Александр Яковлев

Драйверы

— А они не едят разве? — простодушно удивился Борька.

— Не-а… Так знаешь?

— Ну говори… Не томи.

— Голова в банку не влезает. — Борька хмыкнул.

— Нет, Витька, не факт, что мент переодетый. Вполне может быть „Голубая дивизия“.

— „Голубая дивизия“ — тоже срочная служба. Только ВВ. А у срочных вэвэшников строевая подготовка все равно, ведь, есть. Должна быть.

— Кто их знает, что у них там сейчас есть, — философски заметил Боб. — Плохо только, что у него „АКМ“ на плече. Мой „узи“ против его автомата слабоват будет. Хоть и девять миллиметров, а все же „АКМ“ покруче.

Вот как мы уже заговорили: „Мой „узи“, не играет…“ Его, видите ли. Уже присвоил, собака! Бандеровец доморощенный.

— Ты все-таки кинь его пока за спину, и уши не развешивай, чтобы не зацепило, — не удержался я и подколол Борьку.

— Гад ты, Витька, — обиделся Боб. — Я виноват, что ли, что меня тогда за ухо задело? Ты бы, наверное, очень радовался, если бы мне в сердце разрывная пуля попала.

— Любишь ты, Боб, патетику. Почему именно в сердце? Нет, я бы радовался, если бы — в живот… Ну ладно, прости, Борь. Честно. Ну гад я, на самом деле — гад. Ты же меня знаешь… — я приобнял этого дылду и потрепал его жидкие кудри. Борька засопел.

— Ладно, проехали…

Мы с Бобом сидим и ждем. Неизвестно чего. Хуже нет, чем ждать да догонять.

На холостых оборотах тихо урчит под кабиной дизель, за окнами в свете фар мельтешат снежинки. Тепло, уютно, но как-то неспокойно стало на душе. Мандраж легкий.

Сержант-гаишник с понтом прохаживается по дороге возле „рафика“. На плече „АКМ“, в руке — жезл полосатый. Ну ходи, ходи…

Ахмет из „рафика“ пока не возвращается. Видно, капитально его документы проверяют. Может, ОБЭП какой-нибудь местный?

* * *

Мага был взбешен. Внешне, на его лице, это никак не отражалось. Его сухощавое, смугловатое лицо сохраняло постоянное — словно бы сонное — выражение, он умел владеть собой, но в душе у него клокотал вулкан.

Еще бы ему не разозлиться — машина с товаром выскочила из города. И не какой-то там мелкий неприметный „жигуленок“ — грузовик, „КамАЗ“, прошел через все заслоны, как… как вода сквозь пальцы. Восемьдесят человек было задействовано в операции, двадцать две „тачки“, а результат…

„Неужели машине удалось проскочить через Пулковское КПП, когда собровцы там моих ребят прижали? — подумал Мага. — Да нет, не может быть — „КамАЗ“ же едет в Мурманск. Значит, прошел каким-то образом через КПП в конце Народной улицы…“

Получалось, что проморгали машину бойцы. Именно на выходе из города, на Народной, машину проворонили. Кто там у них за старшего был? Надо выяснить и разобраться.

После того, как удалось за большие деньги выдернуть из камеры одного из продажных ментов — того, что принимал участие в реализации товара со склада Эдика — и допросить его как следует, дело с одной стороны прояснилось, но с другой… Машина-то, выходит, ушла, да?

А все же хорошо сработали, быстро. Поговорили с одним, с другим, денег дали, кому надо, и все стало ясно: милиция водку у честных коммерсантов отнимает и продает. Мага эту запутку за три часа раскрутил. Вот как надо работать! Мент ничего не скрыл и сразу во всем раскололся, когда понял, что его ждет.

О… Он далеко не все понял… Он только думал, что понял, и, выдавая все свои маленькие подлые тайны, хотел спасти свою позорную жизнь. Он сразу же дал Маге номер машины с товаром, адрес жены и брата одного из курьеров-транспортировщиков паленой „Зубровки“, некоего Ахмета, экспедитора, на которого был оформлен груз. Но по этому адресу никого не нашли. Хотя прописано там было несколько человек, родственников. Ни жены, ни брата, ни свата не оказалось почему-то. Как сквозь землю провалились. Мага установил за квартирой наблюдение, но пока безрезультатно.

Еще Сережа-мент сдал старика, компаньона Ахмета, тоже из таджикской общины. Люди Маги быстро нашли старика, но… выяснилось, что старый таджик уже предстал перед Аллахом и лежит у себя дома мертвый и холодный. Слишком большую дозу наркотика скушал.

Мент Сережа врать не мог — в таких ситуациях люди не врут никогда. Придумать что-нибудь лишнее — могут, оговорить себя — могут, но чтобы адрес или имя соврать — нет, такого не бывает.

