На всякий случай я подтянул поудобнее перевязь с мечом, но не прошло и четверти часа, как послышался треск ломающихся веток, и на поляну выскочили оба наших красавца. Судя по заметному прибавлению в талии, жрать они захотят теперь не скоро. Шансов же отыскать пропавший отряд у монахов явно не осталось. Какие полезные, оказывается, животные.

- Садитесь и чапайте по этой тропе, никуда не сворачивая. Тропа петляет, я а напрямик, - Гвивир махнул рукой на еле заметную прогалину в кустах, - Смотрите, не проскачите мимо заимки!

С этими словами охотник исчез. Мы взобрались в седла и тронулись в указанном им направлении. Тропа действительно была еле заметной, но хоры, видимо, хорошо ориентировались в лесу, и направлять их нужды не было. Оказавшись снова в седле, старик заметно повеселел, устроился поудобнее и даже начал напевать себе что-то под нос. Я поглядывал по сторонам.

- Удивительный человек, этот Гвивир, - сказал я хозмийцу, чтобы хоть как-то разнообразить дорогу, - При его комплекции двигаться, словно дикая кошка - это ж надо уметь.

- Он охотник, - ответил мой спутник, - И это его ремесло. Если пробираться по лесу с таким треском, как мы с тобой, то останешься, по меньшей мере, без пропитания. К тому же здесь водятся и всяк разные хищники, поэтому он вынужден соответственно себя вести, иначе можно самому питанием стать. Это нам сейчас ничего не страшно...

Старик похлопал по холке своего хора. Да уж... Хоры отгрызли головы тем бедолагам так же легко и походя, как мы срываем незабудку.

Сумерки уже были готовы вот-вот упасть на лес, совершенно неожиданно хоры встали, как вкопанные. Перед нами предстала довольно большая изба, аккуратно сложенная из толстенных бревен. Она была вся покрыта вьющимися растениями и так сливалась с окружающим лесом, что если бы не маленькие окошки с, надо же, настоящими стеклами, то в темноте вполне можно налететь на сруб лбом. Облокотившись на угол дома, нас встречал хозяин собственной персоной.

Глава 10. Самка красивой шоколадно-гнедой масти с белыми чулочками.

Добро пожаловать, друзья мои, - Гвивир сделал приглашающий жест рукой, - Могли бы и поторопиться. Скоро темнеть будет.

Спешились. Я почувствовал, что больше уже терпеть не могу и быстренько зашел за угол избы. Меня встретило недовольное фырканье. Мать честная! К большому медному крюку, вбитому в стену, был привязан молодой хор. Это была самка красивой шоколадно-гнедой масти с белыми чулочками. Тонконогая, ухоженная, шерсть волосок к волоску. Она косила на меня лиловым глазом, недовольно сопела и почесывала лоб с недавно спиленным рогом о выступ бревна. Я позабыл, зачем завернул за угол и, как угорелый, бросился обратно к крыльцу. Надо было предупредить о своей находке хозмийца. Не приведи Господь, эта красотка окажется течной! Не знаю, удалось бы нам справиться с нашими молодцами. Если они подерутся за самку, здесь камня на камне не останется. Однако те стояли спокойно, не принюхивались, а у крыльца, видя мое очумевшее лицо, корчился от смеха Гвивир. Он явно наслаждался произведенным эффектом, но я мстительно не стал оправдывать его ожидания и, насколько мог, спокойно поинтересовался, в гоне кобылка или нет.

- Ага, у меня их две, - отсмеявшись, похвастался охотник, - Одна за избой привязана, а на другой, что постарше, Эя сейчас приедет.

Стало ясно, почему толстяк на удивление нахально обращался с нашими хорами при встрече. Услыхав такую новость, хозмиец, гремя мечом, ринулся за угол глядеть хору. Тут же оттуда послышались ласковые причитания и довольное пофыркивание. Свирепый хищник млел от почесывания.

