Андрей Птичкин

Иллюзия

Ольга дождалась, как уснет ее Гриша, выбралась обнаженной из его объятий и быстро оделась. Она торопилась. Она забыла накинуть свой легкий плащ. Взяла туфли в руку, тихонько открыла окно и решила сначала посидеть на подоконнике. Одинокий ночной прохожий мог видеть ее в эту минуту: она сидела, поджав колени к лицу, и вглядывалась в темноту. Возвращаться ей сегодня особенно не хотелось. Но ее муж, тиран, требовал от нее такого послушания.

Легко оттолкнувшись, она камнем полетела вниз. Но она не торопилась покончить с жизнью, особенно когда ей встретился хороший человек. Несмотря на свой легкомысленный характер и склонность к любовным увлечениям, она увидела в своем любовнике что-то особенное, что ценила в людях. Именно сейчас она подумала об этом. Она удивлялась самой себе, но не забыла затормозить перед асфальтом, плавно приземлилась и пошла в направлении домов, стоящих на укромной городской улице, спрятанной от оживленных автомобильных дорог. „Хорошо, если меня никто не заметил“, — подумала она.

III 

Ее муж был уже дома. Он был гораздо старше ее, очень крупный и с небольшой лысиной на голове. На крупной шее у него красовалась толстая золотая цепь, на пальцах — золотые печатки. Он сидел за столом и мирно беседовал с Катей. Катя была одета в исключительно стильное платье. Она выглядела уставшей, но в таком наряде выглядела очень красивой. „Наверное, были в каком-нибудь ресторане“, — заметила про себя Ольга. Она не совсем доверяла своей подруге, но та заботилась о ней, как о себе. Ольга всегда брала ее с собой, куда бы ни отправлялась. Она сильно привыкла к ней, и уже не могла без нее обойтись. В далеких путешествиях, куда они раньше отправлялись от скуки, Катя готовила ей вкусные блюда и приносила завтраки в постель.

— Опять ты где-то моталась весь вечер? — проворчал муж.

— Немного прогулялась, — лениво ответила Ольга.

Она недолго потопталась в прихожей, как будто раздеваясь. Только сейчас она заметила, что забыла свой плащ. „Не возвращаться же?“

— Ты забыла, что мы собирались сегодня вечером на ужин? — спросил он.

Только сейчас она вспомнила. Это было неделю назад. Они договорились об этой вечеринке перед той самой поездкой в Уголок. Видимо, об этом они разговаривали за столом. „Опять все разболтала мужу, это мне порядком надоело“, — подумала Ольга про Катю. Катя и раньше была неравнодушна к ее мужу, а в последнее время даже ревновала его к ней.

— Я забыла, — сказала устало Ольга.

Она об этом действительно забыла, но теперь это не имело значения.

— Ладно, я пойду спать, завтра утром у меня важная встреча.

Муж медленно поднялся, на ходу подтягивая спортивный костюм. В дверях спальни он остановился:

— Я тебя жду, — обратился он к Ольге.

Ольга с Катей жили в этом доме несколько лет с тех пор, как Ольга вышла замуж. Тогда впервые свобода стала ей докучать, она захотела остепениться и отдохнуть. Катя была против, но Ольге было на нее наплевать. К тому же муж ее был очень богат. Хороший просторный дом в центре города. Тишина и уют. Подарки, знаки внимания — все обещало определенные преимущества перед прежней беспокойной жизнью.

„Сегодня он изрядно пьян, он всегда тащит меня в постель, когда хорошо наберется“, — рассуждала Ольга. С Катей разговаривать почему-то не хотелось. Она легла в свою двуспальную кровать. Сквозь жалюзи опять показалась луна. Было тихо, только Катя убирала со стола. Она всегда ложилась последней.

Почему-то сейчас, после близости с Гришей, ей стало немного не по себе. Это были не угрызения совести, конечно. Неземное происхождение надоело ей, как старое приключение! Конечно, ей были приятны некоторые сатанинские возможности, которые давали неоспоримые преимущества перед людьми, но и она, и Катя все же были смертны, хотя их век сильно отличался от человеческого. Они были гораздо свободнее в своих поступках, чем люди, но их воля была скована волей дьявола, если вдруг они позволяли себе лишнее. Ольга, правда, не была уверена, разрешено ее замужество или нет…

Она всегда думала, хотела ли она быть человеком? Этот вопрос время от времени разрешался для нее, то так, то эдак. Но всякий раз, когда ей было очень одиноко, как сейчас, она хотела жить с людьми. Люди казались ей более живыми, наверное потому, что они торопились жить…

