Эпилог.

Cтарик прислушался и замолчал на полуслове. Дверь распахнулась, и в палату, пятясь, вплыла медсестра. Руки у ней были заняты, и она отворяла створку своим очаровательным задом, обтянутым тонким коротким халатиком. Сестричка волокла за собой столик на колесиках, уставленный всяческими приспособлениями для пыток. Я имею в виду бикс со шприцами, свежую, не распакованную капельницу, салфетки, лоточки, флаконы и прочую дрянь. Единственно, что меня на столике не пугало - так это мензурка со спиртом. К сожалению, он был заранее приговорен быть употребленным не вовнутрь. Организм у меня хоть и слаб пока, но уколам и прочим процедурам уже начинает противиться. Посудите сами, задница - как решето, локти - ну вылитый наркоман!

- Так, больной Кролько, в чем дело? - медсестра развернулась и устремила на старика пронзительные синие глаза, сверкающие праведным возмущением.

- Чтоб через пять минут вы оказались в своей палате! - и она забрякала своими игрушками, давая понять, что дискуссия на тему больничного режима категорически невозможна.

Дедок легко поднялся с белой трехногой табуретки и, несмотря на протез на левой ноге, бодро зашагал к двери.

- И то правда, утомил я тебя, сынок. Ну, до завтра!

Проходя мимо склонившейся над столиком сестры, старикашка обернулся, лихо мне подмигнул, крякнул и наподдал девке леща. Та ойкнула, но никакого справедливого возмездия не воспоследовало. Дед же решил не искушать судьбу, поспешно удалился на недосягаемое расстояние и тихо прикрыл за собой дверь.

- Вот, и этот туда же! - медсестра не обиделась, прыснула шприцом и наставила его на меня, - Подполковник в отставке, пожилой человек, а туда же.... Обнажитесь, больной....

Мы всем экипажем в полном составе чудом оказались в живых после авиакатастрофы. По неизвестным причинам на крутом вираже перехлестнулись лопасти соосных винтов, и наша вертушка камнем шлепнулась в водные просторы Балтийского моря. Каким образом нас всех повыкидывало из кабины - не знаю. Вертолет, как потом мне сказали, булькнул и в мгновение ока затонул. А экипаж подобрали шведские рыбаки. Так, в бессознательном состоянии я оказался сначала на их матке, а потом воздухом был доставлен сюда, в питерский морской госпиталь. Меньше других пострадал стрелок, выйдя из заварушки лишь с переломом ноги. С бутылочкой во внутреннем кармане он уже успел сегодня приволочься на костылях навестить бедного штурмана, у которого шрам на пузе еще только заживал. Толстый хирург с кайзеровскими усами давеча распорол меня от грудины аж до самого низу, хорошо, хоть, дальше не махнул. Что-то от удара об воду с моей требухой случилось - не то разрыв, не то перекрут какой...Шведы думали, не довезут.... Но, в общем, успели айболиты, упорядочили у меня там внутри, все по местам рассовали, да и заштопали снова.

На тумбочке беззвучно доматывал последние метры пленки диктофон. Парни из аэродромного техперсонала приволокли его по моей просьбе, когда приходили проведать нас в госпитале. Неудобно, конечно, но ничего, завтра повинюсь перед стариком, сознаюсь, что писал его завиральную историю...

Сестра укрыла меня одеялом и покатила столик из палаты. Она была новенькой, во всяком случае, раньше эти синие очи и сочные ягодицы мне на глаза не попадались.

- Как тебя величать, сестричка?

Девушка протянула руку к выключателю, и в рухнувшей с потолка тьме я услыхал ответ.

- Спокойной ночи, больной. Меня зовут Эя.

Конец.