Михаил Белоусов
Сатисфактор
Позавтракав, мы, во всяком случае, я, пришли в более хорошее расположение духа. Сборы были недолгими, и через несколько минут Ваш покорный слуга и его новый знакомый Тальт Лигериец вышагивали уже знакомым маршрутом к дому инкантатора. И первое, что нас встретило у крыльца, было ухмыляющейся рожей Флегенда.
— Друзья мои! — возвестил он с торжественными нотками в голосе и на всякий случай заслонил собой дверной проем, — Надобность вам посещать великого Хозяина отпала. Он сегодня утром снабдил меня как наилучшими пожеланиями, так и некоторой суммой на дорогу, каковую мы с вами начнем покорять буквально сейчас.
Меня несколько насторожило такое начало, поскольку инициатива, исходящая от этого типа не могла сулить ничего путного в принципе. Полубес был облачен в уже знакомые мне длинный черный плащ и берет, скрывающие крылья и рога. Вид у него был боевой, и смахивало это существо на удачного разбитного контрабандиста. У ног Флегенда лежала та же котомка, правда, с нынешней ночи несколько пополневшая в талии. Плоские и угловатые очертания нижней ее части наглядно свидетельствовали о том, что нужную книгу негодник все-таки из библиотеки спер. Правда, оказалось, что тут я ошибся. Только мы приблизились к крыльцу, и я попытался сдвинуть с места издержку ангельского производства, как двери отворились, и перед нами предстал Вир во всей своей кривоногой красе. Старательно расчесанные седые космы привели меня в умиление, и я совершенно искренне поклонился старому ведьмаку. Тальт последовал моему примеру. Старик был растроган.
— Друзья мои, благословляю вас обоих на дальнюю дорогу, — разнесся по округе его чудовищный бас, — К сожалению, годы мои уж не те, а то я б с вами…
— Понимаем, Магистр, — подал голос принц-лишенец, — Мы удручены скорой разлукой, но учитываем, что, будучи ответственны за судьбу десятка девиц, вверившим Вам свою будущность…
От витиеватости речей у меня заныли зубы. Было ясно, что Флегенд поспешил доложиться хозяину до нашего прихода, и как-то провернул дело с учетом собственной корысти. Впрочем, принимая во внимание пройдошливость этой рожи… Тем временем, ведьмак и принц продолжали изощряться в любезностях. Последнего, видимо, прорвало, и он спешил восполнить долгий пробел в употреблении изящной словесности.
— Со своей стороны, — вещал в ответ Вир, — Я постараюсь приложить все усилия и поворожить об успехе предстоящего вам трудного дела. Поверьте, это немало.
— Мы будем тоже усердно молиться за Ваше здравие, Магистр, дабы с соответствующей моменту постоянностью ощущать спиной Ваше покровительство.
Я еле удержался, чтобы не сплюнуть. Интересное дело! Между прочим, я еще ни на что не давал окончательного согласия, а эта банда уже успела „без меня меня женить“. Наконец старик прекратил кривляться и уже обычным тоном обратился ко мне.
— Не корчи рожи, Сильва. И так было ясно, что ты на все согласен, а то я тебя не знаю. И, кроме того, я отправляю с вами найденную путеводную книгу, а при ней вот этого негодника, — он указал пальцем на сияющего Флегенда, — Можно сказать, отрываю от сердца!
Тут я не выдержал и захохотал. Надо же, от сердца отрывает! С крыльца тоже раздался взрыв смеха. От только что прозвучавшего признания в любви Сосс немедленно скрючился и осел на ступеньки. Рядом с ним по этому же поводу от души веселилась рыжая Павда.
— Оба отлучены от работы на неделю! — возмущенно заорал на парочку инкантатор. Над соседними хоромами с карканьем поднялась туча ворон. Оглушительный голос ведьмака прервал процесс разворовывания помойки. Сосс с рыжей от греха подальше мгновенно испарились с крыльца. Меня кто-то подергал за рукав. Я обернулся и увидел грустные глаза Белы. Она протянула мне что-то, завернутое в белую тряпицу.
— Ты всегда был ко мне добр, Сильва. Спрячь на груди. Это первый амулет, который я сделала сама. Говорят, такие обереги самые действенные. Вряд ли это так, но мне нечего больше тебе дать. Прощай, и побереги себя.
Бела сделала шаг назад, и ее силуэт медленно растаял в воздухе. Ого, девка определенно делает успехи! Я даже не успел ее поблагодарить, оставалось только молча сунуть сверток за пазуху. Вир долгим взором посмотрел на нас троих, прощально взмахнул рукой, и за ним захлопнулась дверь. Что ж, долгие речи, долгие проводы, долгие слезы… А нам еще собираться.
— А это мой братик, — голос из-под дурацкого берета вернул меня к действительности, — Его зовут Омур.
