Александр Яковлев

Драйверы

* * *

Комиссар дал добро, и меньше чем через час после разговора майора Симакова с шефом на мурманскую дорогу возле ответвления на город Кандалакшу был выставлен передвижной милицейский пост: „Жигуль“-пятерка с мигалками на крыше, а в нем экипаж — трое милиционеров, вооруженных автоматами.

Милиционеры посменно должны были в течение суток наблюдать за движением в сторону Петербурга. Каждая смена — по двенадцать часов… В задачу „особой передвижной милицейской группы“, как они назывались с момента заступления на дежурство, входило отслеживание и сопровождение — аж до Сегежи! — некоего „КамАЗа“-контейнеровоза, госномер такой-то. Предполагалось, что за Сегежей на трассе этот „КамАЗ“ будет подхвачен другой группой.

Ребят, что называется, подняли по тревоге — операция! Начальник Управления внутренних дел Кандалакши по просьбе одного из питерских руководителей ГУВД лично проинструктировал экипажи машин! На скорую руку похватали в буфете печенья, колбасы, воды-минералки — и вперед. Что за спешка, и вообще — что за операция, никто из группы не знал — им были даны лишь самые простые инструкции. Впрочем, в милиции так часто бывает…

Глава тридцать четвертая

Мы все ехали и ехали… И ни о чем таком не подозревали. Ехали спокойно и без особых заморочек, если не считать чеченцев с продажным ментом у Олонца, неудачно пытавшихся отнять у бойкого Ахмета три тысячи.

А Аннушка-то, оказывается, уже разлила свое подсолнечное масло…

Господи, да разве могло придти в мою дурную голову, когда я „подписывался“ на эту проклятую работу, да еще и Борьку вовлекал, какие силы будут задействованы в этой катавасии? В страшном сне такое не привидится. И почему мой внутренний голос — в который раз уже! — даже не намекнул о чудовищных жерновах, которые будут крутиться вокруг нас? Стараясь превратить Борьку, Ахмета и меня, глупого, в пыль и прах.

Не успел экипаж милицейской „пятерки“ выкурить по сигарете, как мимо и промчался этот самый „КамАЗ“ с синим контейнером на плечевой платформе. „Жигуль“, взревев форсированным местными умельцами мотором, пустился вслед… Между милиционерами и преследуемой — или сопровождаемой? — машиной шло еще два автомобиля. Какие-то джипы. Водитель милицейской „пятерки“ не стал их обгонять, поскольку у группы были четкие указания — „не светиться“. Так и шли: „КамАЗ“ — впереди, милицейский „Жигуль“ примерно в трехстах метрах позади. Потерять на таком расстоянии на трассе машину невозможно — дорога не городская улица, а увидеть их у себя за спиной в темноте водитель „КамАЗа“ вряд ли сможет, поскольку мигалок они, естественно, не включали.

* * *

В большом джипе „рэнджровер“ ехали четверо. Они, по приказу из Питера, пасли „КамАЗ“ с контейнером, и работа для них не представлялась трудной.

Удачно взяв объект под наблюдение почти у места погрузки, они то уходили немного вперед, то отставали — на трассе куда он денется? Но когда к их объекту внаглую прицепился какой-то маленький шустрый „сузуки-самурай“ с двумя бритоголовыми качками, они несколько заволновались.

На крыше „самурая“ торчала пара укавэшных антенн, поэтому один из пассажиров „ровера“ на всякий случай сканером прошелся по УКВ-диапазону и почти сразу же на коммерческой частоте наткнулся на переговоры…

— …остановите их в удобном месте. Потом где-нибудь в стороне от дороги их машину оставьте. У таджика „капусту“ заберите. Обязательно. Все обыщите… У него должно быть около двадцати „тонн“ баксов. Поняли? Если не найдете — потрясите его, как следует, но если „капусты“ не будет — ответите…

— Понял, Костя, понял… Если она есть — найдем. А потом что?

— Мне вас учить?

— Понял, понял… Ну, тогда все. До встречи. — Переговоры из специального широкодиапазонного сканерного приемника слышались настолько отчетливо, что, казалось, их могут услышать и в идущем в ста метрах впереди „самурае“.

Пассажиры „ровера“ тоже включили радиостанцию, по защищенной частоте быстро связались со своим начальством и четко обрисовали сложившуюся на дороге непростую ситуацию. Тут же от начальства поступила команда: немедленно убрать „самурай“. Любыми доступными средствами.

В большом джипе „доступных средств“ было с избытком…

Водитель „ровера“ глянул в зеркало заднего вида — позади, метрах в трехстах или чуть дальше, неярко светили фары какого-то то ли „Москвича“, то ли „Жигуля“. В общем — не помеха. „Ровер“ прибавил скорость и приблизился к маленькому „самураю“ почти на тридцать метров. Затем одним нажатием кнопки на приборном щитке водитель открыл в крыше машины люк…

Пассажиры „ровера“ были людьми опытными и, судя по минимуму разговоров, давно сработались, как единая команда. Один из них перегнулся назад через спинку сиденья, открыл какой-то ящик и вынул оттуда зеленый цилиндр, похожий на небольшой тубус, какие используют студенты для переноски чертежей. В сущности, это и был тубус, изготовленный из многослойного картона и пропитанный специальным синтетическим составом, только внутри него не было чертежей.

