Михаил Белоусов

Сатисфактор

Я посмотрел вверх. В синем небе действительно парили, сужая круги, два крупных черных стервятника. Умная птица, знает, что если кочевники столкнулись с кем в степи, будет пожива.

— А не боишься, что те, кто улетел, скоро с подмогой воротятся? — я продолжал тянуть волынку.

— Эй, крылатый! — предводитель обратился к связанному Флегенду и показал рукой на скворонов, — Обгонишь на лету этих птичек?

— А то! — гордо и злобно ответил дурак-полубес, — Считай, вдвое, если не больше.

— Вот видишь, — удовлетворенный Кузум повернулся ко мне, — Вы не иначе, как из поселений за лесом, в лесу-то никто не живет. А лету туда стервятнику полдня, не меньше. Стало быть, пока твои дружки с подмогой вернутся, у меня времени как от восхода до восхода. Как думаешь, умею я в Степи прятаться, коли живу тут всю жизнь?

Я понял, что дела наши уж совсем плохи, и пришла пора говорить на ножах, пусть и в таких невыгодных условиях. Ничего хорошего ждать от плена у кочевников не приходилось, это я знал по прошлому, поэтому, не долго думая, легко расстегнул пояс. Взмах мечом и лезвие, мгновенно сбросившее мягкие ножны, взметнулось вперед и вверх. Однако это ничуть не испугало ни Кузума, ни его соплеменников. В ответ на воинственный жест я услыхал громкий хохот. Ну еще бы! Один против восьмерых. А через мгновение я уже лежал на земле, спеленутый толстой волосатой веревкой. В насмешку сукины дети даже застегнули на мне пояс с мечом.

Глава 25.

Выводим — не выводим, морковка и генетическая память

— И, все-таки, не понимаю, к чему такая спешка? Ведь непосредственной опасности пока нет, — Йоко сидела прямо на столе, покачивала ногой и вовсе не походила на шефа Проекта.

Кириллу совсем не понравилось, что наши объекты попали в переделку и в настоящее время в буквальном смысле были связаны по рукам и ногам. И перспективы их представлялись весьма туманными и безрадостными. Отсюда и бесцеремонный звонок. Радовало лишь то обстоятельство, что подобная участь постигла не меня одного.

— Пифагор, выплюнь эту гадость! — мисс Маэда имела в ввиду остатки киркиных шнурков и протянула еноту невесть откуда взявшуюся морковку, — В конце концов, что может сейчас произойти фатального?

Ида проводила взором морковку и ревниво зыркнула на Генерального Босса карими глазами.

— А что нам предлагает модель социального конфликта? — с невинным видом поинтересовался Гоп.

— Да какая модель! Зарежут их как баранов, — мрачно попророчествовал я, — Или в лучшем случае — действительно продадут. Полагаю даже, будет бартер.

— Надо же! Откуда такие познания? — иронично хмыкнул очкарик.

— А оттуда! Генетическая, знаете ли, память. Русь испокон веку с такими вот дело имела. Половцы, хазары, Орда… Боюсь, ничего кардинально нового кочевники с тех пор не придумали. Та еще публика!

— Так будем их вынимать или нет? — по Кириллу было видно, что он теряет терпение.

— Минутку! — я поднял палец, — Моего интереса в данной ситуации почти нет. Что тут может быть за модель! Все просто, как обсосанный леденец. Работорговля. Вот восстановление на престоле — это да, это архилюбопытно со всех точек зрения. Только пока парни будут добираться до Лигерии, нам придется наблюдать за путешествием Нильса с дикими гусями.

— Предложения?

— Кирилл, а нельзя их вывести в конечный пункт напрямую?

Роб фыркнул.

— Если б мы знали, где она, Лигерия эта.

— А карты ж вы…

— Дело в том, ареал не виртуальный, раскрывается постепенно, местами, в которых трансляторы побывали. Ну, вроде компьютерной игры-бродилки. Где объект находился — все фиксируется, а вокруг — пока темнота.

— Эх! — пришла мне в голову идея, — Вот бы летуна оттуда вытащить, да снабдить транслятором! Насколько б дело ускорилось!

— А как его вытащишь? Только в связке с объектом. А такую тяжесть транслятор не потянет. Так ведь? — Кирилл повернулся к Инженю, который сидел в уголке и до последнего момента помалкивал.

Врач кивнул.

Вообще, трансляторы — очень хитрая штука. Это только название, что, мол, транслятор. А на самом деле устройство обеспечивает и двустороннюю связь коррекции и наблюдения, и возможность пересаживать объект в ареал и выдергивать его обратно, когда понадобится. Раньше трансляторы были размерами побольше и требовали имплантации непосредственно в мозг. Потом наши физики чего-то в них попереворошили, и в результате штучка, во-первых, сильно уменьшилась, а во-вторых допускала имплантацию в желудок. Очень хорошо помню ту попойку, которую они устроили на премиальные. Ей Богу, наш с Йоко вчерашний ужин не идет ни в какое сравнение.

