Михаил Белоусов
Сатисфактор
Глава 64.
Милость богов, тихая пирушка и связанные за спиной руки
Ничего себе! Хорошо же мои приключения начинаются! Не успел, как говорится, обжиться, а уже окаянствую. Местные боги оказались ко мне благосклонны и подсунули на первый раз соперника хоть и грозного, но вполне преоборимого. До хорошей-то крови мне пока фехтовать не приходилось. Разумеется, на дорожке каких только травм не бывает, порой и серьезные, после которых человек из спорта уходил. Но чтобы вот так, биться на откровенное выживание. Средневековье мрачное…
Впрочем, надо отметить, уж очень-то сильного страха не было. Я прекрасно понимал, что на кнопке обязательно дежурит кто-то из киркиного Отдела, и выдернут меня отсюда при опасности в мгновение ока. Кстати, пришлось с удовлетворением убедиться, что искусство фехтования в мое время ушло далеко вперед, а посему действия противника были хоть опасны, но совершенно предсказуемы. Это вроде как игра в шахматы между гроссмейстером и новичком. Возможность чудо-поражения, конечно, существовала, но слишком уж на разное количество ходов вперед просчитывалась партия. Манеры же боя, принятые в современном мне мире, были совершеннейшим откровением для бойца, которого я обрек на казнь. Хотя претендовать на звание чемпиона мира с моей стороны было бы верхом самонадеянности!
Глашатай, лишь только восторженные вопли вокруг улеглись, подошел ко мне, вежливо поздравил с несомненной викторией и в знак соблюдения сакаретты поднес большой белый платок, чтобы вытереть лезвие. Я быстро справился с этим нетрудным делом, кровь на металле еще не успела как следует свернуться, и он забрал у меня кусок ткани, объявив, что ею, согласно обычаю, прикроют лицо казненного. С этими словами он поклонился и исчез. Дикость какая-то, но куда деваться…
И все ж, нет худа без добра, я никак не мог найти повода для прямого знакомства с нашей шестеркой. А сейчас этот повод появился сам собой, вернее, можно было действовать безо всякого повода. Сделав подобающее случаю нахальное лицо, я вразвалочку подошел к путешественникам, которые наравне со всеми таращились на кровавый бой.
— Эй, господа! — довольно развязно обратился я к самому высокому из них, по-нашему, объекту №2, — Вижу, вы тоже не местные. Сам я тут пока никого не знаю, поэтому надеюсь, не откажете в любезности и пропустите по стаканчику за мою победу?
— Как это не местные? Некоторые из нас очень даже местные, — затараторил низенький старичок и тут же получил легкого пинка за длинный язык.
— А почему бы и нет? — верзила в грубом шерстяном плаще, надетом, несмотря на жару, легко согласился на мое предложение. Остальные молча кивнули и последовали за мной. В авангарде процессии, как обычно, рассекал толпу Гюль. Он явно надеялся еще и на дармовую выпивку, но тут его ожидания были мною грубо пресечены. Проще говоря, я послал его на сегодняшний вечер подальше, аргументируя тем, что, вот, мол, собрались в кои-то веки гости Хлоры славно провести вечерок. А потому посторонние — местные которые — излишни. Проще говоря, пшел, холоп, вон до завтрева. Понятливый Гюль не замедлил ретироваться.
По началу от моего приглашения не все в компании заговорщиков были в восторге. Очень скоро я понял причину. Парни явно стеснялись собственного малоденежья. Я-то, дурак, сразу сверкнул золотым кругляшком, поскольку более мелких монет не нашлось. От чего и кабатчик в очередной раз восторженно ошалел, и моим гостям стало неуютно. Чтобы загладить неловкость, я сразу после первого стаканчика сделал еще одно поразившее присутствующих заявление.
— А вам, друзья мои, — я подмигнул троим пернатым в плащах, — Не жарко ль? По-моему, это не самый лучший способ прятать собственные украшения.
— Ну-ка, ну-ка, — оба объекта, я теперь стану их называть как положено, Сильва и Тальт, хищно подобрались и нахмурили брови, — Откуда ты такой всезнающий?
Особенно обеспокоенным казался основной претендент на местный трон. Да и понятно. Не с добрыми намерениями он сюда заявился, вот и принюхивался к каждому подозрительному шепоту. Чтоб разрядить обстановку, я еще раз собственноручно обнес присутствующих винцом, неплохим кстати.
— Зовите меня Анд, а откуда появился — не знаю, как вам и сказать. Издалека.
— А поточнее, — в допрос включился старый алкоголик, — Может, известны мне твои земли…
— Вряд ли, — я отхлебнул и махнул ладонью в пространство, — Это очень далеко туда, на полуночь. У нас не так жарко как здесь, и море холоднее. И солнце летает слева направо, а не так, как тут. А насчет вас, ребята, не удивляйтесь, в небесах наших точно такие, как и вы встречаются. Редко только, к сожалению.
— По моим представлениям, в той стороне находится Хозмия. Но никто еще не утверждал, что там водятся летуны. Классные наездники — да, а вот летуны — нет.
