Павел Шаронов

Закон бумеранга

Выдержав эффектную паузу, но так и не получив от меня ответа на этот вопрос, Гарин продолжил:

— Татьяна все-таки держала эту сторону своей жизни в тайне и не хотела оказаться в ситуации, когда для того, чтобы оправдаться от обвинения в измене, надо признаваться в шпионаже.

Довольный тем, что сумел объяснить такой темный вопрос, Гарин откинулся на спинку дивана и снисходительно посмотрел на меня.

Все-таки сложной жизнью иногда живут люди. Внешне Татьяна вела спокойную обеспеченную жизнь жены богатого человека и кто из знающих ее людей мог представить, что это только вершина айсберга, а настоящую ее жизнь не знает никто. Все это было так не похоже на жизнь, которую вел я, что поневоле подумалось, что Татьяна не просто так получала все эти деньги, а расплачивалась за них душевным покоем и счастьем. И вообще, для того, чтобы вести такой образ жизни, нужно иметь не только желание и удачу, но и изрядную долю таланта. Некоторым деньги сами плывут в руки, но они оказываются не готовы перешагнуть через свое воспитание, правила морали или совесть.

— И все же не понимаю, — сказал я, — ведь она наносила удар по фирме своего мужа, а значит, и по своему финансовому благополучию.

Гарина насмешила моя наивность.

— Если муж пару раз и не положит ей копейку в один карман, то она в другой положит рубль, — сказал он, — Те деньги, что у них есть, это деньги мужа. В случае развода она получает не очень много. Брачный контракт — это страховка обеспеченых людей. Вот если бы он умер, тогда бы получилось, что она воровала сведения во вред себе. А так, сегодня у нее один муж, а завтра — другой. Ладно, что-то я с тобой заболтался, а дел еще много. Доказать участие Татьяны в этом деле будет нелегко, но реально. Особенно, если предъявить содержимое шкатулки мужу, он вряд ли потребует других доказательств. Хотя, у нас будут и они.

Глава 6

Итак, эта тропа, вместо того, чтобы вывести нас на свет истины, завела в еще большую чащу. Конечно, мы узнали, откуда у Татьяны такие большие деньги, но это нисколько не приблизило нас к цели расследования. Мы даже приблизительно не представляли себе, кто может быть истинным убийцей матери Татьяны. Или это, все же, сделала она? Но тогда снова возникает вопрос: зачем? Может быть, мать узнала, каким способом Татьяна добывает деньги, и решила сообщить об этом ее мужу? И снова возникает вопрос: зачем? Зачем матери идти против родной дочери, даже если та не совсем честно зарабатывает себе на жизнь? И как мать могла это узнать?

У меня от всех этих вопросов голова пошла кругом и я предпочел отвлечься на написание своей картины. И когда я, наконец, отвлекся и с головой погрузился совсем в другие проблемы, ко мне снова нагрянул Гарин. По его радостному виду я понял, что он опять что-то узнал.

Гарин не принадлежал к тем людям, которые спешат поделиться новостью прямо на пороге. Нет, он прошел в комнату, лег на диван и только тогда заговорил.

— Мы упустили кое-что из виду, — сказал он, еле сдерживая радость.

— Что именно? — машинально спросил я, все еще продолжая накладывать на картину мазки.

— Когда мы подозревали сестру Татьяны в том, что она хочет прибрать квартиру матери себе…

— Подозревал ее ты, я ничего подобного не думал. Мне она показалась вполне приличной женщиной.

— Ладно, кто подозревал, не важно. Квартиру она, все же, перевела на свое имя. Как-то это провернула. Возникает вопрос: она только воспользовалась ситуацией, или сама ее создала? Ты что об этом думаешь?

— В данный момент ничего. Я думаю о картине.

Гарин тихо рассмеялся.

— Вечно ты думаешь о всякой ерунде, — сказал он, — а о деле приходится думать мне.

— Это естественно. Если бы у меня были таланты сыщика, то я, вместо того, чтобы изображать твоего помощника, сам занялся бы расследованиями. Так что радуйся, что я не составляю тебе конкуренцию, а лучше расскажи, что узнал.

Гарин снова добродушно рассмеялся и потер руки, выражая этим удовольствие, переходящее в самолюбование.

— Узнал, много чего узнал, — произнес он, кладя ноги на подушку дивана, — Вернее, узнал, может быть, не так много, но нечто важное.

