- Что, ты опять за свое? - Акка от такого нахальства даже охрипла, но потом взяла себя в руки и твердо заявила, - "Развлекаться" ты будешь тогда, когда я это позволю!

Однако команды догонять моих друзей, все-таки, не последовало.

- Как хочешь, значит, через неделю, - я повернулся к калитке и вслед услыхал.

- И нечего мотаться по поселку, животное!

- В клетку посадишь? - я резко поворотился, - Имей ввиду, что я из тех зверушек, что в неволе не размножаются.

Пока шла эта глупая перебранка, в которой последнее слово оказалось за мною, Кахо, местная лекарша, успела стащить несчастных с лошади и безуспешно пыталась распутать узлы. Рассечь веревки ножом ей не позволяла, видимо, врожденная скаредность. В ход пошли даже зубы, но узлы не поддавались. Я отстранил ее рукой, с силой дернул за торчащие петли, и путы сами собой свалились с пленниц.

- Это называется "вялый" узел, - пояснил я, - Придуман специально для конской упряжи, чтобы лошадям ноги сберечь. Если на ходу запутается, не упадет - одно движение, и она свободна. Научить?

Я весело подмигнул следившим за моими действиями Кахо и Сулами и отправился восвояси. От радости, что друзья на свободе меня снова обуял голод, а на пустой желудок продолжать выполнение своих планов я не привык.

Как потом выяснилось, сопливая стража пала жертвой коварства хозмийца и собственной неопытности. Лишь только поселок скрылся за выступом леса, хоров разнуздали "попастись". Те с отвращением принялись пощипывать траву, а Оун походил по лугу и собрал пучок одному ему известного сена. Тем временем, охотник безмятежно, словно на прогулке, развел костерок, Эя вскипятила воды, в которой старик и сварил только что собранный веник. Взвар был настолько пахуч и соблазнителен, что обе дуры, ничего не подогревая, выхлебали его с превеликим удовольствием. И как результат, заснули сладким сном, успев только поинтересоваться рецептом такого замечательного напитка. Гвивир деловито связал девушек и положил рядышком отдыхать под сосну. Одну из их лошадей щедро оставили хозяйкам, а другая пошла на завтрак нашим скакунам. Попону и сбрую забросили в кусты, а сами тихонько удалились в чащу, как обычно, сдваивая и разводя след. Очнулись незадачливые стражницы только к полудню. Как они умудрились потом взгромоздиться на лошадь, до сих пор не представляю. Ну и, делать нечего, воротились докладывать о своей промашке и получать по заднице заслуженных плетей.

Глава 20. Обольщение.

Пострадавшие ни за что ни про ягодицы могли бы сослужить мне хорошую службу. Уж что-что, а насолить Акке, переспав со мной до нее, я бы девок уговорил. Ну, а дальше дело техники. Только к ударам плеткой добавилась сильная покусанность лесными муравьями. И вследствие чего от этих салаг проку в койке был сомнителен. Черт бы побрал этого охотника, ну надо же так не думать о последствиях! Мог же уложить красавиц подальше от муравейника!

Пообедав безо всякого аппетита, я продолжил обход поселка, но как ни старался, не смог наткнуться на хоть чуть-чуть заинтересованный взгляд. Еще несколько часов, проведенных у себя в хате, утвердили меня в мысли, что нужно пользоваться тем, что судьба подсовывает и не кобениться. Раз уж гора не идет к Уго, то... Я аж вздрогнул, до чего точна поговорка. Самой нетерпеливой в желании понести на сегодняшний день была Сулами. Стемнело, я подбодрил себя девизом "...мал клоп, да вонюч...", и залез в спальню великанши, как и положено влюбленному, через окно.

Спящая красавица была столь обольстительна, что я легко выкинул из головы мысли о разнице в весе и положил руку ей на грудь. Сулами была воином. Мгновенно проснувшись, она от удивления чуть не сломала мне запястье, однако я умудрился ее по мере возможности нежно поцеловать. И как следствие, был допущен под одеяло. Это прекрасное огромное тело столь искренне мне принадлежало, что я позабыл обо всем на свете до самого утра. И позволил себе устало закрыть глаза, лишь когда за окошком чуть посерело. Сквозь полусон я почувствовал, как стараниями неугомонной Сулами выполнил свой долг еще раз, но уже пассивно.

Разбудили меня горячие капельки, падающие мне прямо на лицо. Я открыл глаза и с изумлением уставился на временную возлюбленную, которая смотрела на меня и безуспешно пыталась слизнуть слезы.

- Ты чего? - я никак не мог представить, что на лице этой далеко не хрупкой женщины может появиться соленая влага, - Что-то не так?

- Нет, все хорошо, ты такой...такой...

- Так что ж ты воешь? - женские штучки всегда были для меня тайной за семью замками.

Сулами улыбнулась, села в ногах гигантского, ей подстать ложа, потянулась и вдруг принялась энергично одеваться.

- Собирайся!

Одевающаяся женщина с хорошей фигурой, да еще таких габаритов - зрелище не на каждый день, поэтому собираться мне в сей момент не хотелось никуда. Но сказано это было таким тоном, что я понял, сопротивление бесполезно. Пока мы в темноте натягивали одежду, пассия, подле которой я вполне мог просто потеряться, будничным тоном посвятила меня в мое будущее. Как оказалось, вовсе не светлое.

- Сколько тебе по времени отвела Акка на работу?

- Два новолуния.

- Потом тебя просто зарежут.

- Ну, это не так просто! - за последнее время мне так часто ровным голосом предрекали скорую кончину, что это даже перестало волновать.

- Знаю, я не вчера родилась. Непросто чистом поле, один на один, и при условии, что никто не вмешается, - все-таки эти бабы упорно ни в грош меня не ставили, - А против троих тебе не удержаться и минуты. Исполосуют на куски.

