Андрей Птичкин
Иллюзия
Я про себя отметил необычную торжественность обстановки и даже пожалел, что я здесь, может быть, и не случайно, но только в первый раз. Я смотрел на Маню и невольно завидовал ее мужу. Он говорил о ней искренне и просто, и все были согласны с ним, потому что на самом деле были здесь именно потому, чтобы почувствовать это вместе.
Я не запомнил, чем кончился тост. Звук разбитого стекла означал конец поздравления и начало концерта. Все, у кого были свободны обе руки, дружно захлопали.
Немного неуверенный молодой человек двинулся вперед, чтобы сказать несколько слов в микрофон. Он сказал, что этот концерт никогда раньше не звучал, что это — презентация нового альбома и что-то еще, после чего зазвучали первые звуки сбивчивых аккордов.
Сначала мне это не понравилось. Это не было похоже на отточенные звуки ударных и гитар, которые доносят нам во все остальные дни органы массовой информации.
Но постепенно звуки и простые слова оформились в моей голове во что-то образное и осязаемое, проникнув в самое сердце. Стали понятны мелодия и ритм на первый взгляд нестройных песен. Маня слушала на ходу, наливая в движении вина или шампанского. Андрей куда-то пропал, и некоторое время его не было видно. Я изрядно захмелел. Свет стал казаться более тусклым и расплывчатым, как в запотевших стеклах очков.
— Здесь свободно? — неожиданный вопрос вывел меня из состояния некоторой отрешенности. Слева от меня стоял человек, и мне показалось, что я его где-то уже видел.
Его несколько испачканная одежда не вызвала во мне
— Конечно, здесь свободно везде, — из вежливости я несколько выпрямился на своем кресле. Когда он сел, то его лицо оказалось в тени, и я не стал вновь напрягать свою память, чтобы уяснить себе вопрос его необыкновенного сходства с запечатленным в глубинах памяти образом.
Маня тут же оказалась возле гостя с пустым стаканом и тарелкой с приборами, и графином бордового вина.
— Вы не будете возражать, если мы познакомимся? — сказал незнакомец, поднимая свой бокал. — В этот момент стихли звуки очередной песни.
— Конечно, с удовольствием, — ответил я, отрываясь от плена музыки. — Мне кажется, я слышал эту песню раньше, но по-другому.
— Меня зовут Борис, можно Боря, а вас? — гость сделал несколько глотков и осушил стакан.
— Меня — Григорием, Гришей, — ответил я прежде, чем выпить. На третьем глотке я осознал, что я не только видел раньше этого человека, но и слышал этот голос.
— Борис Борисович? Гребенщиков? — мое удивление и неожиданная догадка не вызвали у гостя замешательства или беспокойства.
— Как вы догадались?
Этот вопрос был совершенно излишним. Я протрезвел в одну минуту. Борис, напротив, внешне выглядел совершенно спокойным, хотя и погруженным в свои раздумья.
— А когда вы приехали? — спросил я, собрав растрепанные чувства через некоторое время.
— Я немного задержался в пути. Но у меня было подробное описание плана, как сюда добраться.
— А как же остальные? Они знают, что вы здесь?
— Что же, очень неплохо! — не ответив на мой вопрос, воскликнул он после окончания песни, даже где-то похоже на меня. Но вместе с тем, гораздо более понятно и ближе к народу. Хотя, может, я и ошибаюсь.
Я молча согласился, по-прежнему не понимая, почему столь почтенный гость был скрыт от прочих гостей и находился здесь в тени, будучи не представленным публике.
— Не извольте беспокоиться, я так устал от всего этого, — устало сказал Гребенщиков, прочитав мои мысли, — это лишнее, к тому же у меня сегодня выходной, — добавил он не из лишней скромности.
Я понял, что это он специально попросил Андрея не афишировать его персону, насколько это будет возможным.
— Григорий, я прошу прощения, а вы как сюда попали?
— Я очутился здесь весьма загадочным образом, впрочем, как и вы, наверное.
— Ладно, пойду, поздравлю хозяйку, а то как-то неудобно, и сразу же вернусь. Надо сказать, что эта ненавязчивая музыка начинает нравиться мне все больше и больше, — сказал Боря, удаляясь в полумраке.
