послезавтра „КамАЗ“ с грузом надо в Питере встречать.
Можно, правда, попытаться взять его в клещи, то есть догнать с севера и послать группу отсюда, с юга… Получится — не получится, а задействовать нужно все доступные средства.
Что же, это — вариант…
Алексея Николаевича вся эта малопонятная заваруха с водителями Зайцевым и Борисом, а потом и с экспедиторами, расстроила очень сильно — он был слишком опытным оперативником, чтобы не понимать серьезности проблемы. Настроение понизилось, а давление наоборот — поднялось. И как следствие, сильно разболелась голова в затылочной части.
Но в конце концов, раз руководство дало добро на заключительную фазу транспортировки и „взяло проблему на себя“, то…
„Черт возьми, — ругнулся про себя Баштай, — если уж начинаются нелады, так сразу по всем направлениям“.
Тут еще налет этот непонятный — группы „Альфа“ на Кольскую АЭС. Абсолютный идиотизм. Даже в некоторых газетах промелькнули сообщения о проверке ядерных объектов группой „А“. Якобы проходившей в ходе каких-то там учений в районе Кольской АЭС. И об этом — черным по-белому, открытым текстом! Уму непостижимо — совсем борзописцы на голову сели.
В прежнее время за такое — не только писаку этого, но и всю редакцию вместе с курьерами и уборщицами, и родственников — до третьего колена…
Хотя… Кому-то это, наверное, выгодно. Журналистика — одна из двух древнейших профессий, и грех этот фактор не использовать. Вот кто-то и использует прессу, устраивает „утечку информации“.
Зачем?
Алексей Николаевич этого не знал, как не знал и многого другого. Но он, реально представляя свой уровень в „системе“, знал о своем „незнании“, а это — как утверждали древние философы — очень много. Все же, несмотря на свое „незнание“, он точно выяснил по старым каналам, да и сверху подтвердили, что налет на КАЭС — деза. Не все — деза, а только то, что касалось группы „А“.
Никакие учения на Кольском „альфовцами“ в последние три месяца не проводились. И налет на станцию с захватом центрального пульта „альфовцы“ не устраивали.
Но ведь налет-то был…
Кто-то проник на станцию, обезоружил охрану, блокировал зал центрального пульта. Почти шесть часов неизвестные бойцы в камуфляже и в масках хозяйничали на всей территории станции.
Загадка…
А неподалеку от станции — склад готовой продукции с контейнерами. Стоимостью в девятьсот тысяч долларов. Каждый. А возможно и выше. И лаборатория, в которой двадцать контейнеров подготовлены к закладке. А восемь заряженных уже лежат в Мончетундре, готовые к транспортировке. Именно их и повезут — должны повезти — водитель Зайцев Виктор Сергеевич, экспедитор Ахмет Чолев и какой-то неустановленный Борис.
Закручивалось что-то совершенно несусветное и очень неприятное для Алексея Николаевича, отставного полковника Комитета государственной безопасности, а ныне генерального директора ООО „Азот“. И все это усиливало головную боль и поднимало артериальное давление до критической высоты.
В цепочке некоторых фактов, не поддающихся объяснению, отчетливо проявлялось чье-то активное противодействие. По крайней мере, интуиция и опыт подсказывали ему именно это.
Он подумал, что им, „руководству“ — только он единственный в группе знал, кто стоит за словом „руководство“ — следовало бы очень внимательно отнестись к этим непонятным фактам и выяснить, чье это противодействие.
Впрочем, возможно, уже и выясняют. Там у них, в Москве, аналитики-прогнозисты очень высокого уровня работали, да и информационная база — более обширная.
Господи, полтора года все шло так хорошо — ни одного сбоя. Намечали программу, составляли сетевой график работы на месяц, на квартал. Все было учтено и предусмотрено, как в старые добрые времена в Конторе…
* * *
Двое неизвестных, изрядно напугав мичмана Колю Шведа со старлеем Смирновым, приблизились к груде металла и… начали ее раскидывать. Они вытаскивали из середины какие-то куски, отшвыривали их в сторону. Казалось, их действия не подчиняются никакой логике…
Затем один из них вернулся к „ЗиЛу“, стоявшему на дороге. Взревел мотор, и „крокодил“, перевалившись через неглубокий кювет, медленно пополз по тундровому кочкарнику на своих шести вездеходовских колесах.
