Андрей Птичкин
Иллюзия
— Чем могу служить? — подражая им, Арнольд сел за стол напротив, как будто они встретились, наконец, в условленное время за обедом.
— Вопрос все тот же, где ваша жена? — Агент с орлиным носом вопросительно посмотрел на мужа, как будто в прошлый раз Арнольд обманул его и спрятал жену в сундуке. — У нас есть ордер на обыск квартиры. Но без вас мы не стали переворачивать все вверх дном. Если вы нам поможете, то избавите себя и нас от ненужных хлопот.
— Так что же она натворила? Я не видел ее больше двух недель! — Возмутился Арнольд, слегка напрягая голосовые связки.
— Этого, к сожалению, мы сказать не можем. Так значит, вы не виделись с момента вчерашней нашей встречи?
— Совершенно верно!
Агент с орлиным носом оказался в тупиковом положении и не знал, что делать дальше. Он переглянулся с первым агентом и сказал:
— В таком случае мы вынуждены будем запретить вам передвижение по городу и посадить под домашний арест.
— Под арест? — снова удивился Арнольд. — Хорошенькое начало дня. Я должен позвонить на фирму. — Драться с этими ублюдками он не собирался. Хотел, чтобы ему прислали из офиса пару вышибал. Из своего опыта он мог предположить, что эти люди не имеют ничего общего с правоохранительными органами. В принципе, их послали на случай, если вдруг появится Ольга.
В свою очередь, человек с орлиным носом позвонил тоже.
— Он собирается оказать сопротивление. Где жена, не говорит. Говорит, что не знает. Да, две недели, — отойдя в сторонку, шептал агент № 2.
— Не нужно привлекать внимание к себе, разборки нам не нужны. Немедленно уходите и установите наблюдение за домом. Нам нужна только девушка, — приказала трубка.
Арнольд с чувством глубокого удовлетворения закончил непродолжительную беседу с замом и положил трубку. Наши друзья тотчас поспешили откланяться, никак не объясняя причину своего спешного отхода.
— Мы зайдем в другой раз, — недовольно прошипел агент с орлиным носом, направляясь к двери.
Арнольд затянулся несколько раз сигарой, которую достал из нагрудного кармана, и снова вспомнил про Ольгу. Куда же она подевалась? Еще больше он удивился, когда спустя некоторое время обнаружил, что вся верхняя одежда жены лежит в шкафу или на кровати. Он заглянул в холодильник и заметил, что штоф с джином опустел ровно наполовину. В своем рабочем столе он не нашел бинокля, а также фляжки с коньяком в буфете. „Дело серьезное, — тихо протянул Арнольд, разглядывая силуэты проходящих мимо людей. — Что же все-таки происходит?“
Глава 2
Иллюзия счастья
Все живое на земле стремится к своей заветной цели. Растение стремится вверх к солнцу, стремится достичь максимально возможной высоты, чтобы получить максимальную пользу от солнечных лучей для своих семян. Животное проводит большую часть времени в поисках пищи, чтобы вырасти сильным и здоровым и оставить полноценное потомство. Люди, по-разному представляющие для себя жизненную цель, стремятся в основном к тому же, что и все в природе. Те люди, для которых такой жизненный путь складывается удачным образом, считают себя счастливыми. Все остальные сохраняют в течение жизни мечту на лучшее будущее и тешат себя иллюзией счастья. Не согласные с природой просто погибают. Но смерть сама по себе не есть конец жизни. Это толчок для жизни новой. Каждый человек несет в себе отпечаток прошлого поколения. Этот отпечаток есть информация, энергия, запечатленная в генах человека. Этот отпечаток есть не только в генах, но есть во всем, что нас окружает. Он присутствует в той или иной форме в произведениях искусства, в повседневной жизни, в отношениях и чувствах людей, в любви и счастье.
Но счастье не есть одно понимание своего высокого предназначения в этой жизни. Тогда счастье — всего лишь иллюзия. Но от сознания такого спорного вывода счастье не теряет своей значимости, как не зависит движение земли вокруг солнца от нашего представления об этих небесных телах.
Я почти просыпался или почти уже проснулся с такими бредовыми мыслями. Мне ужасно надоел мой практицизм, который начинал проявляться в последнее время в общении с окружающими. Мне было даже не по себе всякий раз, когда я скатывался на подобные рассуждения. Не помню, правда, чем кончился вчера, или вернее сказать, сегодняшней ночью наш философский спор, но только мне было немного не по себе оттого, что я вообще коснулся этой темы.