Глава 11.
Придворный обольститель, оружие и доспехи
Подпирая угол дома могучим плечом, у стены скромно стоял детина с кроткими голубыми глазами и золотистой кучерявой шевелюрой. Одет он был под стать братцу, только плащ был слегка посветлее и заметно чище. Судя по тому, с какой нежностью он смотрел на нашего полубеса, эти голубчики действительно были братьями. Причем Флегенд, старший, так сказать, служил примером для обожания и подражания. По моему глубокому убеждению, совершенно не заслуженных. Необходимо было сразу внести ясность в отношения и расставить все фигуры на доске. А проще говоря, указать этой парочке ее место.
— Так, ну и чем ты занимаешься? — обратился я к верзиле, — Брат твой — известный ловец клещей, поедатель чужих пирогов и похититель чужих рукописей. Надеюсь, у тебя послужной список столь же впечатляющ?
Парень поморщился.
— Не наговаривайте на брата, сударь. У Флегенда сейчас просто сложный период в жизни. А вообще-то он замечательный. А я служу, то есть, служил у молодого Герцога придворным обольстителем.
— Кем?! — у Тальта полезли глаза на лоб.
— Ну, подготавливаю понравившихся ему придворных дам к обольщению, — пояснил обладатель золотых кудрей.
— Сводник, что ль?
— Ну зачем вы так! — малый даже немного обиделся, — Никакой я не сводник! Стреляю просто в них из лука. Вот из этого вот.
Он распахнул плащ, под которым действительно оказались спрятанными лук и колчан со стрелами.
— Стрелы умащиваются специальным составом, — продолжал придворный обольститель, — От него бабы сатанеют и начинают вешаться на шею первому встречному. А дальше — Их Светлости, который довольно ленив, только и надо подсуетиться, чтобы этим первым встречным и оказаться.
— А стрелы ты вымачиваешь в Розиной моче, не иначе, — хмыкнул я про себя, но вслух произнес, — Попадать надо, разумеется, прямо в сердце!
— Да Вы что, сударь, — теперь уж детина выпучил на меня глаза, как на умалишенного, — В сердце — этак укокошить же можно запросто! Нет, надо в задницу, быстро действует и безопасно.
Замечательно! Попутчиками у нас оказались две незаурядные личности, проходимец и идиот: Омур юмора не понимал совершенно. Это обстоятельство делало наши перспективы столь захватывающими, что даже Тальт по дороге домой заметно загрустил.
Целый день я занимался приведением дел в порядок, написал несколько прощальных писем друзьям, тщательно проинструктировал Розу по ведению хозяйства и содержанию Молоха в мое долгое отсутствие и даже благословил ее на возможный брак. Приданное ей было мною давно приготовлено. Я написал записку меняле Глееру, хранившему мои сбережения, чтобы тот отложил для служанки определенную сумму до дня ее бракосочетания, а остальное немедленно прислал мне. Роза поблагодарила и мухой унеслась в контору к ростовщику. Тальт занял у меня немного денег и пошел прощаться с бездомными. Этим он меня весьма удивил. Но видно, несмотря на лишения, время, проведенное среди отбросов общества, принц вовсе не рассматривал как бездарно потерянное. Где мотались братья, и чем они занимались, не знаю, да и не интересовался. Достаточно было своих забот. К вечеру все трое объявились, довольные собой и, как ни странно, абсолютно трезвые. Ужин прошел в относительно мирной обстановке за исключением небольшой перепалки по поводу оплаты каторжного труда обоих пернатых братьев. Роль основного торгующегося на себя взял, естественно, старший из них. Однако долгих препирательств не последовало, поскольку Тальт непререкаемым тоном назвал сумму, которая почти сразу удовлетворила обоих родственничков. Правда, я не удержался от шпильки.
— Сюда же включается стоимость средства от клещей и прочих насекомых.
Флегенд поперхнулся от такой моей мелочности, но повозмущался больше для порядку и согласился с тем, что этот тезис справедлив. Роза на протяжении всего ужина цвела, подпирала притолоку, ловила на лету любые мои пожелания насчет подать на стол очередное блюдо и верила в свою счастливую звезду. Помимо меня и Лигерийца, ей недоступных, нынче в доме присутствовали еще два объекта. По мнению Розы, они были вполне употребимы, так что во взорах служанки пылал неугасимый огонь надежды.
— Где прикажете разместить гостей, Хозяин?
— Так, вы оба — встать к стене и разуться! — приказал я: грязные ноги Флегенда в совокупности с белыми простынями вызывали у меня странные смешанные чувства.
Братья от оторопи даже перестали жевать и, ни слова не говоря, выполнили распоряжение. Младший из них оказался более чистоплотен, и потому остался невредим.