Александр Яковлев

Драйверы

Двигатель „КамАЗа“ работал, а в кабине горел свет. Мы подошли, я открыл дверцу. В кабине — двое: вчерашний Ахмет-наниматель и еще какой-то мужик пожилой, с седой бородкой. Лицом черен, как негр, морщины — словно ножиком его изрезали.

Тоже таджик? Или какой-нибудь другой азиат? Черт его знает.

Борька первым залез в кабину, потеснив их обоих, принял от меня наши сумки и забросил назад, в спальник. Затем кое-как все разместились.

— В тесноте, да не в обиде, — сказал Боб. Оба таджика согласно закивали.

Мы с Бобом вежливо поздоровались, представились сивобородому. Он тоже назвал свое мусульманское имя, которое, впрочем, тут же вылетело у меня из головы. Поулыбались. Помолчали. Потом по восточному обычаю немного поболтали о ерунде — погода, цены на рынке, „всем тяжело“. Опять помолчали.

Прелюдия почему-то затягивалась. Та-а-ак. И чтой-то мы сегодня такие вежливые?

Что-то не нравится мне эта непонятная восточная мататень. Кинуть хотят, что ли? Так не на чем. Ни мы им, ни они нам пока что ничего не должны. А может, передумали с нами связываться? Ну — их дело… Обидно, досадно, но ладно. Переживем как-нибудь.

— Вот что, аксакалы, — сказал я, — мы с Борисом мужики простые, так что давайте ближе к телу, как говорил старикан Ги де… Едем — или как? В чем проблема?

Бородатый прикрыл свои слегка раскосые глаза тяжелыми веками, а Ахмет вздохнул и наконец-то разрешился.

— Понимаешь, Витя, с вами вот он, — Ахмет назвал бородатого по имени, — должен был ехать. Но он немножко заболел и ехать не может.

Я посмотрел на аксакала. Тот действительно выглядел не очень здорово. Да мне-то в сущности — какая разница, кто из них поедет? Я вообще-то и думал, что Ахмет с нами в кабине будет, а оказывается, совсем и не так. Или — уже так?

— Поэтому с вами придется ехать мне.

— Ну и ладно… Тебе, так тебе.

— Да, — сказал Ахмет. — А он, — вежливым жестом Ахмет указал на бородатого, — хочет документы Бориса проверить. Понимаешь, в нашей общине Хайрулла отвечает — как это по-вашему? — за безопасность, да? Это очень ответственная и важная должность. Ну, и мы с ним, я хочу сказать — я и он, вместе работаем. По очереди. Один раз он ездит на машине туда-сюда, потом — я. Ну вот. А сейчас он заболел. Но документы Бориса хочет посмотреть. Поймите нас правильно, но мы о вас очень мало знаем. Вы только не обижайтесь, но всякое ведь бывает. Так?

Я в душе чуть не расхохотался над этим бредом, но внешне никак этого не выразил, а только кивнул — понятно, мол. Чего же не понять? И сразу же два раза быстро щелкнул пальцами…

У нас с Борькой еще в детстве была разработана нехитрая знаковая система — два щелчка означали: „Молчать!“ Борька открыл было рот, но тут же закрыл его. Молоток! Не забыл нашего босоногого детства. Не дай бог, еще брякнет сдуру что-нибудь непотребное.

— Я вас понимаю, ребята. Времена сейчас действительно лихие. И любые слова и клятвы ничего не значат. Но чего же вы от нас-то хотите? Ты же меня не случайно в подворотне встретил, верно, Ахмет? Я ведь не по газетному объявлению к тебе нанялся. Нас друг другу представил человек, которого ты, наверное, получше меня знаешь. Он за меня поручился. Какие еще гарантии нужны? Объяснись конкретнее.

Ахмет молчит, бородатый молчит, мы с Бобом молчим. Ни черта не понимаю. Хотя — чего уж лукавить перед собой? Догадываюсь. Неужели с моим паспортом не пролезло? Тогда — да, тогда могут быть неприятности. Но я все же решил пойти на понт и покатил на Ахмета.

— Ты какие мне позавчера слова говорил, а? И душевный я, и честный… А сегодня — что?

— Все так, Витя. Просто мы с тобой раньше никогда не работали, — Ахмет казался немного смущенным.

— Ну, так поработаем. Раз-другой проедем до Мурманска и узнаем друг друга. Не понравится — разбежимся. Я же тебе вчера паспорт давал, Ахмет. Ты все данные переписал с него. Совсем отдать вам паспорт я не могу — он мне и здесь нужен, и в рейсе понадобится. Согласен?

— Да, Витя…

— Тогда — что? Если вы хотите, чтобы мы за вашу паршивую водку семьи свои с Борисом заложили, или квартиры? Тогда — гуд бай. Разойдемся, как в море корабли. Вы нас не знаете, мы — вас, — я вдруг почувствовал в своем теле легкий намек на мандраж.

Бородатый покивал головой, подумал, потом достал трубку и закурил. Пахнуло паленой пенькой… Эге, братец — да это же анаша. Вот, значит, чем ты болеешь.

Уж чего-чего, а запах анаши я ни с чем не перепутаю. С Казахстана это тошнотворное амбре помню. „Нет в кармане ни шиша — в папироске анаша…“ Может, у него и бублики с маком есть, а поискать — и батон с героином найдется?

