Александр Яковлев
Охота на зайца
Обнаружили в рюкзаках упаковку взрывчатки пластиковой — килограмма полтора-два. Совсем немного: коробочка величиной с пакет сахара. Правда, Коля-спец сказал, что такого количества пластита хватит на то, чтобы любой мост через Неву взорвать. Ну, Коля знает, Коля пожил… Короче, ему виднее, а мне — по барабану.
Приборчики у них были интересные. Один и совсем сказочный — типа электронной карты. Такая пластинка серенькая с экраном и кнопками, и небольшой антенной черненькой — вероятно, спутниковый навигатор какой-нибудь. Я потыкал пальцем, какую-то кнопку нажал, и на экране — фрагмент топографической карты района с мерцающей зеленой точкой высветился. Очень занятная картинка — точное местоположение безо всяких компасов определяет. Нам бы в поле такие…
Николай Иванович, увидев эту штуку, изобразил на лице застенчивость и предложил:
— Витя, может, оставим себе приборчик? Вот опять-двадцать пять! Ну не врубается человек!
— Жадность фраера погубит. Слышал такую поговорку?
— Уж больно вещь ценная…
— Ага, ценная, — согласился я. — Очень даже ценная. А ты уверен, что эта ценная штуковина без обратной связи? Может быть, она не только свое местоположение на карте показывает, но еще и в
Кроме фиговины с экраном у них был и комплект хороших карт. Все надписи на картах — на английском… Ладно, с этим потом разберемся.
В общем, нормально экипированные бойцы. Единственное, что меня удивило до невозможности — это то, что в каждом рюкзаке было по нескольку десятков аккуратных, небольших полиэтиленовых
Точно такие же капсулы используют чухонские геологи для проб и образцов. Их с чем-нибудь другим перепутать невозможно. Наши ребята, из тех, что еще в эпоху застоя ездили в Финляндию, привозили в качестве сувениров такие капсулы. Мы-то весь каменный материал в мешочках тряпочных хранили, а у зарубежных камрадов уже тогда культура труда была на высоком уровне.
А пакетики со шлихами я и пьяный, и больной в темноте наощупь отличу от чего-нибудь другого. Опять же — лопатки эти красивые из нержавейки с черными пластиковыми рукоятками…
Капсулы с камнями и шлихи просто сводили меня с ума. Неужели геологи? Выходит — не военные, а геологи! Зачем же они в нас стрелять начали? Непонятно все это, но занимательно. Есть пища для размышлений.
Я открыл несколько капсул, вытряхнул содержимое на лист бумаги и попытался определить породу. Камни и рыхлятина. Кора выветривания. Образцы каменного материала, похожи на пробы из керна скважин. Порода голубовато-серая, сильно похоже… на что? Что за порода-то? Основные, ультраосновные?
А ведь на кимберлит похоже! Кимберлит и кора выветривания.
А ну-ка шлихи глянем… Та-ак… Шлих — серый, еще слегка влажный… Недавно мыли, что ли? А чем? Что-то лотков у этих бойцов не видно. А в кино, то есть на кассете долбанной, у них еще и сепаратор портативный был. Если это они.
Без бинокулярной лупы, или хотя бы просто без сильного увеличительного стекла, серый шлих рассматривать особого смысла нет. Шлих — он и есть шлих… Да, геологи! Вот ведь вляпались!
С Колей и Борисом я своими домыслами пока делиться не стал. Потом при случае расскажу. А сейчас… Какая нам сейчас, в сущности, разница, кем были эти парни при жизни — геологами или матросами? Плохой я христианин? Да уж — очень плохой, вернее, никакой. Кроме злости и отвращения — никаких эмоций. Они начали первыми, что еще можно сказать…
Часа за полтора разобрались с вражьей экипировкой и, преодолевая рвотные позывы, одежду с них, по возможности аккуратно, сняли. Добротные шмотки были у бандитов-геологов. Нас в поле так не одевали… Перетряхнули одежду, карманы вывернули, затем в их же рюкзаки все и упаковали. Документов — никаких. Вообще, ни одной бумажки.
Потом за руки, за ноги взяли этих самых парней, нашими пулями сильно покалеченных, перетащили к могиле и закопали. Ни слез, ни салюта, ни гражданской панихиды по ним не устраивали. Все сделали быстро и без базара. Не знаю, как у Коли с Борисом, но мне этих троих даже не было жалко — тошнотно, противно, и только. А ведь тоже люди… И не старые еще ребята.
Автоматы у них были не „беретты“ и не „хеклеры унд кохи“, а совсем какие-то другие. В общем, неизвестные автоматы. Тут даже Николай Иванович маху дал, в чем сам и признался. Пистолеты определил с ходу, а с автоматами у него заковыка вышла. „Не знаю, — говорит, — что это за машинки такие“.