Дядька сидел за своим столом мрачнее черных туч, нависших над городом. Практически он уже решил свою участь. Надо, чтобы все доложили этому агенту 007 и немедленно. Тогда его расторопность пойдет на пользу, и Ольге не причинят особого вреда. Казалось, про себя он уже не думал. Он устал. Он достал сигару, закурил. Затем медленно достал чернильницу с пером и зачем-то вытащил пистолет, положив его на другую сторону стола. Он знал, что не сделает этого. Просто жесткий ствол упирался ему в ребро и мешал думать.
„Товарищ генерал. Сим сообщаю, что ввиду усложнившейся обстановки в деле расследования и дабы не подвергать опасности жизни вверенных мне агентов (сначала он написал „людей“, а потом, вовремя спохватившись, исправил), хочу сообщить вам следующее: я не вводил в заблуждение ход расследования и не пытался кого-то выгородить или укрыть. Тем более в моих планах никогда не было организации побега Григория или Ольги. Их местонахождение мне неизвестно до сих пор. Но некоторые факты из собственной жизни, по моему мнению, могут очень помочь…“
Здесь слог его запнулся, пепел с сигары упал на каменный пол и распался на частицы пыли. Он не знал, как ему продолжить.
„Факт, о котором я сейчас сообщу, безусловно, не делает мне чести, но и вреда от него нашему делу нанесено не было. Ольга — моя дочь, рожденная от человека. Этой женщины нет в живых с самого рождения Ольги. Я скрыл сей факт от высших чинов, следуя эгоистичному желанию сохранить жизнь ни в чем не повинного ребенка“.
„Дядька“ затянулся глубже и с выдохом продолжил:
„По сему, мне кажется, возможным и здравым поступком будет не считать Ольгу представителем нашего общества, тем более, что она не участвует с 10 лет в его деятельности. Что касается Григория, то предлагаю прекратить всяческие его поиски и оставить в покое. Что касается меня, то готов понести за совершенное преступление любое наказание, какое сочтет нужным принять верховный суд“.
Дописав еще какие-то соображения насчет осуществления его предложений, дядька поставил дату: 14 ноября сего года.
„Представляю, как будет счастлива Ольга“, — подумал растроганный своим признанием дядька. Он запечатал конверт с чувством глубокого удовлетворения. Он решил сегодня же отправить письмо с посыльным градоначальнику. Он позвонил в колокольчик и убрал пистолет на прежнее место.
…Сара по взгляду дядьки поняла, что от нее требуется, и, не говоря лишних слов, забрала письмо.
Вот и все, дядька даже не придал значения тому, что у него нет еще сведений экспертизы, подтверждающих, что отпечатки пальцев, найденных на кольце, принадлежат Ольге. Он торопился отправить письмо, боясь передумать или снова мучиться выбором правильного решения. Когда двери за Сарой закрылась, он достал из шкафчика коньяк и залпом выпил полстакана.
Как условились, Арнольд возвращался домой из офиса не на своей машине, на всякий случай захватив машину сопровождения.
Ничего подозрительного, подъезжая к дому, он не заметил. Его заместитель на всякий случай остался в офисе и дежурил на телефоне. Ничего конкретного по заданию шефа тот не узнал, и он начинал думать, что беспокойство Арнольда — всего лишь результат его сложностей в личной жизни.
Арнольд вышел из машины в сопровождении двух охранников и тут только заметил двоих сидящих в машине людей, которые наблюдали за этим участком улицы.
„Наверное, ждут, когда появится Ольга“, — еще он подумал, что это означает, что ее опять нет дома.
Арнольд открыл дверь своим ключом. Когда он вошел, то увидел Катю. Она сидела в кресле в своей излюбленной позе. Ее длинные ноги лежали на стуле, который стоял возле кресла. Увидев Арнольда, она не пошевелилась, только повернула голову в его сторону.
— Мы же условились, что я заеду к тебе! — сказал Арнольд раздосадованно.
— Но ты же не заехал, — Катя скривила губки, обнимая себя своими руками и подавляя недовольство.
— Мне нужно было заехать домой, забрать кое-какие вещи и машину.
— У тебя нет чего-нибудь выпить? — более миролюбиво продолжила Катя.
Арнольд, быстро справившись с пальто, собирался уже открыть дверцу шкафа, как увидел в окне несколько подозрительных типов, ужасно похожих на недавних своих посетителей. С бутылкой джина в руках он подошел ближе к окну. Быстро посоветовавшись, они направились в сторону его дома. Не на шутку обеспокоенный, Арнольд набрал номер своего офиса.
— Я слушаю, — беспечно ответил зам.
— Быстро вышли ко мне группу поддержки. Кажется, они задумали что-то. На всякий случай дай им автоматы и гранаты.