IV 

Проснувшись, я ничего не понял. Я силился припомнить во всех подробностях необыкновенные события вчерашнего вечера. Сначала мы пили коктейль, голова болела, как положено, потом занимались любовью при свете луны. А потом я уснул. А что потом? А потом я проснулся! Ход рассуждений замкнулся и пошел по новому кругу, не объяснив главного! А главное: „Где же Оля?“ Он сразу заметил ее накидку, в которой она пришла вчера. „Ах, конечно, она просто ушла и захлопнула дверь, что же здесь странного?“ Простое объяснение никак не укладывалось в голове. Не было ни записки, ничего. Ему страшно захотелось увидеть ее снова… „Ах да — телефон!“ Он набрал номер. В трубке забасил мужской голос: „А кто спрашивает?“ Тут я растерялся: „Мне нужна Ольга“, — как можно более официально сказал я в трубку. „Она в душе, кажется“, — ответил он, удаляясь. Потом я долго ждал, когда Ольга возьмет трубку, но прошло минут пять, после чего в трубке послышались короткие гудки. Больше звонить я не стал. Я развалился в кресле со своим дневником. Мое разочарование нашло отражение всего в нескольких предложениях, после чего я стал собираться на службу. День длился сегодня очень долго, я думал, что он не кончится никогда, если бы в конце вечера не позвонил Витек и не пригласил на пиво. Я сказал, что мне должны позвонить, не объясняя подробностей.

— Нам все равно, — сказал Витек, — можно и у тебя, с тебя — закуска, а с нас с Серегой — пиво.

Мы сидели за кухонным столом, я резал рыбу на маленькие куски, Витек курил, а Серега все рассказывал об их похождениях. Я слушал эту историю теперь во второй раз, и на этот раз она казалась мне более странной, нежели объяснимой опьянением моих друзей, как думал я раньше.

Никто не звонил и не приходил. И мне начинало казаться все это сном, который приснился мне вчера. Сном, который со временем улетучится, как только дневные заботы превратят его в груды обломков.

V 

Все кончается, и нет ничего постоянного в природе. Как жаркое ненасытное лето сменила огненно-рыжая осень, так и первые заморозки на еще неостывшей земле уже предвещали начало зимы. Неизменным в природе было только непостоянство…

Он опять шел вперед, не останавливаясь, как будто только движение было смыслом его жизни. Его надежда найти этот дом не казалась ему несбыточной. Единственное, чего он опасался — заблудиться или сломать себе шею где-нибудь в лесных оврагах, или утонуть в реке. Правда, купаться было уже холодно. Чтобы не потеряться в этом бесконечно огромном мире, он держался шоссейных или железных дорог. Он шел вдоль дороги, и когда машина проносилась мимо, обдавая его пылью, он с жадностью смотрел ей вслед и следил, как медленно она тает за пределом видимости. Иногда его подвозили. Какой-нибудь водитель останавливался впереди на обочине, высовывался из кабины или открывал дверь и предлагал подбросить. Единственное, что ему трудно было объяснить, куда ему было нужно. Когда он шел пешком, направление его движения определял скорее не разум, но инстинктивное чутье, подсознание. Он сам не знал, что именно. Но когда все же его понимали, это позволяло ему сократить расстояние до цели.

На его пути часто попадались деревни, где он останавливался, чтобы перевести дух, реже небольшие города. Он всегда спрашивал названия городов, но не запоминал. Так было бы и в этот раз, если бы случайно в вывеске над входом в какое-то здание он не увидел в самом низу таблички надпись „г. Благодатный“. „Какое необычное для города название, может это хороший знак“, — удовлетворенно подумал он.

Хотя шум города, суета и толкотня быстро утомляли его, иногда ему нравилось сидеть в каком-нибудь укромном парке и разговаривать с детьми. Кажется, они понимали его. Он заранее покупал в каком-нибудь магазинчике конфеты, а потом при случае угощал детей. Дети постарше, школьники сторонились его, но маленькие дети не пугались.

— Дядя, давай поиграем в мяч, — девочка вытянула руки и ударила мячом об асфальт.

— Не могу, устал я очень.

— Дядя, а почему ты устал-то? — не отставала от него кудрявая девочка лет пяти.

— Долго шел, — отвечал он.

Обычно на следующий день он покидал город и шел дальше. Но случилось непредвиденное.

Когда он уже собирался встать со скамейки и отправиться где-нибудь поспать, его взгляд упал на противоположную сторону этого сквера. Что его поразило? Это был человек, мужчина. Он сидел на скамейке с бутылкой пива и был явно чем-то озабочен, скорее расстроен. Но не это поразило его, а особенности его поведения: манера сидеть, держать в руках сигарету или смотреть вдаль. Вытаращенными глазами он смотрел на своего двойника. Это не было повторением лишь внешнего облика, все его движения были ему знакомы. На какое-то мгновение ему показалось, что это — он сам. Он был ошарашен. Все его знания физики не могли объяснить возможность нахождения одного и того же человека одновременно в двух точках пространства. Но вместе с тем это был он. Он мог предполагать возможность случайного совпадения в чем-нибудь, но не во всем. Даже сорт пива был его любимый. Кроме того, он чувствовал энергию, которая притягивала его к тому человеку. Если бы только он мог подойти и поговорить с этим незнакомцем! Но что он может ему сказать? Нет, он знал, что подойти он не сможет.