Александр Яковлев
Охота на зайца
Интересно, МДП — маниакально депрессивный психоз — как начинается? С маниакальной фазы, или с депрессивной? То ему „птичку жалко“, а то — „покрошить из пулемета“. Ладно, поживем — увидим. Может, он прав, а я не прав. Я же этих парней на болоте не видел, а Коля видел. И почему-то не понравились они ему. „Не показались“, как в первый раз Ваня Солнцев — капитану Енакиеву.
Потом я вкратце поведал Николаю Ивановичу невеселые события, произошедшие со мной в последние дни. Я ничего не утаивал, рассказал все, как было, и даже подробно описал Коле с Борькой места заначки двух видеокассет. Случись что со мной — заберут.
— Уверен, что квартиру сожгли? — спросил Николай Иванович. — Может, проводка?
— Уверен — не уверен… Достали вы меня с этой проводкой! На сто процентов уверен. Понял? Даже на двести. Лиды с детьми дома не было. Аппаратуру я накануне отключил. Даже кошку вывез. А факнуло сразу и мощно. Вон, Борис на разведку ходил и выведал от соседей, что пожарные предполагают наличие в квартире емкостей с горючим. Так, Боря?
— Ага, — Борька кивнул своей большой головой. — Сказали, что занялось как-то сразу, полыхнуло, а потом еще и рвануло.
— Патроны мои рванули… От МЦ-21-12. Хорошее ружьишко было. Жаль.
— Ладно, парни, ваше дело пока подождет, — подытожил Коля. — Все равно отсюда мы ничего изменить не сможем. Давайте решать, что с моими болотными бойцами будем делать. Стрелять их, или топить? Или в плен живьем брать…
— Далеко это? — спросил Борис.
— В том-то и дело, что рядом, — озабоченно сказал Николай Иванович. — Километра два по прямой… И все два я бегом бежал. Ну, почти бегом, большую часть, по крайней мере.
— На карте показать можешь? — я достал из внутреннего кармана куртки сложенный планшет и протянул его Николаю Ивановичу. Несмотря на нервозность момента, Коля, взяв карту, выразил изумление и восхищение.
— Ты смотри, что делается… Все тропочки, просеки, каждая лужица обозначена. Хорошая вещь… Генеральный штаб… Цены нет такой карте. Это же клад! Откуда, Витя?
— От верблюда, Коля. Там же написано — Генеральный штаб, вот оттуда и есть. Прямо спецкурьером прислали. Не задавай вопросов, на которые я не могу ответить.
— Хоро-о-шая карта…
— Хорошая, хорошая… Ты лучше разберись и ткни пальчиком, где супостатов видел.
Николай Иванович достал из кармана куртки очки, протер их тряпочкой и при неярком свете керосиновой лампы, причмокивая от восхищения губами, углубился в изучение топопланшета.
— Ладно слюнями капать — выкарабкаемся из этого дерьма, я тебе почти такой же планшет подарю. На ксероксе цветном откатаю.
— Вот именно — если выберемся! — хмыкнул скептик Боб.
Коля быстро нашел на карте наше место, определился и показал на оконечность небольшой гряды, протянувшейся с северо-запада на
— И какие будут предложения, товарищи? — невыразительным голосом спросил Борис. Прямо как председатель собрания. Только графина с водой и кумачовой скатерти на столе не хватает. Ну, артист!
— Предложения простые. Берем пулемет и автоматы: „дегтярь“, ППШ, „Суоми“, тихо подходим и… Эх, жалко, у меня здесь гранат нет! — закручинился Коля. — Я же оружие не для боя собирал и восстанавливал. Коллекционные „стволы“, — он хмуро покосился на стол с „вальтером“ и „люгером“.
— Знаете, мужики, не нравится мне все это, — перебил Колю Борис. — Пулеметы, автоматы… Витек, уж извини меня за нескромный вопрос: ты когда в людей последний раз стрелял? А вы, Николай Иванович, много народу на тот свет спровадили? — при этих словах Коля как-то неуловимо изменился в лице. — Ну вот, и мне пока не довелось никого мимоходом прихлопнуть. Мокрушники мы еще те…
Я чуть приоткрыл рот, чтобы напомнить Борьке о белой „копеечке“, ухнувшей по его милости в котлован, но промолчал.
— Так уж сложилось — не душегубы мы, и не учитывать этого не стоит, — продолжил свою в общем-то здравую мысль Борька. — Вы вот думаете, что если мы сейчас вооружимся до зубов и трое на трое… Запросто так, да? Ни хрена не выйдет, точно говорю! Взрослые люди, а несете черт знает что.