Он снял с одного конца цилиндра пластмассовую крышку, оттянул какую-то пружину и встал в машине во весь рост так, что его голова и плечи высунулись из открытого люка над крышей. Затем положил тубус на правое плечо, открытым концом направив его на преследуемую машину.

Водитель „ровера“ в этот момент немного сбавил скорость, слегка отстал от „самурая“ и вел машину ровно и без ускорений. Тот пассажир, что высунулся из люка, не спешил, ждал удобного момента. Встречный ветер и снег секли ему лицо, но он стоял и стоял с тубусом на плече, для устойчивости расставив широко ноги и упершись спиной в кромку люка. Наконец подходящий момент наступил — „самурай“ несколько отстал от „КамАЗа“, а идущий позади то ли „Москвич“, то ли „Жигуль“ на время исчез за поворотом…

Снаряд реактивного гранатомета типа „Муха“, выпущенный из „рэнджровера“, огненной молнией сорвался с плеча стоящего человека, мгновенно настиг маленький джип „сузуки-самурай“ и в один миг превратил его в груду пылающего металла, а его седоков — в трупы, не поддающиеся опознанию.

Когда через несколько секунд из-за поворота вылетели милиционеры на „Жигуле“, перед ними на дороге пылал яркий костер. В первое мгновение они ничего не поняли, хотя за миг до этого и увидели отраженную снегом вспышку и слышали звук взрыва.

Милиционеры из „особой группы“ инстинктивно, но в данном случае непрофессионально, остановились около горящих обломков. Помощь они никому оказать уже не смогли, поэтому связались с дежурным и сообщили о происшедшем на дороге. Почти сразу же „особая группа“ двинулась дальше, но, потратив на остановку около восьми минут, милиционеры потеряли объект наблюдения. Сколько ни гнал свою „пятерку“ водитель по заснеженной трассе — „КамАЗа“ впереди не было. Как не было и умчавшегося вперед большого джипа.

* * *

Еду, еду, еду к ней — еду к Лидочке своей… И неплохо, черт возьми, еду. На спидометре — постоянно восемьдесят. Кайф. Освоился я с этим монстром двадцатитонным. Боб с Ахметом дрыхнут, а я рулю.

Все о’кей, как говорят друзья-американцы.

Снова ночь наступила, по часам, но в местной природе это никак не отразилось. Все так же черным-черно и белым-бело. Снег на улице пошел, ветер вроде бы поднялся, но я в теплой кабине, сидя верхом на двухстах „лошадках“, лечу себе и лечу и на эти слегка испортившиеся метеоусловия внимания попросту не обращаю. Дуйте ветры, задувайте — мне на вас плевать! Глубоко…

Что у нас там сзади? Еще одни фары засияли в зеркальце. Итак — нас уже четверо. Совсем хорошо. Но, вообще-то, интересно — когда на север ехали, ни сзади, ни спереди интенсивного движения не наблюдалось, а сейчас — вон их сколько. Сзади почти колонна фарами сияет. И никто меня не обгоняет, даже не пытается, хотя вроде бы и легковушки.

А зачем им меня обгонять? Скоростной режим для этой дороги средней паршивости я, пожалуй, держу предельный — легковым машинам здесь тоже не разогнаться. Опять же — лидером иду, так что им всегда видно — когда меня кидать на ухабищах и колдоебинах начнет, мои задние рубиновые стоп-сигналы их всегда предупредят. Заранее увидят, где притормозить надо.

Время от времени поглядывая в зеркало заднего вида, я следил за идущими позади машинами. Они растянулись метров на триста-четыреста, но держались в определенном порядке. Действительно, как колонна. Конвой…

Помню фильм американский с таким названием где-то в начале восьмидесятых у нас шел. В кинотеатрах, не на видиках. Тогда еще видиков почти ни у кого и не было… Доброе застойное время. И казался этот фильм о драйверах таким лихим!

Я стал вспоминать „то время“, доперестроечное, когда я работал геологом, жена моя Лидуська геофизиком, дети были маленькими, а мы — молодыми.

Руки мои крутили баранку, ноги рефлекторно нажимали нужные педали, как вдруг… Вдруг в зеркале заднего вида что-то блеснуло. Я увидел яркую вспышку, и вслед за ней, перекрывая рев дизеля, раздался грохот взрыва… Инстинктивно я сбросил газ и уже начал притормаживать — в первый момент мне почему-то показалось, что это у нас на прицепе колесо грохнуло, но уже через секунду я в зеркало увидел позади нас яркий костер, точнее — пламя, и дал газу. Борька и Ахмет сразу же проснулись, попытались разглядеть в правое зеркало, что там стряслось позади.