Александр Яковлев
Охота на зайца
Через несколько часов неопознанное безголовое тело увезли в морг, а ужасного вида бело-розовое пятно раздавленного мозга на сером асфальте постепенно припорошило тополиным пухом и по нему пошли колеса машин.
* * *
„Я — обыватель и дурак, звезд с неба не хватаю, живу на свете просто так, и моя хата — с краю. Люблю детей, кино, собак. Люблю картишки, каюсь. Живу, как муха, как червяк, и тихо размножаюсь…“ — это про меня. Слово в слово. Кроме картишек — один к одному.
Я очень простой, можно сказать, наипростейший, бывший советский, а ныне российский гражданин эпохи развитого социализма. Зайцев Виктор Сергеевич. Русский, беспартийный, женатый. Не был, не состоял, не имеется.
Родился, учился, работал, снова учился, снова работал. К сорока трем годкам — двадцать семь лет трудового стажа наработал. Не так уж и плохо.
Жил себе, поживал… Не скажу, что припеваючи — или припиваючи? А как надо? Ну, не суть — просто жил. В партию большевиков не вступал по причине врожденной брезгливости. В политику в качестве диссидента не лез, скорей всего из-за трусости. Призвали — пошел в армию служить. Отслужил, женился, детей завел, университет закончил. Вот так. Шли годы. Жизнь текла привольно и широко, но…
Умер наконец от дряхлости „дорогой и горячо любимый товарищ Леонид Ильич“. Как сейчас помню: ветер, холод, я в курточке из плащевки спешу по Большому проспекту Васинского в свою контору. Вдруг машины
Минута молчания.
Только я иду себе, не замер и не скорблю. Сейчас говорят: „Не въехал в тему“. А они все на меня смотрят… До сих пор эти
В общем, кинули в яму нашего двубрового орла, присыпали „малой землей“, и понеслось — один за другим. Вскоре после „долгой и продолжительной“ суровый товарищ Андропов дуба врезал, за ним почти тут же и старый маразматик товарищ Черненко преставился.
Многие, и я в их числе, уже всерьез стали подозревать, что у товарищей генсеков любимым видом спорта стало катанье на лафетах, как вдруг…
Вдруг совсем неожиданно из недр партейных выскочил энергичный душка Горбачев. Этот, моложавый, объявил ускорение, и как-то сразу все завертелось в вихре перестройки, закружилось, зашаталось… А затем Советский Союз рухнул в никуда. Вот такой абзац номер один случился!
И не успел я порадоваться тихой демократической радостью по поводу крушения проклятого тоталитаризма, как — на тебе! — второй абзац произошел: вместе с Советским Союзом почему-то рухнула и моя родная контора — геологическое объединение, в котором я последние пятнадцать лет трудился на благо Отечества. Неприятный нежданчик. Как говорится: „Финита ля комедиа“.
Обеспечили геологи страну сырьем: торгуй — не хочу. И на фиг они нужны, убогие, если по самым скромным подсчетам лет шестьдесят-семьдесят разведанные запасы можно на гора выдавать и продавать, продавать, продавать? Ясное дело — не нужны!
После второго неожиданного абзаца пришлось мне кое-что пересмотреть в своем мировоззрении. Момент настал. Еще бы: капиталов не накопил, в партии не состоял, а посему при дележе имущества эсэсэсэрии мне ничего не обломилось и обломиться не могло „по определению“. А жить-то надо, а жить-то хочется! Значит, что? А ничего: „Надейся на самого себя, Витя“. Вот я тогда методом дедукции и электромагнитной индукции и пришел к однозначному выводу: „А пошли вы все…“ Или, проще говоря — впредь следует работать только на себя, на свою семью. Никаких хозяев, кроме благоверной, Лидуськи моей, над собой терпеть не намерен. Ни босса, ни президента. Если нравится им там, в „газпромах“ и хоромах кремлевских в свои игры играть — пусть играют, но я к этому никакого отношения иметь не желаю.
Вешали лапшу на уши, вешали, а потом… А потом — суп с котом! В общем, хватит, перебрал идеологического говнища — не к столу будет сказано — начиная с розового детства и тревожной, так сказать, юности, более чем.
А за такие слова, как „долг, родина, патрио о муэртэ“ и прочие, им подобные, без промедления могу и по фэйсу настучать. Морально или физически, невзирая на пол, возраст и время года. Достали!
