Капитан посмотрел на хозмийца с удивлением. Он, видно, позабыл, что мы все были персонами сугубо сухопутными, а с точки зрения моряка, не знать, что такое путеказ - означает выходить в море на верную смерть. Обратно дороги не сыщешь.

- Груббер, хватит чавкать, - Сивый сделал рукой знак в сторону моря, - А ну, покажь!

Летун посмотрел сначала на солнце, потом на Саади и от явного удивления даже перестал жевать. Мол, что показывать, светило-то и так видно?

- Да знаю, знаю, не мне покажь, а ей хотя бы, - капитан повернулся к Эе и пояснил, - В ясную погоду он, конечно, не нужен. Днем можно определиться по солнцу, а ночью - по звездам. Его просят поработать только когда ни того ни другого не видать. А ну, не ленись!

С этими словами бородач вытащил из кормового сундука круг, сделанный из коры пробкового дерева и бросил его за борт. Круг закачался на волне. Оставив Эю, всю вымазанную липкой чешуей, Грубби хозяйственно отряхнул шерстку, расправил крылья и перемахнул на круг. При этом он встал на четвереньки, вытянул морду и оттопырил хвост. Был полдень. Круг вместе с путеказом немного повращался и, наконец, замер. Мордашка Груббера оказалась обращенной прямо в сторону солнца.

- А ну, еще раз покажь!

Летун взмахом крыльев раскрутил круг на воде, и через некоторое время оказался вновь повернутым в полуденном направлении.

- Ну и что, солнце я и сам вижу, - Оун, да и все мы пока не видели ничего особенного в том, что кто-то научил эту дрянь смотреть прямо на светило, сидючи на пробковом кругу.

- Да, время не очень удачное для опытов, полдень, - Саади немного покрутил носом, - Только, поверьте, солнце тут совершенно ни при чем. Он поворачивается всегда в одну и ту же сторону в любое время. День или ночь, пасмурно или ведро... Ночью, например, хвост его постоянно указывает на Небесный Гвоздь. Очень удобно, чтобы определиться с направлением, куда плывешь и куда двигаться обратно.

- Действительно удобно. Если это и вправду так, то очень полезное животное, - с этим ни Оун ни Гвивир спорить не стали.

- А что, черепаха чутьем путь домой не находит? - я вспомнил, что если заблудиться, едучи верхом, то можно просто отпустить поводья. Лошадь сама рано или поздно вывезет к жилью.

- Кто, этот? - капитан постукал кулаком по гребню панциря и засмеялся, - Да балбес он, балбес! Вон, вынешь рычаг - и тут же засыпает. Очнется только если поблизости охочая самка окажется. Ну, тогда он, конечно, и проснется и лапами зашевелит... Только не домой.

- Что-то мне это очень напоминает, - затянул свою обычную песню толстяк, - Вообразите себе, Саади, есть у меня один знакомый...

Я оскалил зубы, отвернулся и сел к нему спиной, свесив ноги в сторону черепашьего хвоста.

- Дед, ты опять за свое! - Эя, как всегда, пришла на помощь, - Или не о чем другом поговорить? Я, между прочим, есть хочу. А ну, подвинься!

Последнее относилось уже ко мне. Девушка села рядом и демонстративно прижалась плечом к моей руке.

- Во! Во! Видал? - охотник за спиной у меня нашел в лице капитана достойного партнера по зубоскальству.

Тем временем Грубби наскучило мотыляться на кругу по волнам. Он расправил крылья, взмыл в воздух вместе со своей пробкой и сделал несколько плавных кругов. Пролетая над черепахой, он выпустил из лап круг, который с подозрительной меткостью попал хозмийцу прямо по голове. Саади погрозил летуну пальцем, но тот продолжал реять в жарком воздухе. Крылья у него были устроены почти так же, как и у Сыновей Ветра, только могли складываться. И приемы полета точно соответствовали тому, чему учил меня когда-то дед Мичо. Я никогда никому не завидовал. Знаю, это обостренное самомнение. Но тут...

