Александр Яковлев
Охота на зайца
„И откуда они взялись на мою голову? — подумал Николай Иванович, перебираясь в сторону схорона по узким жердочкам через непроходимую топь. — Не было печали…“
Глава шестнадцатая
Коля очень грамотно расположил свое убежище и в стратегическом, так сказать, и в тактическом плане. Лучше места, пожалуй, и не сыщешь.
На залесенной территории площадью в несколько сотен километров он на достаточном отдалении от дорог и населенных пунктов среди непроходимых болот отыскал островок. Островок этот — скорее всего озерно-ледникового происхождения — возвышался над окрестной равниной метра на четыре-пять и был покрыт не очень густым еловым лесом с примесью березы. С севера и востока подходы к нему были почти невозможны — топкие многокилометровые болота и заболоченный лес. Никакой праздношатающейся публикой и не пахло. Глушь, дичь, елки с палками и торф, торф, торф — вширь и вглубь.
С запада добраться до островка было не в пример проще, но и отсюда не наблюдалось особого оживляжа. Правда, в последние годы на дальних подступах здесь начали появляться пока еще немногочисленные кооперативные садоводства, но забираться глубоко в лес и гулять по топким непроходимым болотам дачники не рисковали.
В тактическом плане, в смысле маскировки на местности, по крыше Колиного убежища могли пройти сотни грибников-ягодников и охотников с детьми, женами и собаками-лайками, и никто бы никогда не заметил, что под землей что-то есть. Разумеется, при соблюдении определенных мер предосторожности.
В относительно невысоком песчаном холме за тридцать лет плодотворного и героического труда простой рабочий человек Николай Иванович Крючков выкопал — вернее, создал! — бункер и подземные галереи. Убежище.
Над бункером густо росли деревья, зеленела трава, чирикали птицы и гуляли звери. Под землю вели два потайных входа: „парадный“ и запасной.
Туда же, в свой подземный бункер, Коля натаскал на собственном горбу необходимые припасы и оборудовал помещения двумя железными печками. Хитро устроенный дымоход через систему проложенных в земле труб давал выход дыму далеко в стороне и в рассеянном виде.
Когда я увидел это сооружение, нет — подземный дворец! — впервые, меня поразили именно дымоход и система перископов для наблюдения за поверхностью. Десяток призм, зеркала, какие-то приспособления на проволочках и веревках обеспечивали обзор из-под земли на триста шестьдесят градусов. Не очень далеко, правда, но все же… И замаскировано все под сучками и ветками. Кулибин…
Потом я подсчитал, сколько этот Кулибин земли перелопатил, и меня чуть кондратий не хватил. Вот это действительно было чудом! Получалось, что только для бункера ему пришлось вытащить „на гора“ почти триста кубов, да еще галереи — почти столько же. Где-то около пятисот кубов — это тысяча тонн грунта. И все упрятано на глубину полутора-двух метров от поверхности!
И леса на перекрытия, полы и стены — наверное, кубов пятьдесят, не меньше, пошло. А ведь каждую лесину надо свалить, и по возможности подальше от базы, приволочь к месту, распилить. А внутреннее обустройство — полы настлать, стеллажи, галереи укрепить… Да мало ли чего еще! И в основном все это — в отпуска и по выходным. Мистика и фантастика!
Он сам мне сказал, что одного цемента на спине через болота больше пятидесяти мешков сорокакилограммовых приволок. Постепенно, конечно, по несколько килограммов, но тем не менее… Титан психический, хотя вот — пригодилось же.
Кроме всего, Николай Иванович свой схорон по периметру еще и сигнализацией обустроил — простенькой, но эффективной. Прямо как пограничная система. На всех вероятных путях подхода он установил проволочные натяжки — при замыкании контакта в схороне на пульте мигала лампочка.
Колина сигнальная система работала от трех параллельно соединенных автомобильных аккумуляторов, периодически подзаряжающихся от „АБэшки“ — слабосильного генератора с бензомотором.
Но и помимо этого чудес хватало. Не скудеет земля русская на таланты! Почти жюльверновская фантастика в нашем северо-западном сильно заболоченном лесу. И Коля — как капитан Немо…
Сейчас, если откровенно — червь сомненья слегка точил мне душу… Какое я имею право раскрывать, хоть бы и перед Борькой, Колин схорон? Ведь тайна-то не моя. А как говорят французы: „Что знают трое — знает и свинья“. Слишком велик труд, затраченный на создание столь грандиозного объекта. Но с другой стороны — куда податься бедному крестьянину? Зажали нас с Бобом крепко.
И еще был у меня один аргумент для Николая Ивановича — стопроцентная уверенность, что Боб без меня никогда не отыщет это место. Гарантия. Мой френд — хороший парень, но топографический кретин и способен заплутать, наверное, даже в Московском парке Победы. Если бы не знал его с детства, решил бы, что притворяется, ваньку валяет.
