Александр Яковлев

Драйверы

Те, кто понимал и реально осознавал возможные последствия этого бардака, старались навести хоть какой-нибудь элементарный порядок. Но при ста пятидесяти тоннах, складированных в десятках хранилищ — дохлый номер. Рыночная экономика набирала силу, а вместе с ней… Одним словом — пошел естественный процесс усушки-утруски: килограмм — сюда, два — туда, а восемь — на ум пошло.

А с ядерными компонентами — впрочем, как и с любым оружием и взрывчатыми веществами — принцип работы по типу „худо-бедно, кое-как“ неприемлем в принципе. С этими штуками нельзя так. Опасно. Что случилось с обычным неучтенным оружием и ВВ — сейчас каждый день по телевидению показывают: канонада взрывов, перемежающихся автоматными очередями на всей территории бывшего Союза. С ядерными материалами такого, разумеется, не произошло: сразу и помногу не исчезало. Но тут — несколько килограммов урана обогащенного вроде бы было, а хватились, и нет; там — немножко оружейного плутония куда-то затерялось.

Но уж если стержни урановые на задворках какого-то сельхозсклада в Туле случайно обнаруживаются — можно себе представить степень наступившего вселенского бардака на одной шестой части суши!

Кстати, кажется, еще никто не предлагал никакой более-менее строгой оценочной системы этого самого бардака, хаоса, общественного беспорядка. Думаю, социологам и политологам такая система вполне бы ко двору пришлась. Пора бы уже и эти общественные науки алгеброй поверить — конец двадцатого века все же, космические корабли бороздят, понимаешь…

А что — вполне можно какую-нибудь девятибалльную шкалу придумать, по типу шкалы землетрясений или морских штормов. От одного до девяти. А за единицу, к примеру, принять энергию, высвободившуюся в результате столкновения парохода — небольшого — с поездом, или самолета с подводной лодкой. Есть ведь у физиков разные ватты, омы, джоули, вольты и бары. А здесь будет… ну, скажем, „бард“.

Один, два, три, четыре… И так — до девяти. Девять „бардов“ — это, конечно, край, это почти запредельное: какая-нибудь революция, гражданская война с голодом и людоедством, перестройка или взрыв ядерного реактора в густонаселенном районе.

„Бард“… Вполне универсальная единица. Хотя, думаю, что наши российские „барды“ будут несколько отличаться от, скажем, европейских или японских.

О! Страна восходящего солнца! „Сони“, „Панасоники“ и „Мицубиси“… Впрочем, у них тоже своих придурков хватает: якудзы всякие, „Аум сенрике“, дзю- и карате-до.

И в Европе не все спокойно — болельщики английские постоянно бедокурят, ирландцы северные пошаливают, баски головы поднимают и всех подряд терроризируют…

Но наши, российские „барды“ все же будут отличаться от забугорных. Рупь за сто! У них, у американцев, например, в Калифорнии во время восьмибалльного землетрясения — человек десять раненых, хибара какая-нибудь рухнет, забор завалится, а у нас при шестибальном — целый город в руины. Сразу все дома — в пыль, и почти всех жителей, бывших, потом месяца два из-под развалин откапывают.

Как тут сравнивать?

Впрочем, для сравнения можно ввести какие-нибудь национальные коэффициенты…

Но это мы отвлеклись от темы.

К несчастью людей, живущих на небольшой планете Земля, для создания относительно слабенького взрывного устройства мощностью в несколько десятков килотонн плутония-239 много и не надо. Из небольшого количества двести тридцать девятого в какой-нибудь мусульманской социалистической республике умельцы, прошедшие выучку в МВТУ имени товарища Баумана, за хорошую зарплату запросто могут соорудить вполне приличную бомбочку. А уж найти добровольцев-смертников для доставки готового к употреблению изделия для правоверных сынов Аллаха и вовсе не проблема — в лучшем виде куда надо, туда и доставят.

А процесс-то уже пошел…

С запозданием, но хватились, все же, и новые российские правители. Дошло наконец и до них. „Раскололись“ и повинились перед другом Биллом, другом Жаком и другом Гельмутом… Да, мол, признаем, понимаешь — были демоны, были.

Тут вообще началось!

Буквально в течение нескольких дней под патронажем высоколобых суперсыщиков „Интерпола“ была создана специальная международная комиссия из аналитиков, физиков-ядерщиков и силовиков — специалистов по антитеррору. В нее вошли представители США, Канады, Англии, Египта, Германии, Франции, Израиля, Японии и примкнувшей к ним России. Комиссия в пожарном порядке разработала комплекс мер. Причем, под давлением израильтян и, как ни странно, японцев, морально-этические соображения и принципы гуманизма в этих мерах не проглядывали красной строкой.