Я лежал, вернее, полулежал в кресле за пределами кухни, в которой мы так славно проводили время. Как только мой разум стал припоминать подробности вчерашнего вечера, снова защемило сердце, потому что наряду с приятным воспоминанием с еще большой скоростью внеслось пережитое, все, что происходило раньше и еще раньше. Чудовище пока не показывалось, но я знал, что оно подстерегает меня. Еще немного времени, мозг мой очистится ото сна окончательно, тогда начнет капать кислота в самое сердце, и кровь, испорченная кислотой, разнесет по всему организму самые неприятные ощущения. Почему они появляются, я понимал, но неясным оставался вопрос о причинах этих страданий, ведь их породила любовь, весьма эйфорическое чувство. Кажется, разреши я этот вопрос, и мучениям — конец. Может и так, только разрешить я не смог его и много позже. Это был неразрешимый для меня вопрос.
Еще меня мучили догадки о том, почему я лежу в кресле, и вообще, я так и не смог припомнить окончания ночного ужина. Слава богу, хоть кто-то мог мне в этом помочь.
— Так что же там с нашими небесными телами? — веселый бодрый утренний голос лишил меня одиночества. Маня выглядела свежей и довольной собой. Она была в домашнем халате с глубоким вырезом на груди, от чего мысли мои сменили свое направление.
— Доброе утро, — сказал я тихо, с силой отталкивая свои сомнения.
— Извини, что тебе пришлось переночевать в кресле, я не смогла донести тебя до кровати.
— Так я уснул прямо за столом? — мне стало стыдно, видимо, сказался трудный день, баня и изрядно выпитое количество алкоголя.
— Ничего, не переживай ты так, — успокоила меня Маня, угадывая в моем растерянном взгляде не сказанные слова извинения. — Мне тоже как-то не по себе, но сейчас я приготовлю крепкий утренний чай, настоянный на травах, а ты можешь пока принять душ.
Несмотря на тяжелое физическое состояние, встал я легко и направился по лестнице на второй этаж дома.
— Только не задерживайся надолго, — пронеслось мне вслед.
Прохладная вода освежила мою горячую голову. Оставшись один на один со своими мыслями, я вновь подумал об Ольге. Каким-то образом нужно возвратиться в город. Надо только подождать, когда все уляжется. С одной стороны, все произошедшее никак не умещалось в сознании, а с другой — не оставалось сомнений в том, что все было на самом деле. Именно так, а не так, как хотелось бы. Было совершенно ясно, что Ольга мне дала понять об окончании наших близких отношений. Милиция волновала меня не меньше. Если я находился в розыске, то я не мог попасть ни к себе в квартиру, ни на работу, не рискуя быть схваченным. До сих пор оставался неясным вопрос, куда девалась Ольга. Вернее, оставалось очень много вопросов, на которые никто не мог дать ответа. Получу ли я его, даже если приеду в город, и вообще, получу ли я его когда-нибудь?
Я не мог заставлять девушку ждать и быстро облачился в мужской халат. Я до сих пор оставался практически без одежды, потому что одежда была в таком же грязном состоянии, как и вчера.
…чай был наваристым и душистым. Перед чаем мы выпили по рюмочке коньяка, и я нашел это чудесным и своевременным действием. На самом деле, голове стало намного легче и с обрыва сердца слетело несколько больших обломков.
* * *
— Так что ты говорил про вселенную с небесными телами? — Мане не давал покоя этот вопрос.
— Нет, — поправил я тему обсуждения, — Я говорил не о вселенной, а о самых сильных человеческих чувствах: любви и счастье.
— И что же?
— Я уже не помню предмет нашего обсуждения, знаю лишь, что любовь и счастье, существуя в человеке, в то же время объективно не зависят от нашего представления о нем, а значит и от сознания человека. Вот в чем парадокс.
— Может, окончим этот бесполезный спор, а после завтрака я покажу тебе свой сад? Надеюсь, сегодня ты не собираешься в обратный путь? — Маня миролюбиво настроила сбившуюся волну настроения на веселый лад и пошла мыть посуду.
Бар закрывался в шесть утра. Ольга посмотрела на часы. Пора было уходить. Она с трудом встала и тяжелой походкой направилась к выходу. Морозный утренний воздух неприятно обдал тело. Тяжелые снежинки то падали с неба, то вновь поднимались с асфальта, подхваченные ветром. Было еще довольно темно. Постовой, появившийся неожиданно на перекрестке, подозрительно посмотрел на странное одеяние девушки.
„Нужно поймать машину“, — подумала она. На душе было чертовски противно от сознания своего рабского положения. „Даже домой не могу попасть“, — подумала она. Наконец проезжающая мимо серая машина остановилась, и голос с акцентом спросил: „Девушка, вам куда?“ Ольга еще раз решила попытать счастья и направилась к дому, куда она вчера не решилась постучаться. Если ювелир сможет ей сейчас помочь, положение ее намного упростится.