Тогда моментально разрешились две задачи. С одной стороны, у Инженю в корне уменьшилось количество сложностей с имплантацией, достаточно стало иметь обычный гастроскоп. С другой, и это самое главное, волонтеры полезли со всех сторон как тараканы, пришлось еще отбирать. Наемные объекты получают у нас нехилое жалование и поэтому готовы геройски побывать в любых созданных условиях. Но даже за такую сумму вряд ли кто из этих молодых людей позволил бы вертеть себе дырку в черепе и засовывать „железяку“ в мозги.

— Ладно, вижу, что немедленного прекращения миссии не требуется, — Йоко подвела первый итог и почесала Пифагора за ухом. Тот увлеченно поедал морковку и время от времени рассматривал результаты своего труда. По мере того, как корнеплод укорачивался, глаза енота становились все печальнее и печальнее.

— Кирилл, сколько времени потребуется для выведения объектов?

— Секунды. Тут главное не прошляпить. С этого момента кто-то из моих обязательно будет дежурить на кнопке. Если эти джигиты задумают резать объектов, то уж наверняка не в связке. Так что выдернуть успеем.

— Уже сажусь, Кирилл Васильевич, — произнес Роб и устроился за монитором спиной ко всей честной компании.

— Мефодьевич! — взревел доведенный очередным „Васильевичем“ до белого каления Кирилл.

— Вам, а, вернее, им, на все про все — четверо суток, — раздался вдруг голос у меня за спиной.

Я обернулся и убедился, что в консилиум включился еще один персонаж.

Глава 26.

Стрела-вестница, псовый бой и волчий круг

Если к спине Флегенда мне пришлось привыкать некоторое время, то с лошадиной холкой, особенно, лежа поперек нее животом со связанными руками и ногами, освоиться вообще невозможно. К тому же, степняки в скачке по степи были совершенно неутомимы и привал организовали лишь перед самым закатом. Как мы не издохли — до сих пор в ум не возьму! Видок у всех четверых был, полагаю, вовсе уж не товарный, по причине каковой нас даже развязали, справедливо полагая, что в таком состоянии ни сбежать, ни вспорхнуть никто из пленников не сумеет. И были правы.

Я все надеялся на то, что избежавшие полона летуны если не нас, то, по крайней мере, своего собрата в беде не оставят, однако о них так и не было ни слуху ни духу. Пока нас перли через степь, то лежа пузом на холке коня особо небо не разглядишь. А на привале, уже почти совсем в темноте — тем более.

Ночь прошла в виде круговерти кошмарных сновидений, давали о себе знать долгое время связанные конечности. К утру, когда онемевшие стопы и кисти рук отпустило, я хотел было устроить разбойникам показательный бой, тем более, что меч у Тальта тоже издевательски не отобрали. Но, стоило только разлепить глаза, как стало ясно, что фокус не удастся. Вся банда к моему пробуждению была уже на ногах, бодра, при оружии и быстро перекусывала, готовясь к очередному переходу. И все же, как оказалось, Омур умудрился дать о себе знать.

Стоило мне пошевелиться, как почувствовал, что пола куртки чем-то пришпилена к земле. Пошарив рукой, я с удивлением извлек стрелу, которая проткнула ткань насквозь и вонзилась в почву. Стрела была явно не степняцкая — уж больно длинная. Не делая из своей находки общедоступного события, я задумался и понял, что кучерявый обольститель посылает весточку и дает понять, что сам рядом и готов, так сказать, соответствовать. Единственным и логичным в данной ситуации действием было отвлечение внимания кочевников, которые, как я заметил, не переставая, крутят головами и не упускают из виду все стороны горизонта. Я спокойно стянул ножны с меча и принялся тщательно протирать лезвие полой куртки.

 —Когда я тебя продам, то подарю эту спицу матери, — раздался насмешливый голос Кузума, — Пусть носки вяжет.

— Ну как же, в твоем положении можно и языком потрепать, — невозмутимо ответил я, — Хотя ты умеешь только с коня рубить. Причем, исключительно тех, кто пеш и вооружен слабо. А против меня тебе не устоять. Даже верхом. Там, за лесом в этом многие убедились.

В темных раскосых глазах мелькнул отсвет гнева.

— Пожалуй, у нас есть время поразмяться до отъезда. Как насчет „псового боя“?

— А почему бы и нет?

Что такое „псовый бой“, я знал очень хорошо. Иной раз, когда ссора меж благородных была не столь оглушительной, чтобы кропить ее большой кровью, договаривались так. Бойцы обвязывались в поясах прочной веревкой, другой конец которой приматывали к крепко вбитому в землю колу. Длину рассчитывали таким образом, чтобы веревки позволяли сатисфакторам лишь коснуться грудью в грудь. Такая привязь резко ограничивала возможности атакующего и представляла обороняющемуся шанс в любой момент отпрыгнуть на недосягаемое расстояние.