И Гай Кобане предпринял неуклюжую попытку поймать меня на незнании, задав несколько каверзных вопросов. Пришлось быстренько прекратить этот балаган.
— Не слыхал никогда даже. Я родом из страны Руссии, — в том, что это название путешественникам неизвестно, можно было ручаться, — Наверное, эта твоя Хозмия намного дальше к студеным странам. Во всяком случае, пока я добирался сюда, по дороге ничего сходного с этим названием не звучало…
— Так вот, насчет ваших плащей. Вы ж в них упреете до полного исчезновения, — Боже мой, как вдохновенно я врал! — Лучше делать так, как это делают ваши родичи у меня на родине. Эй, хозяин!
В дверях небольшой комнаты, где мы с комфортом разместились всемером, показалась хитрая рожа кабатчика.
— Живо на базар, и принеси мне три больших заплечных мешка из сайба. Сайбом тут назвался скорняжный материал, если быть точным — кожа с горбов того самого верблюжьего родственника — легкая, прочная и необыкновенно мягкая. Кабатчик исчез в мгновение ока. И пока мы приканчивали початый кувшин с вином, он успел обернуться туда и обратно.
— Потом все сочтешь по мою душу! — выпроводил я его за дверь, — Ну-ка…
Принесенные мешки были прекрасно выделанными, с широкими прочными лямками и плетеными шнурками-завязками на горловине. Под искреннее аханье Сильвы я вырезал в их спинках большие овальные отверстия и предложил примерить обновку. Глазомер меня не подвел, крылья всех трех летунов прекрасно сложились в эти вместительные рюкзаки. И теперь пернатые выглядели просто как странники с котомками за плечами. Посохов только не хватало для полноты картины.
— Что тебе в нас, незнакомец? — хмуро проговорил Тальт вместо благодарности, — Нам нечем даже ответить на твою щедрость.
— Пустое, — я махнул рукой, — Я тут уж несколько дней один-одинешенек, не с кем и словом перемолвиться. Местным-то, вроде как тебе, не очень-то в душу влезешь. Выпить на дармовщинку — это тут каждый второй горазд, а посидеть и славно побеседовать…
— Ты угадал, Анд, я местный, — Лигериец поднялся из-за стола и коротким кивком поблагодарил за угощение, — Я отлучусь ненадолго, а товарищи мои скрасят твое одиночество. Особенно, вот он.
Тальт указал на старика, а остальные постарались спрятать улыбки. Я состроил серьезную рожу, хотя мне не хуже их были известны гаевы способы скрашивания одиночества.
— Сильва, будь добр, проводи меня до порога.
Я с напускной беспечностью разлил по стаканчикам, первый объект вскоре вернулся обратно, сел за стол и лихо опрокинул в себя содержимое своего бокала. Но сел, негодник, именно так, чтобы в случае чего столешница не помешала освободить меч от ножен.
— Ты излишне подозрителен, Сильва, — я демонстративно снял с себя перевязь и поставил меч торчком к стене.
— Будешь тут, — буркнул главный помощник потрясателя престолов, он мне нравился все больше и больше, — Было дело, покушали как-то винца на халявку…
— Перестань, пожалуйста! Я ведь пью из того же кувшина. Да и друзья твои, смотри, пока живы и здоровы, хоть и столь выдержаны. Ну, хочешь, возьми мой меч, да под себя подложи.
Сильва хмыкнул, но меч взял и стал его рассматривать с неподдельным интересом.
— А хороша сталь-то! — он попробовал лезвие на ногте большого пальца и сдул чешуйки.
— Закаляется в крови беглого врага!
Мы с Сильвой одновременно обернулись на слова старого хрыча. Впрочем, я столь пренебрежительно его называю лишь в силу привычки. Дедок на деле оказался не то, что за стеклом монитора — довольно живой, умный, жизнерадостный. В общем, был бодр и весел и не столь часто прикладывался к бокалу.
— А ты откуда знаешь? Оружейник Говнид сказал мне тоже самое слово в слово!
При упоминании имени оружейника летуны, до этого занятые лишь поглощением хмельного напитка, дружно заржали. Старик приосанился и погладил висящий у него на поясе тяжелый нож грубой ковки. Клинок был совершенно дурацкой вытянутой треугольной формы и неоднородно-темного цвета. Вот он каков, оказывается, кер, легендарный нож из небесного железа!
— Не первый день на свете живу. Цвет металла слишком уж излишне неказист. В Соледо тоже такие тонкие и легкие мечи куют. Но тут закалка особая нужна. Вода не подходит, масло тоже. На такое дело или яичные желтки тратить приходится или, еще лучше, кровь, причем людскую. Великому Каниму, древнему покровителю кузнецов, больше всего именно она по нутру. А где крови много возьмешь? Только из беглого раба скачать, коли поймаешь такового. А лучше — не скачивать, а прямо в нем и закалять. Раба потом, разумеется, использовать уже невозможно, но зато клинок знатный получается, сносу не имеет.