Гарин сделал паузу, ожидая моей реакции. Я почувствовал, что обстановка не способствует творческой работе, поэтому отложил кисть в сторону, сел на стул рядом с Гариным и спросил:

— Ну?

Гарин зачем-то огляделся по сторонам и, понизив голос, прошептал:

— Вот, что я узнал. У Елены, конечно, есть алиби: все те дни она работала и тут уже ничего не поделаешь, алиби надежное. Но вот у ее мужа алиби оказалось липовым.

— Это как?

— Елена всем говорит, что он в эти дни был в командировке на Камчатке, а вот на работе никто об этом не слышал, зато все уверены, что он болел, и он даже принес больничный.

— Может, он действительно болел?

— А зачем тогда история с командировкой? Нет, достать больничный в наше время не проблема. Его можно подделать или даже купить у медсестры. Придется ехать в Москву разбираться. Мы не милиция, запрос сделать не сможем. Да и отвечать нам никто не станет. Эх, досада.

Гарин устало поморщился.

— В чем проблемы жизни сыщика, — продолжал он, — За каждой ерундой приходится куда-то ехать или лезть. И только очень знаменитые сыщики могут себе позволить сидеть дома и содержать целый штат помощников, которые выполняют за них всю грязную работу. Нам же, простым борцам невидимого фронта, приходится лезть во все дыры и рисковать жизнью.

Да, если заурядная поездка в Москву довела Гарина до такого пессимизма, то как он заговорит, если начнутся настоящие проблемы?

— Но ты все же поедешь в эту дыру? — спросил я.

— В какую дыру?

— В Москву. Ты же сам только что жаловался на это.

Гарин вздохнул.

— А куда я денусь? — спросил он, — Завтра мы выезжаем на поезде. Билеты я уже купил.

— Кто это „мы“? — осторожно поинтересовался я, хотя уже знал ответ. И не ошибся.

— Ты и я, — сказал Гарин.

— А мне-то что там делать? Ты проводишь расследование, ты и едь туда. Лично я там ничего не забыл.

Гарин посмотрел на меня так, как обычно смотрят взрослые на упрямого ребенка.

— А что ты забыл здесь? — спросил он и ткнул пальцем в только что законченную картину, — Вот это? Или, может, это? — и он ткнул в другую картину. — Как ты можешь стать настоящим художником, если кроме своих картин ничего не видишь? Тебе же их не с чем сравнивать. А там есть Третьяковская галерея, потом еще этот… как его… в общем, другие музеи.

Спорить с Гариным, даже когда он не прав, дело совершенно бесполезное. Я смирился. И тут Гарин решил подсластить пилюлю.

— О чем тут спорить? — сказал он, — мы едем за счет клиента. Вернее, он все это нам оплатит.

— А если не оплатит?

— Пусть только попробует. Если он не купит у меня материалы расследования, я продам их в газету. Там такие истории любят. Так что оплатит, как миленький. Ты — мой помощник и в Москве ты можешь мне пригодиться, так что ему придется заплатить и за тебя. Эх, жаль, жена не в курсе того, чем я теперь занимаюсь. А то оформил бы ее стенографисткой и тоже свозил бы в Москву.

— А почему ты до сих пор не посвятил ее в свои дела?

— Нельзя, она этого не поймет, станет меня пилить, настроение мое от этого лучше не станет, желание работать пропадет и я могу провалить это расследование. Вот получу гонорар, тогда, пожалуй, скажу. А пока собирайся, вечером уезжаем.

Собирать мне особенно было нечего. В Москву мы уезжали не на неделю, а, скорее всего, на один день, если, конечно, все получится так, как мы планировали. Так что, кроме портфеля с парой бутербродов и термосом, я не взял ничего, даже запасной одежды.

Багаж Гарина состоял из двух чемоданов и трости. Зная, что Гарин ничего не делает просто так, я поинтересовался, собирается ли он притворяться в Москве хромым и зачем ему это понадобилось.

Он усмехнулся, но объяснять ничего не стал. Вокруг, видите ли, слишком много народа и его могут подслушать.

Гарин не любил летать на самолетах. Они имеют обыкновение падать на землю. Поезда, конечно, тоже не самое надежное средство передвижения, но на них остается хоть какой-то шанс выжить. Самым надежным средством перемещаться в пространстве Гарин считал троллейбус. Здесь он, пожалуй, был прав, потому что, за исключением тех случаев, когда люди попадали под машины, выходя из троллейбуса, или попадали под колеса самого троллейбуса из-за льда на остановках, других инцидентов я не припомню.