Михаил Белоусов
Сатисфактор
Однако события на экране стали развиваться. До этого дикари не торопились будить путешественников, но, наконец, один из них, самый молодой и нетерпеливый, не выдержал, подкрался ближе и вознамерился пырнуть копьем второго объекта в бок. В геройские анналы сопляку не терпелось попасть!
— Выдергиваем! — Гоп по младости годов проявил ту же степень несдержанности и ринулся к кнопке. Однако был остановлен собственным шефом, уже занявшим место у „выдергивателя“.
— Стоп, смотри!
Картинка в мониторе сфокусировалась на одном из туземцев, раскрашенном наиболее пестро и обладавшем самой мерзкой физиономией. Видимо, старшой. Он властным жестом остановил храбреца. Юный спаситель острова скорчил недовольную гримасу, но повиновался, перехватил копье, концом древка ткнул второго объекта в плечо и на всякий случай отскочил подальше.
Наш номер два вскочил, как ужаленный, ловко расчехлил чудовищной длины меч, выставил его и широко разинул рот в крике. Вещай трансляторы кроме изображения еще и звук, Проекту пришлось бы раскошеливаться на спаленные динамики! А так в зале был слышен только легкий гул компьютеров и громкое чавканье Пифагора.
Глава 49.
Снова волчий круг, пустые ладони и
Меня разбудил жуткий ор Тальта. Я взвился пружиной. Руки и ноги работали совершенно отдельно от головы, но исправно и точно делали свое дело. Еще до конца не проснувшись, я, оказывается, успел вскочить, смахнуть с лезвия ножны и занять позицию для боя с превосходящими силами противника. И уж только после этого обвел округу взором. Ха! А мы становимся славной бандой! Я лихорадочно оценивал обстановку (фиговую, кстати) на предмет схватки. Оказалось, что все мы, не сговариваясь, расположились на манер „волчьего круга“ спина к спине и ощетинились. Кто — мечом, кто — саблей, кто — оттянутой на тетиве стрелою, а над головами басовито гудела феминова гирька на веревочке. Безоружного Гая оттеснили в середину.
Ситуация, как я уже сказал, лицезрелась аховая. Нас окружало по меньшей мере три десятка полуголых босых личностей, поголовно вооруженных острыми копьями. Так все мы некоторое время и стояли двумя кругами — один в другом, но нападавшие ринуться в атаку не спешили почему-то, а нам это делать было уж совсем бессмысленно. Вернее сказать, если в сечу эти уроды всем скопом и не бросились, то медленно, но верно они подступали все ближе и ближе. Видок у варваров был живописный. Вообразите себе голые мускулистые телеса, украшенные только набедренными повязками из листьев тех самых деревьев, кроны которых развевались на морском ветру, да пятнами краски на морде и груди, до того яркими, что рябило в глазах. На головах — вообще творилось черте что. Волосы торчали в разные стороны, в них были воткнуты палочки, птичьи перья и прочая дрянь. Гнездо воронье, порой, куда более аккуратно выглядит. Особенно гнусно выглядел боец как раз напротив меня. Вот уж пугало! И размалеван он был почище других, и рожу имел попротивнее. В общем, я моментально вычислил в нем главаря этих беспорточников и вознамерился при драке проткнуть в первую очередь именно его.
Мы смотрели друг другу в глаза. Я — не без смысла, что, мол, попробуй, сунься. Он — с явным сомнением в правоте своих действий и необходимости соваться. Пятерка внутреннего круга продолжала сохранять уж привычную позицию спина к спине и попыток контратаковать не предпринимала. Напряжение достигло высшей точки, казалось, чихни кто — потасовки не избежать. Но тут мой противник вдруг что-то крикнул на неприятном, как и его морда, клокочущем языке. Подчиненные копий не опустили, но послушно отступили назад на несколько шагов. Надо отдать должное, несмотря на дурацкое одеяние, раскраску и страшные рожи, сложены парни все были очень неплохо, я бы даже сказал, красиво. Соответственно и двигались. Легко, плавно,
Предводитель ловко перекинул копье назад, прислонил к собственной спине и протянул вперед пустые ладони, желая продемонстрировать мирные намерения. Ну, как же! Сейчас мы все прослезимся и дружно мечи в ножны посуем! Накопленный опыт как раз свидетельствовал о том, что стоит только расслабиться, как или железо в бок всадят или мешок на голову — и вязать по рукам и ногам. Назад я не оглядывался, но, полагаю, товарищи мои были того же мнения. Во всяком случае, никто клинковыми чехлами не шуршал, а гирька все пела над нашими головами, описывая зловещие и многозначительные круги.
