Руслан Вавренюк
Подноготная секса
IV. Последняя, постконсумматорная (или рефрактерная), стадия характеризуется общим расслаблением и временным отключением реакции на те стимулы, которые первоначально способствовали сексуальной привлекательности партнера. У всех изученных млекопитающих самцы после эякуляции временно становятся „импотентными“, самки же в основном остаются сексуально активными в течение всего периода течки, значительно превосходя в этом смысле самцов, хотя ее склонность самой инициировать спаривание после удачной копуляции обычно временно уменьшается. Продолжительность этой стадии зависит от вида, возраста, индивидуальности и особенно числа предшествующих эякуляций. У ряда видов отмечен так называемый „эффект Кyлиджа“: при появлении новой, сексуально привлекательной, самки потенции самца восстанавливаются значительно быстрее, чем с самкой, с которой он уже спаривался. Появление названия этого сексологического феномена связывают с таким историческим анекдотом.
Рассказывают, что при посещении 30-м президентом США
— Ты права, дорогая, — согласился супруг. — Но заметила ли ты, что он ни разу не покрыл вторично одну и ту же корову?
Существование у некоторых видов животных „гаремов“ и ведение столь экстенсивной половой жизни самцами специалисты объясняют следующим. Самец обладает почти неограниченным запасом семени, что позволяет ему оплодотворять многих самок. А „эффект Кулиджа“ состоит в том, что при появлении новой, сексуально привлекательной, самки потенции самца восстанавливаются значительно быстрее, чем с самкой, с которой он уже спаривался.
Лабораторное исследование полового акта
До 1966 года, когда вышла классическая книга американских ученых гинеколога Уильяма Мастерса и психолога Вирджинии Джонсон „Человеческая сексуальная реакция“, сексологическая клиника, как правило, имела дело только с одиночками. Врачи лечили мужчин „от импотенции“, а женщин — „от фригидности“; они давали консультации по вопросам половой жизни, но сексуальный партнер, супруг или супруга привлекались лишь эпизодически. Как фактически происходит половой акт и каковы психофизиологические реакции партнеров друг на друга на разных стадиях копулятивного цикла, ученые знали лишь по собственному опыту да по рассказам друзей или пациентов. Но можно ли объективно судить о том, чего нельзя наблюдать? Особенно загадочной была физиология женского оргазма. Не зная его, можно ли добиться желанной согласованности мужских и женских реакций, чтобы оба партнера получали максимальное удовлетворение?
О лабораторном исследовании полового акта мечтал еще Альфред Кинзи. Теперь же этой идеей загорелся студент Уильям Мастерс. Правда, сама мысль об этом казалась кощунственной, нарушая вековые нормы стыдливости. Но так ли универсальны эти самые нормы? Этнографическая и медицинская литература знает немало случаев, когда половой акт совершался на глазах у многочисленных зрителей. Так почему не в лаборатории?
Учителя предостерегали его, что за столь „рискованное“ дело можно взяться только при 3-х условиях: быть человеком зрелого возраста, не моложе 40 лет; иметь солидную профессиональную репутацию в другой, смежной области знания; и иметь финансовую и моральную поддержку крупного университета.
В 1954 году 38-летний ученый, посчитав, что обстоятельства созрели, приступил — совместно с Вирджинией Джонсон — к осуществлению „Проекта исследования пола“, позже получившего название „Проекта по исследованию репродуктивной биологии“. Сначала инициаторы проекта работали под эгидой медицинского факультета Университета имени Джорджа Вашингтона в Сент-Луисе. А в 1964 году доктор Мастерс основал в Сент-Луисе на частные средства собственный Исследовательский институт репродуктивной биологии, успешно работающий и сегодня.
Руководители проекта начали с того, что просили своих друзей и университетских коллег направлять к ним людей, готовых подвергнуться сексологическому исследованию. Пришедших 1 273 добровольцев детально опросили об их сексуальной жизни (вопросы были в основном те же, что и у Альфреда Кинзи). Подробные интервью позволили ученым лично познакомиться с обследуемыми, установить с ними доверительный контакт и тактично отсеять тех, кто по каким-либо причинам не подходил для дальнейших исследований. Для эксперимента были отобраны 382 женщины и 312 мужчин (296 супружеских пар, остальные — не состоящие в браке) в возрасте от 18 до 78 лет.
Для начала „подопытным кроликам“ предстояло пройти тщательное медицинское обследование и ознакомиться с функционированием приборов, с которыми им предстояло работать. Лишь затем, когда обследуемые привыкли к лабораторной обстановке, началось собственно сексологическое обследование.