Глава 28. Липучая цепь.

Утром погода испортилась. Солнце проглядывать отказалось напрочь, небо стремительно темнело и затягивалось грязными клочьями облаков. Волны становились все круче и круче, только вот черепаху это ничуть не волновало. Судно наше продолжало исправно загребать лапами воду, энергично двигаясь в сторону полудня, к месту, известному пока только Саади. Время от времени со стороны черепашьей головы слышалось утробное всхлипывание, а потом - затяжной плевок. Это корабль не забывал о пропитании. Зарядил мелкий противный дождь и превратил наше существование в настоящее умерщвление плоти. Я в очередной раз посетовал на отсутствие навеса.

- Не растаете, - капитан твердой рукой удерживал рулевой рычаг и всячески игнорировал превратности погоды, - Вынь, вон лучше пустые бочонки, пусть наполняются.

Дождь поливал исправно, но стеною не стоял, поэтому надежды на быстрое пополнение запасов питьевой воды не было. Однако я не спорил - старому морскому волку виднее. А доведись запасам не вовремя иссякнуть, каждый глоток влаги будет на счету, кругом воды много, а из-за борта не похлебаешь. Для начала я не без удовольствия выволок из кормового сундука Их Бесподобие, вознамерившееся пересидеть дождь под крышкой. Этим самым я сильно порадовал Саади, который обнаружил исчезновение путеказа как раз в тот момент, когда ночью решил определиться. Груббер нехотя выполнил свои обязанности и снова попытался залезть в ларь, но его опередила Эя. Девушка совершенно справедливо сочла сухое место под крышкой предназначенным для слабого пола. Правда, не прошло и часа, как заглянув в сундук, хозмиец обнаружил там их обоих, тесно прижавшихся друг к другу и блаженно посапывающих в относительном тепле и сухости.

- Так куда мы, все-таки, держим путь, - мне надоела неопределенность и полная зависимость не от самого себя, а от, хоть и лояльно к нам настроенного, Саади.

- На Остров Босяков, - последовал краткий ответ.

Надо же, а я всегда считал существование Острова Босяков ничем более, как байкой, на которые так горазды бороздители морей. Каких только россказней от них не услышишь в портовых кабаках! А, оказывается, мы прямо туда и направляемся. Тут хозмиец навострил уши и принялся дотошно расспрашивать капитана, все ли чудеса, известные об этом острове в Гере, имеют место в действительности.

Сивый Саади, побывавший, по собственному утверждению, на этом клочке суше не единожды, подтвердил, что и погода там всегда солнечная, и в ручьях, питаемых горными ключами, вода пьянит сильнее вина. И воздух, мол, там чист и особенен своими целебными свойствами - любая самая гноючая рана перестает вонять и затягивается в течение нескольких дней. Последнее обстоятельство особенно заинтересовало хозмийца, и он учинил настоящий допрос с пристрастием, не прибегая, разве что, к пыткам. Пока Оун истязал взопревшего от умственных усилий капитана, мы с Гвивиром попытались порыбачить.

Снастью послужила тонкая прочная леска, сплетенная из кишок пейзара и несколько стальных, остро заточенных крючков. В качестве наживки Гвивир предложил попробовать летучих рыбок, которые несмотря на ненастье, весело носились над поверхностью моря и рисковали пролетать над черепахой. Но, то ли морская живность была в тот час сыта по горло, то ли летучие рыбки не годились в качестве приманки. В общем, улов наш составил ровно ничего. Через некоторое время дождь прекратился, вновь проглянуло солнышко, тучи развеялись, но на результаты рыбалки это обстоятельство не повлияло никак. В конце концов мы смотали снасти, уселись на лавку и под мерное бубнение капитана и хозмийца подставили теплым лучам светила собственные физиономии и напрочь промокшее платье. Через некоторое время одежда начала просыхать, да так интенсивно, что над палубой закурился легкий парок.

Продолжение здесь...