Александр Яковлев
Охота на зайца
Зашел я вечером в субботу перед закрытием в свой прокат снять выручку, заодно и эту кассету залоговую забрал домой. Момент настал. Положил ее в карман и к дому: шлеп, шлеп, шлеп. Пришел. Еще раз посмотрел на нее. Кассета, как кассета. Трехчасовка. Таких кассет я по пять-десять за неделю снимал! Обычное дело… На этикетке лазерным принтером красивенько так нарисовано: „Смертельное оружие-2“ с Мэлом Гибсоном и Дэнни Гловером, и мультики в добое. Пленку глянул — не заезженная. И нигде у меня ничего не шевельнулось, не предостерег меня внутренний голос: „Не бери в руки эту дрянь, брось эту пакость“.
Вот так все и началось.
Сразу же решил и качество записи на пленке проверить, сунул в видак… Кретин! Лучше бы я пальцы в розетку сунул!
Всю жизнь я, конечно, не вспомнил, не пронеслась она перед глазами, но въехал мгновенно, почти по первым кадрам — документы, документы, документы… И все с грифами.
Что такое „документы“, да еще с такими „шапками“ — я по прошлой своей работе знаю очень хорошо. Доводилось мне из-за одной „совершенно секретной“ бумаженции полтора квадратных километра тундры по дециметру обшаривать.
Глянул и враз понял, что „попал“, как сейчас среди „новых“ принято выражаться. И не на деньги попал — гораздо хуже. Влип, впух, вляпался! Вычислят и „наедут“, к бабке не ходи. Надо мне это? Да ни в коем разе!
В голове сразу же стали прокручиваться разные варианты, но суть сводилась к одному, к заветному ленинско-чернышевскому — что делать? А что делать? Как в том анекдоте: „…мебель, мебель выносите!“
Ладно, черт с ней, с мебелью. Что у меня самое ценное, кроме чести, которую следовало беречь смолоду? Правильно…
Не спеша, без суеты и крика, начал собирать шмотки жены, детей — готовить к эвакуации. Легкую семейную панику по поводу, как моим вначале показалось, съехавшей папиной крыши, пресек быстро и решительно.
Жена у меня — золотко и умница, ее сильно убеждать и не пришлось, хоть и не видела того, что на кассете неведомый оператор запечатлел. Чуток, правда, глянула, но я почти сразу на „стоп“ нажал и выпроводил ее из комнаты. В общем, за двадцать лет совместной жизни мы как-то привыкли доверять друг другу, и моих недолгих, но эмоциональных объяснений ей оказалось вполне достаточно. Она любую, даже потенциальную угрозу детям воспринимает очень реально.
Решил ее с дочкой переправить к теще. Никаких предварительных телефонных переговоров, писем-телеграмм для тещи моей не потребовалось, не в другом городе живет.
Плохо, что свою „телегу“ я в гараже частично разобрал. Пришлось подняться к соседу на пятый этаж — у него „москвичок“ под окном стынет. Сосед — приятель Серега — без лишних слов дал ключи от машины и еще на бумажке доверенность нацарапал. По нынешним временам для гаишников сойдет.
Жена — безработная, дочка — на каникулах, сын — на практике. В общем, часа за три я проблему решил. Развез своих.
Вернулся в опустевшую квартиру около одиннадцати вечера. Ключи от „москвича“ сдал Сереге. Наплел ему басню про внезапно заболевшего двоюродного брата сестры жены золовки деверя. В квартире было пусто и одиноко. Дверь и замки пока не взломаны. Значит, не добрались, гады… Может быть, зря я запсиховал? Напридумывал, занервничал, семью разогнал. Кассеты какой-то дурацкой испугался…
Черт его знает — может и зря, но береженого и Бог бережет, как говорит народная мудрость. Неведомы мне их игры, а что ведомо — оптимизма не вселяет. Возятся там, наверху, между собой, грызутся, постреливают. Серьезные люди. Суровые.
Постепенно я немного успокоился, заварил своего любимого чаю „Канди“ в стакане и взялся за кассету всерьез. Сначала осмотрел коробку — коробка, как коробка. Потом кассету: обычная „сонька“, оптовая цена: тринадцать пятьдесят за штуку. Через мои руки их, наверное, несколько тысяч прошло. Обнюхал всю, даже через увеличительное стекло смотрел на нее. Ну самая простая видеокассета! Снаружи…
Возможно, криминалисты обнаружили бы что-нибудь интересное, какие-нибудь микрочастицы, следы пороха или динамита, но я не криминалист. Глянул еще раз пленку — чистенькая, использовалась раза два-три, и уж точно не прокатная.
У прокатных начало пленки почти сразу же становится замызганным — не в смысле грязи, соплей или компота, хотя и такое случается, просто пленка в начале кассеты приобретает этакий нетоварный вид: царапинки, замятости, пожухлости. Видно сразу, и невооруженным глазом.