В этот момент сзади раздался громкий голос, который на местном наречии отдавал приказания еще более грозно, нежели тот, что удерживал копье лопатками. Повинуясь ему, окружавшие нас воины сломали кольцо, отошли в сторону и построились довольно ровным квадратиком шагах в сорока. На месте остался только старшой, на физиономии которого отразилось неслыханное удовольствие оттого, что не надо больше шевелить мозгами и принимать судьбоносные решения.
— Не ссыте, ребята, — тот же голос перешел уже на каллийский, — Не тронут они вас.
Только сейчас я позволил себе приопустить меч и обернуться. По прибрежному песку к нам неторопливо вышагивал коренастый тип, облаченный в ту же лиственную набедренную повязку. Однако в отличие от прочих, он был явно не местный, а скорее, каллиец или житель Соледо. Во всяком случае, наших родных краев житель, правда, с внешностью весьма и весьма живописной. Подошедший был покрыт редкой черной растительностью с головы до пят, включая руки, ноги, спину и живот. Волосня на лице подбиралась к самым глазам, оставляя свободными лишь нос, лоб, губы и чуть-чуть вокруг век. В общем, он был настолько лохмат, что вызывал непреодолимое желание подойти сзади и поинтересоваться, нет ли еще и хвоста?
Незнакомец смело, на правах очевидного хозяина подошел, остановился прямо на расстоянии удара мечом и заявил.
— Приветствую вас, гости! Меня зовут Кал Гари.
При этом он широко улыбнулся и продемонстрировал два ряда великолепнейших зубов.
Мы тоже представились. Впрочем, в ответ особо скалиться не спешили. Как и оружие чехлить. Мало ли кто улыбается. Спасибо, научены уж… Лишь Омур снял стрелу с тетивы, но прятать ее в колчан не торопился.
— Да говорю вам, расслабьтесь, — весело продолжил Кал, — Не пыжьтесь, а то так и пукнуть недолго! А мальчиков не бойтесь. На то и стража, чтоб остров дозором охранять. Мы тут народ простой. С недобрыми гостями одно, а мирным — завсегда рады. Верно, я говорю?
Именно так я понял последнюю фразу, с которой он обратился уже к отряду дикарей на варварском наречии. Тем более, что те ответили что-то единодушное, радостно подняв вверх копья. И только тут я понял, что до смерти хочу пить.
— Вода на острове есть? — Омур тоже не стал скромничать.
— Ну не из моря ж хлебаем, — ухмыльнулся волосатый, — Извиняюсь, не сообразил сразу.
И что-то приказал одному из молодых, стоящих в сторонке. Тот отставил копье и необыкновенно ловко полез на дерево. У Флегенда от удивления отвисла челюсть. Парень взбирался почти отвесно вверх на четвереньках, не касаясь животом мохнатого ствола, а только цеплялся за него стопами и руками.
Юноша исчез в зеленой кроне, и оттуда на песок полетели крупные, с голову, орехи, как и ствол дерева, покрытые неряшливой щетиной. Я поднял один из них и повертел в руках. Внутри отчетливо булькнуло, от чего я чуть не потерял сознание, до того жажда доняла. Однако влага скрывалась под толстым слоем жесткой пакли и очень прочной на ощупь скорлупой.
— Это делается так, — Кал поднял орех с песка, достал из-за пояса темного металла нож и тремя ударами ловко проделал на макушке треугольное отверстие.
Наружу вспенилась и выплеснулась беловатая жидкость. Она по виду смахивала на молоко, разбавленное раз в пять-шесть.
— А пьется это так, — Гари запрокинул голову, разинул широкий рот и принялся струей лить прямо в него жидкость из ореха. При этом сок свободно тек в пасть, а волосатый лишь временами пошевеливал кадыком.
Прикончив орех, он быстро вскрыл еще несколько и роздал нам. Все припали к живительной влаге, но подвиг с переливанием содержимого этого удивительного дара природы в глотку смог повторить только старший из наших проходимцев. Тем самым он живо напомнил мне сетования Вира на способностях полубеса поглощать спиртное. Господи, как это все далеко…
— Ну что ж, — объявил хозяин, когда мы опорожнили по ореху, — Поспали вы, попили… А теперь неплохо и поесть.
При его последних словах Омур громко и недвусмысленно сглотнул слюну.
— Тогда прошу в гости, — и Кал принялся засовывать свой нож под набедренную повязку. Гай заворожено смотрел на его клинок.
— Матерь Всеблагая! Да это же кер-трехклинок! — воскликнул старик и протянул руку, — Никогда не видел. Дай хоть потрогать…
— Да на, погляди, что уж, — Кал Гари великодушно протянул ему нож, — Не потеряй только. Вещь и вправду знатная. Другой нету такой.