Сережа этот и всех своих друзей по группе сразу же заложил, и очень правильно вспомнил — когда, куда и сколько они переправили паленой водки. И цены вспомнил, и точную сумму, какую ему его ментовские дружки „отстегнули“, точно назвал. И еще много интересного о своей работе рассказал: о том, кто и где доллары рисует, кто как сбывает…

Быстро выяснилось, что фура с паленой „Зубровкой“ действительно ушла на север, в Мурманск, но вот перехватить ее не удалось.

На трассе между Мурманском и Ленинградом под Исой была только одна группа — бригада бойцов в Олонце, занимавшаяся снятием дорожной дани с дальнобоев на участке от Лодейного Поля до Медвежьегорска. Эти люди прежде принадлежали другому человеку — старому вору в законе. Потом, когда их старшего убили, они какое-то время работали на себя…

Но так ведь не бывает, верно? Ведь если каждый начнет работать только на себя, на свой карман — менты могут быстро всех переловить. Но самое плохое — начнется анархия и беспредел, а это — неправильно. Мага считал, что везде, в любом деле, должен быть порядок. И довольно жесткими методами устанавливал его среди своих подчиненных. За это и ценил его Иса.

А те, кто не понимал силы порядка, незаметно исчезали из их бизнеса: или пуля, или зона… Третьего не дано.

Вот Иса очень давно понял силу организованности — поэтому и стал большим человеком, поэтому с его людьми, как правило, никогда ничего плохого и не случается.

Короче, те бойцы, из Олонца — их было всего шесть человек — после долгой серьезной беседы с Магой согласились, что будут ходить под Исой. Еще была у Исы группа в Мурманске, но — это слишком далеко. „Хотя, — подумал Мага, — обязательно надо и их к работе по этой „Зубровке“ пристегивать“.

С „Олонецкой“ бригадой ни по спутниковому, ни по обычному телефону Маге не удавалось связаться в течении нескольких часов. Точнее — утром он передал им информацию по машине с водкой: марку машины, номер, примерное время прохождения через их участок — а вот днем и вечером они на связь уже не выходили. Плохо.

Это, как любой непорядок в делах, раздражало Магу и… почему-то немного беспокоило. Обязательно должны они были отвечать на его звонки! Почему не отвечают?

А если фура ушла из Ленинграда сегодня утром, как сказал Сережа, упокой Аллах его продажную душу, то завтра к вечеру она уже будет в Мурманске. По дороге уже не перехватишь. Не было у Маги вертолета, чтобы догнать машину…

Иса говорит, что скоро купят они себе вертолет, но пока — не было. И людей на трассе у Маги, кроме группы в Олонце, тоже не было. Хоть и назвали родители его в честь пророка — он был не всесилен и не мог постоянно „держать“ полторы тысячи километров трассы.

Ну, раз так — придется отлавливать машину на обратном пути. Не гнаться же за ними на „джипах“? Пусть продадут водку в Мурманске и едут назад с деньгами. Пусть едут, спокойные и довольные — встретим. А пока и здесь, в Ленинграде, для парней Маги всегда найдется работа…

Единственным светлым пятном для Маги во всей истории с „Зубровкой“ было убийство продажного мента Сережи.

Мента убивали в одном заброшенном гараже на Обводном канале долго и мучительно и все засняли на пленку. Все оператор заснял — от начала до конца.

Особенно хорошо звук получился… Отлично было слышно, как хрустели кости у этого неверного ублюдка. А когда он перестал визжать, как грязная чушка, — вырубился от боли — был слышен треск сдираемой полосами со спины кожи…

Мага еще раз вспомнил эту сцену и скрипнул зубами. И опять волна звериной ярости накатила.

А для контраста — вмонтировали в правый нижний угол экрана вставку — портрет этого мента, молодого и красивого, еще в форме старшего лейтенанта. Хороший видеоролик на полтора часа получился, не хуже этих глупых американских ужастиков.

Вот бы всем мусорам питерским по такой кассете подарить… А что — не жалко. Каждому по почте послать, с уведомлением! Ха! Сразу бы авторитет Исы очень высоко поднялся.

Но, к сожалению, сам Иса почему-то не разрешил Маге этого сделать. А жаль…

Хотя одну кассетку Мага им в главную ментовку на Литейный все же подкинет. Пусть посмотрят на своего медленно подыхающего кунака. Пусть знают, с кем связались.

Глава двадцать восьмая

— Слышь, Борька, а у гаишников сейчас форма какая? По-моему, у них на спине большими буквами „ГАИ“ должно быть написано. Светящимися. И бляха с номером… В Питере — точно так, а здесь… Черт их знает — сейчас в милиции всяких развелось: не пойми-разбери. Ведь мы уже в Карелии, да? Может, у карелов по-другому все? По радио не слышал, карелы еще от нас не отделялись?