Ну, да ладно. Живу себе плавно и помаленьку и, главное, стараюсь не высовываться, чтобы не взорвали, чего доброго. Ведь шибко духовные, но немного завистливые бывшие советские люди, как выяснилось за последнее время, почему-то любят взрывать друг друга. Не успеет более удачливый собрат на „мерсе“ пару раз туда-сюда проехать, как — в люфт его. И, гады какие жадные, больше двухсот грамм ВВ, почему-то, никогда не кладут. В криминальной хронике всегда одно и тоже: „…заряд, эквивалентный двумстам граммам тринитротолуола…“
А двести — это мало. Ползай потом с оторванными ногами вокруг искореженного „мерса“, оставляя кровавый след на асфальте, агонизируй на глазах у любопытных земляков.
Мне всяческих приключений уже как бы и хватило выше крыши — и в поле, и во время службы в армии слегка зацепил. Спасибо, но — достаточно, больше не наливайте. Утомлен жизнью-с. В героев, шпионов, бизнесменов и прочих „менов“ не играем-с. Кто хочет, пусть пробует, а я — как таракан: по трещинкам и щелям. Крошечку найду и к таракашечкам своим маленьким в норку двухкомнатную — нырк.
Может, это и не совсем правильно, но „Таков мой девиз!“ — как говаривал майор Нуррулин, зампотех отдельного батальона спецназа типа „Ф“, в котором я в течение двух лет отдавал свой сыновний долг родине-матери. Той еще, советской.
Где-то в конце перестройки, после неудачных попыток перестроиться в своей профессиональной сфере, я скатился в мелкий бизнес: и обувью спекулировал, и скважины бурил. О, боги, чем только я не пробовал заниматься в то время, чуть было в учителя географии не подался, калечил бы сейчас нежные детские души!
Ощутимой прибыли эти коммерческие проекты мне не принесли. Скорее, наоборот. Но на пропитание как-то надо было зарабатывать. В самом деле — не подыхать же с голоду из-за этой катавасии.
Долго ли, коротко ли — набрел я на идею проката видеокассет и, что удивительно, покатило.
Как я начинал заниматься видеопрокатом, не имея для начала за душой ни копейки, ни рубля… Да у нас дома даже телевизора не было! Сейчас и не помню, почему его не было, но — точно, не было!
О, мой прокат! Это отдельная тема для эпической поэмы. Это триллер, боевик, драма и комедия вместе. Очень все забавно начиналось.
А к тому времени уже и жену с работы выгнали за ненадобностью последней, а дети, наоборот — подросли, повзрослели, и аппетиты их улучшились. Вовремя я с этим делом, с прокатом, успел.
В общем, раскрутились, помаленьку и денежка появилась. Не очень чтобы, но получше, чем было. Вернее, даже гораздо лучше, чем при большевиках на должности геолога с окладом сто пятьдесят рэ в месяц.
Вначале сами в своем прокатике с женой сидели по очереди, потом приемщиц наняли. С милицией частным порядком отношения неплохие наладили, с местными бандюганами договорились.
С государством сложнее все… С ним, почему-то, всегда сложно, с государством. Особенно с нашим, с расейским. С одной стороны, вроде теперь все стало „можно“, с другой — по-прежнему
Так и тянулось все помаленьку, без больших эксцессов и нервных стрессов.
Но! Какая сволочь подсунула мне эту кассету в прокат в виде залога, я, наверное, так никогда и не узнаю. Метафизика. Запредел. Прямо — как кирпич на голову.
Система у нас простая, как говаривал Инопланетянин в
Разумеется, никакой порнухи не держим. Нафиг, нафиг… И так забот хватает — больше трехсот кассет на полках. Поди, уследи за всем. Да еще и залоговых — штук пятьдесят болтается. А начни порнушкой промышлять, „лиц кавказской национальности“ как мух от помойки — не отгонишь. Не знаю, почему, но питает эта публика слабость к разным физиологическим отправлениям репродуктивной направленности, запечатленным на видео. Неслабо завернул. Да… Впрочем, и среди бледнолицых братьев любителей клубнички хватает.
Короче, чтобы себе не создавать лишней головной боли и с властью не вступать в конфликт — не держу я этот товар. Выдаем клиентам самые обычные голливудские триллеры, боевики, комедии. Под залог, естественно. А залог за прокатную кассету берем деньгами или другой кассетой. По прошествии пяти суток с момента выдачи, в случае невозврата нашей кассеты, залог аннулируется.
Вот так вот и было. Выдали. Не возвратили. Аннулировали.