А по мне — так все едино, не специалист я в этих делах. Николай Иванович же, судя по некоторым пустяковым признакам, решил, что это было что-то наше, родное. Никак не маркированные, даже без номеров, игрушки действительно напоминали нечто заграничное, но патроны — наши, калибра 5,45 мм, ремни погонные — наши…
А вообще-то, и почти вся экипировка у бойцов вполне могла быть отечественной. Кроме явно заграничных часов, пистолетов, мешочков для проб и хитрого прибора с экраном-картой. Да еще топопланшеты с надписями на английском. Занятно получалось!
После этого барахло — автоматы, рюкзаки со шмотками — мы упаковали в один большой узел, замотали поплотнее в кусок полиэтилена и тоже закопали в стороне от схорона. Образцы и шлихи я увязал в отдельный узелок и туда же — в землю. Вот так.
Все окрест обильно посыпали махоркой, нашедшейся у запасливого Коли. И даже почти все свое курево — Колины сигареты и наш с Борькой „беломор“ — на это извели. Побольше табачку, побольше…
Заодно выбрызгали весь мой баллончик с „перцовым газом“. Прибрались вокруг. Все стреляные гильзы — и свои, и врагов — собрали, навели первозданный порядок, а потом долго отмывались в ручье с песком и мылом.
Но все равно, в душе осталось мерзкое чувство, которое никакой водой и мылом уже не смоешь. Приуныли мы все и слегка взгрустнули. Вполне могло случиться, что мы каких-нибудь геологов угрохали. Или военных геологов…
Плохо будет, если с армией поцапались. Ох, плохо! Это, пожалуй, похуже, чем с милицией ссориться. Найдут, догонят и поубивают. И никому не докажешь, что эти козлы начали первыми… А что нам было делать, ждать пока они нас — вот так? Нет уж, нет уж!
Единственное, что вселяло некоторую надежду — явная узкоглазость убитых. Но откуда у них эти шлихи, образцы, пробы?
В любом случае — наши они были или не наши, геологи или туристы — следовало отсюда, из хорошего и удобного, надежнейшего схорона, быстро делать ноги. Рвать когти. Причем, не просто быстро, а очень быстро. Хоть и считается, что здесь край почти непуганых идиотов, но что-то часто нога человека сюда ступать стала. Зачастили непрошеные.
Не мешкая, собрали все необходимое. Николай Иванович замаскировал входы в свои подземные бункеры. Потом побрызгал еще, окропил окрестности на всякий случай от собак, керосином, и молча, стараясь идти след в след, мы двинулись через болото моим маршрутом на юго-восток к машине.
Не удалось на природе придумать ничего толкового, еще больше все запуталось. В сущности, это было бегство в никуда. Единственная польза от этой болотной эпопеи — „стволами“ обзавелись. Но какую цену пришлось заплатить! Теперь вот, ко всему прочему, я еще и убивцем стал. Надо мне это? Короче, чем дальше — тем интереснее.
Не любит, видно, меня Господь Бог, наказывает за что-то. А чего ему меня любить, если я неверующий? И черт меня дернул атеистом стать!
Повезло Борьке — его самого ранили. Идет, а ухо залепленное пластырем — Коля все же снял с него бинт — в такт шагам болтается.
Да, Боб может спать спокойно. А вот мне, наверное, по ночам сны страшные показывать начнут. Пока, правда, совесть меня не мучает. Так, легкое сожаление, как говорится, о содеянном. Но это — пока, а дальше… Дальше — посмотрим.
В общем, фигня все это. Мотать отсюда надо. В город возвращаться и искать другие ходы-выходы.
Может, и действительно в милицию следует сунуться? Не все же там продажные. Побачим… А пока — в город. Сейчас два часа дня, ровно четырнадцать ноль ноль. Примерно в четыре будем у машины, полчаса на упаковку „стволов“, перекусим, то да се… В пять выедем.
Приехали вдвоем — уезжаем втроем и с оружием. Вот и еще одного человека в свои проблемы впутал…
Но все-таки с Николаем Иванычем чуть веселей будет. Он — дядька практичный и тертый. Лихо он того, третьего солдата срезал. Не больше десятка патронов потратил. Не то, что я по своим двоим, весь магазин угрохал.
Борька, конечно, отличный мужик, но, как говорится, простоват. Не в обиду ему и не в качестве выпендрежа, но мне в жизни не раз приходилось в крутых заморочках разбираться. В поле — оно по всякому бывает, а Боб… Ну почти всю жизнь — в цивилизации, в городе, на производстве… Аванс-получка, аванс-получка… В экстремальных ситуациях опыта у него маловато, так что особо на него рассчитывать не приходится.