Ну то, что израильские спецслужбы всяких террористов недолюбливают и убивают, как бешенных собак — это всем известно, но японцы-то… Хотя — чего удивляться: тут ведь дело не простым, а ядерным терроризмом попахивало. А к ядерным бомбам у японцев отношение не в пример хуже, чем у кого-либо.

В общем, посидели-обсудили, слушали-постановили…

Этот комплекс мер получил кодовое название „Операция „Имедженси“, что в переводе на родной русский значит „критическое состояние“ или „крайняя необходимость“.

Координационный штаб операции „Имедженси“ разместился в Лозанне, Швейцария — место, почему-то считающееся традиционно удобным для международных полицейских операций. Один из филиалов — в Москве…

Основная цель операции — выявление заказчиков, транспортных цепочек, ликвидация готовых изделий, их компонентов и… специалистов, причастных к созданию этих изделий. Мрачновато — но вполне объяснимо, когда на карту поставлена безопасность целых народов.

Для выполнения этих задач были привлечены как национальные группы по борьбе с терроризмом, так и интернациональная команда „Интерпола“.

* * *

Среди персонала Кольской АЭС — физиков-теоретиков и физиков-практиков, инженеров-энергетиков, инженеров-ядерщиков, лаборантов, шоферов, пожарных, дворников, слесарей, химиков и поваров, всего порядка пяти тысяч человек персонала — можно встретить людей с разным уровнем интеллекта и с разным уровнем нравственности. Все люди — как и везде, впрочем — разные, но большинство сотрудников объединяло одно — довольно низкая по северным меркам, да к тому же и нерегулярно выплачиваемая зарплата.

Вначале-то, в доперестроечное время, зарплата у энергетиков была очень даже приличной. Да плюс „полярки“, да „коэффициент“… Хорошие деньги получали заполярные атомщики. И снабжение в поселке Полярные Зори отличалось в лучшую сторону. Колбаса в магазинах не переводилась. И фрукты, и овощи… А потом все кончилось. И зарплата за инфляцией перестала поспевать. Плохо стало жить в поселке Полярные Зори. Нищетой запахло.

Некоторые сотрудники КАЭС терпеливо сносили эту самую нищету, иные искали побочных заработков — большей частью безуспешно, а некоторые, как им казалось, успешно…

Глава одиннадцатая

В Генштабе из-за хищения фрагментов рокадного кабеля в полный рост встала проблема угрозы потери управления Стратегическими ракетными войсками Западного сектора.

Трезво оценивая реальные возможности Особого отдела, штабисты думали недолго, решили: дополнительно к доблестной контрразведке подключить к решению проблемы спецгруппу „Е“. Благодаря этому, и перед Верховным, то есть президентом, можно было отчитаться, доложить без ложного пафоса, что для розыска и предотвращения подобного вредительства впредь действительно задействованы все имеющиеся в наличии средства и силы.

Таким вот образом группа полковника Логинова уже три месяца прочно „сидела“ на кабеле. Точнее, не вся группа, а только часть ее: девять оперативников во главе с майором Ивановой, аналитик-прогнозист и двое технарей — специалистов по связи и всяким электронным штуковинам.

А если еще точнее, то вовсе и не на кабеле…

Но кабельная проблема в качестве маскирующего фактора подвернулась разведчикам очень даже кстати.

Началось все для спецгруппы полковника Логинова как обычно — с вызова Геннадия Алексеевича в Москву, в ГРУ, в „Аквариум“ — высокое стеклянное здание на Хорошевском шоссе.

Задание в „Аквариуме“ сформулировали просто: проанализировать ситуацию и разработать рекомендации по оперативной защите Западной стратегической рокадной системы кабельной связи. Это — на бумаге, а на словах шеф Логинова генерал-майор Бельков, вызвавший Геннадия Алексеевича из Питера, объяснил, что ни военной прокуратуре, ни Генеральному Штабу виновные особо и не нужны.

Логинов удивился, но виду не подал.

— Быстренько проработай эту проблему. Разберись там на месте, что к чему, и докладную — в Особый отдел штаба округа, а копию — мне на стол. Особо не тяни и блох не лови. Им, — Бельков головой указал наверх, — от нас нужны четкие рекомендации: что требуется сделать, чтобы кабель не воровали… — Он что-то пробормотал себе под нос, достал из бара бутылку белого сухого вина, два бокала. — Будешь?

Геннадий Алексеевич ответил утвердительно. Он, вообще-то, сухое вино не любил, но отказаться выпить с начальством!