На всякий случай я переписал на бумажку номер партии, серию, еще какие-то там цифирьки-буковки, которые над предохранительным окошечком нанесены.
Хотел ее, злополучную, в видак заправить — интересно же, что там дальше — но потом решил погодить и подумать. Прокачать ситуацию, как говаривал героический волкодав и скорохват Таманцев в августе сорок четвертого.
Итак, что мы имеем, что сможем иметь или не иметь?
Может, выбросить ее к чертовой матери, пока не поздно? Ничего не видел, ничего не знаю, ничего не ведаю…
А кто знает — уже рано или еще поздно? Да и достоверно неизвестно пока, что там внутри, на кассете этой. Ну документы, ну с грифами… Мало ли…
С одной стороны, посмотреть ее, конечно, неплохо бы. Любопытно. А с другой… Да, диалектика! Ох, чувствую, поимею я с этой кассетой, поимею. Или меня…
Вопрос первый — как она вообще в прокат в виде залога попала? Или ее специально принесли, с целью припрятать? Абсурд. Гораздо надежнее было бы просто в землю сховать. В ямку закопал, надпись надписал…
Значит, суббота, минус пять — в прошлый понедельник ее кто-то притащил. Скорей всего, по ошибке… Такая вот неприятная для меня ошибочка у кого-то вышла! Сейчас пока не важно — у кого. Важно, что этот „некто“ обязательно хватится ее и явится. В прокат или ко мне домой. Интересно, почему за эти пять дней ее еще не хватились?
Девочки-приемщицы у меня работают по неделе, выходной — воскресенье. Следующую неделю работает Леночка. Она до этой кассеты пока не касалась, значит, Ленка — в стороне. Предыдущую неделю сидела в прокате Рита.
Пожалуй, она ближе всех к этой пакостной кассете. Надо Риту предупредить. И, скорее всего, придется с Риткой расстаться. Уволить, выгнать с треском к чертовой матери. Хотя бы на время, пока все не прояснится. Она все равно ведь нигде не числится, и ее адреса кроме меня никто не знает. Позвоню ей сегодня же. И обязательно из автомата — а вдруг к моему телефону подключились и все прослушивают? Впрочем — это, конечно, бред, просто перед сном прогуляться надо, воздухом подышать.
Вот ведь мерзость, прости, Господи! Надо же так!
Ну ничего, разобъясню Рите все как следует, навешаю лапши на уши — она девочка умная, поймет.
Вопрос второй — это я сам, во всей красе и в полный рост. Касался я этой кассеты, или нет — они, наверное, как-нибудь постараются проверить. А зачем? Черта лысого! Никто ничего проверять, скорее всего, не будет: касался — не касался… Кому это важно? Они однозначно должны придерживаться версии: раз мог — значит, сделал. Работа у этих суровых людей такая, блин. И сдается мне, что правы они, черт побери, на все сто процентов правы!
Следовательно, в ближайшее время вполне можно ждать наездов нехороших парней. Очень нехороших. Такие материалы просто так пропадать не могут. Не должны. Верно? В сущности, это же „спецматериал“ строгого учета. Пусть даже в этом конкретном случае и не государственной конторе принадлежащий. А раз так, ее, кассетку эту, уже ищут. Обязательно ищут, и выйдут на меня. Пуглив я стал, прямо лань какая-то!
А вдруг не выйдут? Нет уж — надо исходить из самого худшего: выйдут!
Вот уж верно — знал бы прикуп, жил бы в Сочи… Какая же это сволочь мне такую мину подсуропила? Жил-поживал себе…
Плохо. За ними организация, система, а я без ансамбля, один, как перст. Значит, нужно очень быстро убегать — верно?
И как долго? А как получится. Поховаемся, сил подкопим. Большой город, что стог сена — ищи в нем иголку, то есть меня. Или, на худой конец, в лес смотаюсь, в район речки Паши. Есть там у меня местечко потайное. Но это, конечно, на самый худой конец, на отощавший, с которым даже в доме отдыха делать нечего.
В общем, нефиг побаиваться. Прорвемся, не впервой!
Но чтобы быстро бегать, нужны быстрые ноги, колеса, и срочно. А я, дурак, как назло, своему болиду перестройку затеял. Кто же знал?
Придется завтра талантливого Боба подключать — таратайку мою на ход ставить. Он заодно и с ее пламенным мотором, вернее — с карбюратором, разберется.
Интересно, грохнуть меня и спрятать концы — для них проблема или нет? Или проще как-нибудь проверить, повыяснять, порасспрашивать. Например, при помощи утюгов, ногтей и иголок… Шутка. Да, обязательно шутка, всенепременно — и в каждой шутке есть доля шутки. Психбригаду вызывали?