Как только незнакомцы начали маневрировать со своим грузовиком, Смирнов со Шведом постарались отползти по тундре от охраняемого объекта еще подальше. И теперь им с расстояния более ста метров даже в бинокль трудно было разглядеть, чем занимаются незваные гости. А гости вытворяли что-то совершенно непонятное.
Машина, „ЗиЛ“ с лебедкой в кузове, остановилась почти рядом с холмом. Оба незнакомца сняли с плеч автоматы и прислонили их к левому переднему колесу „ЗиЛа“. Затем один из прибывших включил гидропривод стрелы, второй залез в кузов и зацепил там стропами лебедки достаточно объемный и, судя по натяжению троса, тяжелый предмет. Медленно-медленно стрела лебедки повернулась, и цилиндр был опущен прямо в середину кучи металлолома. Водитель
Старлей с мичманом вначале решили, что приехавшие на грузовике неизвестные хотят попросту обокрасть их тайный склад. Потом, когда увидели за спиной у незнакомцев автоматы, испугались и подумали, что „каэры“ — контрразведчики — прибыли по их души. Но когда незнакомцы начали сгружать в кучу металлолома нечто свое, они совсем перестали что-либо понимать.
Более молодой и более наивный, несмотря на офицерское звание, старлей Вася Смирнов решил было, что это все же кто-то из своих: „Может, Семенов еще кого-нибудь подключил…“ Он хотел уже встать, подойти и открыться, но более старый по возрасту и по служебному опыту мичман Коля Швед резко одернул его:
— Лежи и не пикай. Если бы Семенов новых людей подключил — он бы сам с ними приехал… Мы пока ни черта не знаем. Кто они, что здесь делают? Что они нам в металл подкинули? Интересуешься? Ну, иди, спроси у них, если желаешь тридцать пуль в грудь из автомата схлопотать! Это — серьезно, Васька. Лежи тихо и моли бога, чтобы они нас не заметили. От автомата по тундре не убежишь, мы здесь — как на ладони… Не нравится мне все это. Чует мое сердце — нечистая игра пошла какая-то. И вполне может быть, что свидетели им ни к чему — срежут за милую душу. Так что молчи, нишкни… Дай-ка мне лучше бинокль — попытаюсь разглядеть что-нибудь. А завтра с Семеновым поговорим… И — не в лоб, а тактично повыясняем…
* * *
Утром арестовали — вечером выпустили… Фантастика.
Бывшего старшего инспектора ОБЭП майора милиции Сергея Радзевича арестовали, вернее, задержали, сотрудники Отдела внутренних расследований УВД. Взяли прямо из кабинета… Без предъявления ордеров, обвинений, вообще, как могло показаться на первый взгляд — без оснований. Но он сразу догадался: „Зубровка“!
Впоследствии именно это и подтвердилось… Трепали нервы, допрашивали, но, в конце концов, выпустили под подписку о невыезде. Он даже и не знал — радоваться или нет? Но все же радовался: камера — не самое хорошее место на земле.
Хотя, на душе — тоска… Конец всему! Конец работе, конец хорошим деньгам. А впереди — мрак и неизвестность. Одна надежда и осталась — на дядю Лешу.
Следователь прокуратуры душевно, по-товарищески, сказал ему, что дело, скорее всего, спустят на тормозах и что Сергею бояться особо нечего. Из милиции, конечно, уволят, но…
Изрядно ошеломленный неожиданными поворотами судьбы, Сергей Радзевич на улице Каляева поймал „тачку“, но до своей квартиры так и не добрался.
А на следующий день в приемную ГУВД — Литейный, 2/4 — бабушка-пенсионерка принесла пакет с видеокассетой и пачкой цветных фотографий формата 12 на 24…
Давая подписку о невыезде, Сергей ни коим образом не предполагал, что подписывает свой смертный приговор.