Николай Иванович обиженно засопел, но промолчал.
— Борька прав, — поддержал я Бориса. — Они, не знаю — кто, но скорее всего люди подготовленные. А мы…
— А что — мы?! — спросил Коля.
— А то, что, во-первых, действительно как-то нечасто приходится по людям стрелять и, во-вторых, будь у нас хоть стратегические ракеты и всякие там лазеры-шмазеры — не факт, что мы сможем вот так вот просто подойти и перестрелять всех. Даже если и переступим через себя, задавим чертов гуманизм и с дистанции начнем очередями их косить. Думаю, они нас втрое быстрей и качественней уделают. Тем более, что и оружие у нас не пристреляно.
— Почему же не пристреляно? Нормально пристреляно. Каждый „ствол“ лично доводил, — сказал Коля. Я проигнорировал его замечание.
— И самое главное — кто они? Ты, Коля, извини, но из твоих слов ясно только одно — три вооруженных человека. Помнишь, мы с тобой на Урале карабин и ружьишко в маршруты тоже таскали? У нас ведь даже рация с собой была. На взгляд аборигенов — чистые шпионы. Представь, что и нас тогда кто-нибудь из местных решил прихлопнуть. Как в том анекдоте про якута, который знал, „кто у нас начальник партии“.
— Витя, у них автоматы. И не „Калашниковы“, — не сдавался Николай Иванович. — И говорили они между собой как-то не так…
— Так — не так… Не по-русски, что ли?
— Не разобрал я, далековато было, — слегка стушевался Николай Иванович, но даже в слабом свете язычка керосиновой лампы было видно, что воинственности в нем не убавилось. — Все равно я уверен — не наши это солдаты. И автоматы у них не наши, и сами люди — не наши…
— Наши — не наши… Короче, вилами на воде писано. Сплошные сомнения и подозрения. А если это солдаты на учениях, или группа какая-нибудь, типа МЧС? Тогда — что? А мы по ним — из автоматов. Очередями… Да мало ли сейчас вояк развелось всяких! И автоматов у них разных — завались. Я сам в магазине у Московских ворот „сайгу“ разглядывал. На вид — чисто американская штуковина. Свободно продается, между прочим. Ты, Коля, уверен на сто процентов, что они не наши, не охотники, не солдаты?
По лицу Николая Ивановича было ясно, что не уверен. Вместо ответа он потер ладонью заросший сивой щетиной подбородок, вздохнул, одел кепку, потом опять снял ее.
— Короче, чтобы не пороть горячку и не усугублять нашего и без того невеселого положения, я предлагаю на всякий случай вооружиться чем-нибудь не очень тяжелым, но эффективным, и по мере сил и возможностей последить за этими ребятами. Подкрадемся, подползем и… Думаю, все и разъяснится. Наверху всю ночь достаточно светло, так что можно прямо сейчас и отправиться. Коля, как, сможешь с нами? Ноги держат? — самому-то мне, если честно, не очень хотелось по этим гиблым болотам на ночь глядя тащиться. Бобу, судя по уныло повисшему носу, тоже не в кайф — с пулеметом по кочкам на карачках… Вот если бы Коля сам отказался, передумал бы. Но…
— Спрашиваешь! — оживился Николай Иванович. — Чайку еще выпью, перекушу и через полчаса можно будет двигать.
— Боря, ты как?
— Не по душе мне все это, но…
— Да, — вздохнул я. — Если близко — нужно проверять. Значит, через полчаса выходим.
— Только шмотки надо подобрать какие-нибудь серенькие, а то у тебя, Витя, куртка ярко-синяя, у меня рубашка белая, а джинсы тоже синие. Это плохо. Хоть в грязи вываляться надо бы, что ли. Точно говорю, — тут Борька попал в самую точку. — Среди нас один Николай Иванович одет подходяще, незаметно… И еще вопрос к Николаю Ивановичу имею. Можно?
— В письменной форме, товарищ, в трех экземплярах, — пошутил Николай Иванович. Получив наше согласие, он заметно повеселел.
— Вы, Николай Иванович, не обижайтесь, но насколько можно быть уверенным, что они, то есть люди специально обученные и, может быть, даже иностранные какие-то шпионы или диверсанты, не заметили вас, не проследили, до схорона не проводили? Вы как-нибудь проверялись? Хвоста не было?
Не слабо! Во дает! В Борьке, кажется, проснулся настоящий нелегал.
— Боря, — ответил Николай Иванович, — от того места до схорона через непроходимое болото — а оно действительно непроходимое, проверено не раз — ведет всего одна тропка, на ней
— А рогов и копыт? — неловко пошутил я.