Да он и не стал бы искать. Уж в ком, в ком, а в Борьке-то я был уверен, как в себе!
После завтрака мы с Борисом Евгеньевичем без суеты поднялись на холм и пошли в ельник. Елки, пушистые красавицы, на холме растут не сплошь, а метрах в пяти друг от друга. Как в питомнике, только что не рядами… Травка зеленеет, солнышко блестит, кузнечики цвиркают, лютики-цветочки глаз радуют. Сказочное место! Того и гляди: зайчишка-зайка серенький под елочкой прыг-прыг.
А вот и она, зеленая, с незаметной для неискушенного глаза веревочкой вокруг ствола. Коля специально для меня маячок сигнальный привязал — сам-то он здесь каждую веточку знает. И не завянет ведь, растет себе в ящичке…
— Давай, Боб, топай за мной, смотри внимательно, но ничего не запоминай, даже наоборот — старайся все забыть, и когда тебя начнут пытать враги, ни в чем не сознавайся. Молчи терпеливо и плюй им в рожу — мол, ничего, гады, не знаю, — сказал я Борьке. — Хотя вещи увидишь удивительные, вроде клада Тутанхамона, а может, и покруче. Памятник человеческому трудолюбию. Смотри…
Я попросил Боба посторониться, задрал кусок дерна и при помощи рычага — спрятанной в мох толстенной палки — торжественно открыл вход в схорон. Елочка приподнялась и повернулась вокруг своей оси.
Борька сильно удивился, увидев большую дыру в земле, а в ней ступени лестницы, уходящей вниз. И лестницу, и стены входного тоннеля Коля не поленился для надежности забетонировать.
— Двигай вперед, малыш, а я — следом. И ничего не бойся — я надежно прикрою твою задницу. Если встретишь змею — руками не трогай, она от тебя сама убежит.
— Змеи не бегают, — сказал Борис. Тонкое замечание.
Я чиркнул спичку и зажег керосиновую лампу. Было в Колиной норе и электрическое освещение от аккумуляторов, но я, честно говоря, не знал, как им пользоваться. Там, внизу, на щитке надо было что-то соединить, какие-то переключатели повернуть. Еще, не дай Бог, сломаю что-нибудь… Ничего, пока обойдемся и керосином.
Спустившись ниже уровня земли, я при помощи того же хитрого механизма поставил елку на место, закрыв, таким образом, вход в схорон. Мудрый человек Николай Иванович! Это же надо придумать — елки у него в ящике растут и не вянут.
Под землей было сухо, чисто, и воздух не казался затхлым, как бывает в подземельях. Лампа горела ровно и давала вполне сносный свет. Уютно пахло керосином, ружейным маслом и чем-то лесным.
— Пока ничего не спрашивай и ручками шаловливыми старайся ничего не лапать, не бедокурь. Я здесь сам толком не во всем пока разбираюсь. Точно только одно знаю — мы здесь в полной безопасности. Даже зимовать можно.
— Да-а-а… — только и сказал Боб.
— Но до этого, до зимовки, думаю, дело все же не дойдет. Сейчас все осмотрим и устроимся, как белые люди. Перекантуемся несколько дней, а там, глядишь, и придумаем что-нибудь умное. Ведь мы же умные парни, Боб!
— Умные дома сидят и пиво пьют со щукой вяленой, — саркастически заметил Борька. Он с явным любопытством оглядывал Колино сооружение и чувствовалось, что на него, впрочем, как и на меня, бункер произвел впечатление.
— Я в дураки записываться не желаю. Просто так уж неудачно карта легла, временная непруха, но это — фигня, перебьемся. Жизнь — она полосатая.
— Ага, слышал уже, слышал. Сто раз.
— Ну, а я о чем? Сегодня черненькая полоска, а завтра…
Помещение, в котором мы находились, имело площадь что-то около пятнадцати квадратов — три на пять. В углу — две койки, вернее, два топчана, стол, скамейка, пара табуреток. В стенах справа и слева — две двери.
— Здесь, Боб, в этих холмах, два бункера. Этот — жилой, можно сказать, квартира трехкомнатная, и еще один — подсобное помещение и склад. Не слабо? А главное — у него здесь арсенал. Оружие. „Стволов“ всяких на роту солдат припасено. И патронов — на полк хватит. Фанат. Сейчас покажу — обалдеешь.
Борька рукой потрогал обшитый досками потолок. Низковато для него…
— Ехали, ехали и наконец приехали… У кого, Витек? Что это за фанат такой у тебя в корешах завелся? Почему не знаю?
— Крючков Николай Иванович…