Я обиженно посопел, старательно застегивая штаны.

- А мне ты понравился, - продолжала Сулами, - Причем понравился настолько, что с удовольствием покажу Акке вола.

И она неожиданно изобразила неприличный жест.

- Чем это она тебе так насолила?

- Да тем, что ненавидит и уж несколько лет не допускает до меня никого из тех, кого удается поймать. И все от того, что у меня рождаются девочки, - Сулами гордо на меня посмотрела, - А весь ее приплод на выселках живет. Вот она и бесится.

Так, надо ковать железо, пока горячо! Не все, оказывается, спокойно в этом королевстве, ты погляди, какие страсти пылают! Женщина в священном гневе - великая сила, тем более, такая, как Сулами. Однако, ничего ковать не пришлось, моя новая подруга все придумала сама.

- Оделся? - она вдруг меня поцеловала, - Это на прощанье. Вылазь обратно в окно и пробирайся поближе к воротам. Когда я подожгу дом, весь поселок сбежится тушить, и у тебя, может быть, появится возможность улизнуть. И сразу сворачивай в степь, там травы высокие и густые...

Как бы не так! Мои друзья грозились ждать меня в совершенно противоположном направлении. Правда, некоторое время придется нестись до леса по открытому месту, но да ничего, попетляю, авось толком не прицелятся.

- Прощая, моя дорогая, надеюсь, встретимся, - с этим бессовестно пустым обещанием я чмокнул Сулами в губы и выскользнул в окно. Провожать себя я, конечно, не просил.

Окна хат были темными, небосвод чуть посерел. Самое время для сна. Однако у ворот бдительно бодрствовали несколько ночных стражниц. Они мерно прохаживались туда-сюда. По походке и движениям совсем нельзя было сказать, что девоньки сильно утомлены, и их клонит в сон. Правда, расположились они так, чтобы оказаться наименее уязвимыми, если кто вздумает атаковать ворота снаружи. А если с этой стороны, то, как мне показалось, с тремя-четырьмя, справиться можно, учитывая неожиданность нападения. Жаль, правда, в этом случае обязательно им сильно шкурку попортишь. Ну, да что поделать.

Как только я поклялся себе по возможности не убивать часовых до смерти, из поселка раздался тревожный крик. Часовые прекратили мотаться вдоль забора и уставились на дым и проблески огня. Одна из девиц накинула на ворота дополнительный засов и замерла с оружием в руках к ним спиною. Остальные бросились к горящей хате. Пожар еще пока только занимался, но поселок был уже не тем, что ночью. Мимо меня проносились женщины, кто с багром, кто с ведром, кто просто так.

- Ты чего стоишь? - над моим ухом заорали так громко, что я вздрогнул. За спиной стояла всклокоченная, только что со сна, Акка.

- А ну, живо к журавлю!

Я, делая вид, что подчиняюсь, и неспешной рысью двинулся к колодцу в центре поселка. Но, как только предводительница выпустила меня из виду, снова рванулся к воротам.

- Что, как там? - оставшаяся сторожить ворота, бросилась мне навстречу, горя желанием узнать новости.

Я повернулся боком, вытянул в сторону пожара руку, словно что-то показывая, и ударил несчастную по горлу ребром ладони. Девушка рухнула наземь. Мельком взглянув и удостоверившись в неверном утреннем освещении, что она дышит, я помчался к воротом. Мигом откинул засовы, выскочил наружу и припустил так, что только пятки засверкали. По дороге к лесу я не оглядывался и старательно петлял. Да только никакой погони за мной не было, население увлеченно билось с огнем. Вот и лес, черт, ничего не видно. Я ломанулся в чащу, рискуя выбить себе ветками глаза. Но не успел я сделать и десяти шагов, как кубарем полетел на мягкий мох. Быстро вновь вскочил и почувствовал, что взлетаю в воздух. Это Гвивир поднял меня и прижал к широкой груди. Предварительно он не мог отказать себе в удовольствии подставить мне ногу.

Времени лобзаться и делиться впечатлениями не было, и все вскочили на хоров. До полудня пробирались верхом по лесу, и, наконец, выскочили на опушку. Перед нами вновь расстилалась бескрайняя равнина. И мы пустили скакунов галопом.

Хозмиец на открытом пространстве чувствовал себя как в родной степи. Было заметно, что ему так бы скакать и скакать. В чистом поле нас, действительно, было слишком далеко видно. Позади, правда, пока не было ни одного признака погони, но мы старались отъехать на как можно большее расстояние.

Больше я никогда не встречался с Сулами. Несколько лет спустя до меня совершенно случайно дошли известия о ней. С поджогом дома она несколько перестаралась, и несмотря на усилия всего поселка, дом все-таки сгорел дотла. Хорошо хоть, все обошлось только ее хатой, и погода была безветренной, да и спохватились быстро. Иначе б весь поселок пошел на угли. А после полудня того же дня Сулами распустила по плечам свои роскошные волосы в знак того, что не считает себя больше членом общества амазонок. Акка ее особо не удерживала, но и желать доброй дороги не стала. Она не хотела лицемерить. Выехав за ворота, Сулами легкомысленно повернулась к ним спиною. И немедленно две длинные стрелы ударили ее под лопатку, там, где у доспехов было самое тонкое место...

Все замечающий охотник обратил внимание, что Эя искоса на меня посматривает и не удержался от очередной шпильки.

- Ну, теперь, когда Кроль убег, эти кобылищи все, как одна, отверженные, постриг примут!

Эя фыркнула и припустила свою хору еще быстрей. Сытые скакуны мчались во весь опор.

Продолжение здесь...