Новейшая медицинская аппаратура, эректометры, миниатюрные приборы для записи физиологических реакций позволили фиксировать сексуальные реакции, не нарушая их интимности. Во время серии половых актов замеряли физиологические реакции обоих партнеров (пульс, артериальное давление, ЭКГ, ЭЭГ и др.). Кроме того, проводился ряд экспериментов мастурбационного типа, например, женщины возбуждали себя с помощью искусственных половых членов разных размеров, а встроенная в эти приборы электроника фиксировала тончайшие физиологические реакции гениталий. В общей сложности ученые наблюдали 7500 законченных женских и 2500 мужских сексуальных циклов. Хотя лабораторные условия не могли не сказываться отрицательно на сексуальных реакциях испытуемых (причем, у сильной половины больше, чем у слабой), полученные результаты все же были исключительно важны.
Впервые были объективно описаны особенности основных фаз копулятивного цикла у мужчин и женщин:
1) возбуждение;
2) „плато“, когда половое возбуждение уже не нарастает, но поддерживается на прежнем уровне;
3) оргазм;
4) „расслабление“, снятие напряжения.
Хотя о подобных фазах было известно еще в древности, и они не раз описывались в литературе, но никто раньше не представил копулятивный цикл как систему парного взаимодействия. Это позволило опровергнуть или поставить под сомнение многие традиционные представления. Например, величина полового члена, которую обыденное сознание считает „мужской гордостью“ и одним из главных показателей маскулинности, а также обязательным, необходимым и непременным условием сексуальной эффективности мужчины, оказалась физиологически не очень существенной.
Во-первых, разница в длине фаллоса [фаллос (греческое phallos) — мужской половой орган. Фаллический культ некоторых народов обоготворял его, как символ оплодотворяющего или рождающего начала природы, прим. авт.] в спокойном состоянии частично нивелируется при эрекции: короткий член часто увеличивается больше, чем длинный. (По Мастерсу и Джонсон, она колеблется от 6 до 14 см, а средний размер — от 8,5 до 10,5 см; по данным Г. С. Васильченко, автора классической советской „Общей сексопатологии“, она в норме колеблется от 5 до 12 см.) Во-вторых, опыты мастурбации женщин с искусственным фаллосом разной длины и диаметра показали исключительную пластичность женских гениталий, которые быстро приспосабливаются к размерам члена. В-третьих, уровень и длительность эрекции, а также техника сношения влияют на сексуальное удовлетворение женщины гораздо больше, чем размеры „мужского достоинства“.
Также было поколеблено фрейдистское представление о двух разных типах женского оргазма — клиторальном и вагинальном, из которых первый, как полагал основатель психоанализа, есть признак маскулинности женщины и ее „вагинальной фригидности“. Такое определение вызывало большую тревогу у тех женщин, которые чувствовали, что их главные сексуально-эротические ощущения локализованы не во влагалище, а в клиторе. Уильям Мастерс и Вирджиния Джонсон даже пришли к выводу, что отдельного вагинального оргазма физиологически не существует. (Вокруг этого вопроса в последующее десятилетие разгорелся спор. Вопреки мнению организаторов „секс-проекта века“, многие видные гинекологи и психиатры отмечали, что женщины достаточно определенно различают как клиторальный, так и вагинальный оргазм. Последующие исследования подтвердили их правоту.)
Исключительное значение имели разработанные авторами проекта принципы так называемой парной секс-терапии, помогающей взаимной адаптации партнерской пары на основе не только психофизиологических, но и социально-психологических методов.
Результаты проекта Уильяма Мастерса и Вирджинии Джонсон трудно переоценить: они сразу же получили научное признание, хотя и не без оговорок. Так, классик советской сексопатологии Г. С. Васильченко обращает внимание на недостатки некоторых диагностических методов авторов проекта, а также абсолютизацию ими психогенных и недооценку соматических и особенно нейрогуморальных [гуморальный (от латинского humor — жидкость) — связанный с жидкостями организма — кровью, лимфой, тканевой жидкостью. Гуморальные факторы — физиологически активные вещества (например, гормоны), образующиеся в организме и оказывающие физиологическое действие через жидкости — кровь, лимфу и тканевую жидкость. Нейро… (от греческого neuron — жила, нерв) — первая составная часть сложных слов, указывающая на их отношение к нервной системе. В данном случае — нейрогуморальный, прим. авт.] факторов.
Самые серьезные замечания в адрес американских исследователей высказывают психологи. „Сексуальные реакции“, изученные ими, это биосексуальные психофизиологические реакции, которые можно зафиксировать объективными физиологическими методами. Однако наше сексуальное поведение только к ним не сводится. Известный американский психолог Абрахам Маслоу, приветствуя труд своих всемирно известных соотечественников, одновременно призывал дополнить его исследованиями, где сексуальность рассматривалась бы в контексте эмоциональных, любовных, личностных отношений, а также в связи с трансцендентными, мистическими переживаниями, когда физическая близость воспринимается как священный акт и религиозная церемония. Но возможно ли этот аспект, спрашивается, изучить в лаборатории?