Пока старик сюсюкал и оглаживал хору, Гвивир рассеял мои сомнения. Оказывается, хоры никогда не совокупляются между собой. Они появляются на свет только от брака хора с настоящей кобылой или если обычный жеребец покрывает хору, что бывает очень редко. Тут я не удержался и хихикнул. Очень редко! Лесовик рассуждал так, будто эти зверюги бродят по всему миру целыми стадами. Что касается меня, то вживую я их впервые увидел у хозмийца в конюшне. И сильно подозреваю, что таких счастливцев, как я, на свете считанные единицы.

- В стародавние времена, - пояснил Гвивир, - Когда лошади были дикими и кочевали по Полой Степи, в каждом табуне затесывалось по хору.

По словам охотника, почти не отличаясь от коней внешне, они питались наиболее слабыми и больными животными. Травоядные были вынуждены с этим мириться, тем более, что нет худа без добра. Например, не было нужды при переходах ориентироваться на хилых, задерживающих всех остальных собратьев. И кроме того, хор рьяно защищал питающий его табун от прочих хищников, например, волков и пум. Эти резали молодняк почем зря, не столько для еды, сколько по дурной своей натуре. Поэтому содержащие хора всегда оказывались в массе своей более сильными и выносливыми животными. Наши далекие предки хорошо это знали и, отлавливая для себя жеребят, старались делать это именно в таких табунах, хоть риску было не в пример больше.

Кстати, насчет риска. Я крикнул хозмийцу, сюсюканье стихло, и тот показался из-за угла. Длинный меч по-прежнему волочился за ним по земле. Уходя с лесной дороги, я, конечно же, пообчистил мертвых монахов. Достав из-под куртки все шесть ножей, я предложил старику выбрать тот, что по руке. Собственно ножи друг от друга ничем не отличались, только рукояти оказались разные. Сразу видно, что сработаны клинки были на славу. Лезвия длиной в пол локтя с характерной соледской заточкой отливали серовато-седым цветом. Это свидетельствовало об идеальной закалке. Такой нож должен легко перерубать на пне железный гвоздь. Впрочем, подробности можно не расписывать, каждому ясно, что если на клинке стоит клеймо мастера из Соледо, то этим все сказано.

Старик повертел в руках ножи, выбрал себе один и устроил его в специальную петлю в рукаве. Перебирая оставшиеся и покачивая их на ладони, я обнаружил еще одну приятную подробность. Лезвия были великолепно балансированы. Не примериваясь, я метнул одно за другим в дерево. Как и следовало ожидать, все они легко воткнулись в ствол. Хозмиец последовал моему примеру, и его нож тоже оказался глубоко всаженным в древесину.

- А я так не умею, - Гвивир театрально пригорюнился.

- Ничего, мы оставим тебе четыре штуки, потренируешься, - заметил я, - Да и вообще, такие игрушки в хозяйстве пригодятся.

Пока охотник выдергивал ножи из ствола, хозмиец задрал сзади плащ и извлек из заплечной торбы два трофейных арбалета. Он положил их на крылечко и отвернулся, делая вид, что стрелометы оказались там сами собой. Надо же, я и не заметил, как он произвел экспроприацию.

- Да вы просто банда мародеров! - Гвивир с удовольствием обозревал гостинцы, - Особенно, если учесть, что ваши лошадки все остальное подобрали!

- К сожалению, нет стрел для этих игрушек, - я отобрал у него нож для себя и тот, что облюбовал хозмиец, - Ну, ничего, сам понаделаешь.

- Нет, эти новомодные штучки не для меня, - охотник сграбастал оставшиеся четыре ножа и скрылся в избе.

- Вот хороший лук - это, я тебе скажу, инструмент! - он снова появился на крылечке, держа в руках плоскую корзинку, от которой вкусно пахло копченым мясом, - Поешьте пока холодного. Эя объявится, ужин сготовит... Так вот, бьют они, само собой, прицельно и довольно далеко. Только, пока снарядишь да зарядишь, кто-нибудь из нас от старости помрет. Либо я, либо добыча.

Продолжение здесь...