Вот уж кого недолюбливаю — так это наркоманов. Просто ненавижу, блин. Сволочи. Совсем наши братья-мусульмане оборзели. Оттуда, с Востока, к нам сейчас эту заразу гонят, наших придурков сначала на „план“, а потом и на иглу сажают. И раньше было, но — не так. А сейчас на любом рынке — в Апрашке сам видел — у „черных“ наши недоумки косяки почти в открытую берут.

Да-а, дела интересные… Может, у них в кузове и не водка вовсе? Ну-ну, поживем — увидим…

Я демонстративно, несмотря на мороз, покрутил ручку и опустил стекло дверцы. Этот старик Похабыч анашевый дернул свою трубочку кайфовую раза три, потом засунул ее назад в карман куртки.

— Пусть он, — кивок в Борькину сторону, — тоже свой паспорт покажет. Мы данные спишем и проверим, — голос тихий, тусклый какой-то, но почти без акцента.

Борька расстегнул куртку и без слов полез в карман за паспортом. Добрый и честный парнишка. Он, простая душа, абрекам этим сейчас все выложит.

А не пойти ли вам, дяденька, туда-то и туда? Ишь, чего захотел, анашист вонючий! Моего паспорта ему недостаточно. Не доверяем, значит. Контроль, контроль и еще раз…

Проверить-то Борькин паспорт, ведь, они все равно не успевают, верно? Мы как бы сейчас и отчалить уже должны… Тогда — зачем?

А затем, чтобы на всякий случай гнездо Борькино на прицеле иметь. Мое-то гнездышко, видно, не обломилось найти им… Ха-ха-ха! Три раза. Значит, на Боба нацелились. Фиг вам, дедушка, не выйдет.

В общем, демонстрация этим недоверчивым таджикам Борькиной ксивы в мои планы совершенно не входила.

— Нет! — я прихлопнул Борькину руку. — Не показывай.

— Да ладно, Вить… Пусть посмотрят, мне не жалко.

— Жалко у пчелки, Боря. Нет! — немножко резче, чем следовало бы, сказал я. И опять, словно бы в порыве эмоциональном, щелкнул пальцами три раза — команда: „Делай, как я“. — Тут уже дело принципа. Значит так, аксакалы. Вы наняли меня. Якши? — Ахмет и бородатый кивнули. — Он, — я указал на Борьку, — вообще ни при чем. Деньги вы платите мне, а уж как я ими распоряжусь: одного себе помощника возьму для ускорения процесса движения, или десятерых — вас не касается. Еще раз говорю — вы на перегон машины туда и обратно нанимаете только меня, и платите только мне. И даже не вы, а ты один, Ахмет. Я с тобой договаривался, а все остальное — побоку. У тебя вот он есть, — я не таким, как Ахмет, изящным и вежливым жестом указал на бородатого, — у меня — он. По поводу Бориса — позавчера и вчера базар был, и ты, Ахмет, не возражал. Ты, ведь, вчера не возражал, Ахмет? — Ахмет покачал головой.

— Ну вот — значит, эта проблема снята. Второе — вы мой паспорт видели, и все данные на меня у вас есть. У вас даже мой адрес есть, адрес дома моего — разве этого мало? — я зажмурил глаза и покачал головой, давая им понять, что мои адресные данные — это святое. Впрочем, с некоторого времени так и было. — Теперь вы еще и его паспорт хотите срисовать? Вопрос — зачем? Я все понимаю — безопасность, кругом враги, Рахмонов — подлец, а оппозиция не дремлет, ну и талибы к границам подбираются, постреливают. Все понимаю, но как бы поделикатнее выразится… мне-то о вас ведь совсем ничего не известно. Ну, вообще — ничего, ноль. Кто вы, откуда, куда? Я даже не видел, что у вас в контейнере спрятано. А если там оружие, динамит или наркотики?

— Какой динамит, Витя? Какие наркотики? Водка там, „Зубровка“. Хочешь — покажу, — сказал Ахмет.

— А у вас контейнер разве не опломбирован? Как это ты мне покажешь? Даже если и откроешь ворота — что я увижу? Правильно — стену ящиков. А внутри что? Может, вы там отравленные вакуумные гранаты типа „земля-воздух“ прячете. Откуда мне знать? В общем так, правоверные: гарантии должны быть двухсторонними. Я о вас почти ничего не знаю, о товаре тоже — только предполагать могу. И гарантий, что вы меня не подставите, у меня гораздо меньше, чем у вас. Точнее — их совсем нет. Кроме слов того человека, что нас с Ахметом свел. Якши?

Я уже понял, что немного свалял дурака со своим старым паспортом и поэтому понтил, болтал, стараясь, чтобы выходило более-менее убедительно, чтобы Борькин паспорт не пристегнули. Бородатый аксакал, на которого анаша не произвела никакого видимого действия, не согласился.

— Нет, Витя, не так… Мы тебе, вам обоим, полностью доверяем свой груз. А ты нам — только свои паспортные данные. Время такое, понимаешь… Паспорт можно любой достать. А вдруг в дороге с машиной что-нибудь случится? Как вас потом искать? Не-е-ет, надо и его адрес знать.