Павел Шаронов

Закон бумеранга

— Ну хорошо, тогда я сейчас ее принесу.

Виктория встала и вышла. Гарин сделал мне знак глазами, что дело, похоже, можно считать законченным и что скоро мы славно заживем на полученный гонорар.

Через пару минут Виктория вернулась, держа в руках большую деревянную шкатулку с выгравированной на крышке головой какого-то фараона.

— Только вот ключа у меня нет, — сказала она, как будто оправдываясь, и поставила шкатулку на стол. Со стола упало несколько ложек и нож.

Пока я, проявляя учтивость, ползал по полу и собирал их, Гарин взял шкатулку в руки и стал внимательно рассматривать замок.

— Да, механизм сложный, — произнес он тоном профессионала, — такой булавкой не откроешь.

Я сильно сомневался, что Гарин вообще что-то сможет открыть булавкой, но вслух свое мнение сообщать не стал.

Гарин повертел шкатулку и, мне кажется, хотел уже предложить взломать ее. Его останавливала только уверенность, что Виктория этого не позволит.

— Эге, — вдруг произнес он, что-то сообразив, — тут открыть можно почти без труда. У вас есть отвертка?

Отвертка нашлась. Гарин зажал шкатулку коленями и стал вывинчивать винты из ее петлей.

Когда все винты были удалены, Гарин немного помедлил.

— Надеюсь, эта шкатулка без сюрпризов, — сказал он. — Как-то мне попалась одна, к замку которой была подсоединена бомба. Помнишь дело бразильского атташе?

Он повернулся и выразительно посмотрел на меня. Я кивнул.

— И как же вы? — с благоговением спросила Виктория.

— Помог опыт. Ну, с богом.

Гарин осторожно приподнял крышку. Ее еще удерживал замок, поэтому увидеть содержимое шкатулки мы не смогли. Но образовалась щель, достаточная для того, чтобы можно было просунуть руку. Это Гарин и сделал.

Все, извлеченное из шкатулки, Гарин аккуратно раскладывал на столе. Со дна шкатулки доставать было сложнее всего. Рука застревала и Гарин болезненно морщился. Потом, догадавшись, он перевернул шкатулку и потряс ее над столом. Напоследок из нее выпал перстень с каким-то зеленым камнем.

Виктория взяла перстень и в восхищении поднесла его почти к самому носу.

— Боже мой! — воскликнула она, — Это же настоящий изумруд. Такой перстень стоит сумасшедшие деньги. И хранила она его здесь! Если бы у меня украли эту шкатулку, я никогда не смогла бы с ней расплатиться. Зачем?!

Гарин усмехнулся.

— Видимо, она не хотела, чтобы об этом перстне узнал ее муж, — сказал он. — Но мне кажется странным, что он здесь один. Едва ли у такой женщины, как Татьяна, есть только одна драгоценность, да и та — мужской перстень. Странно. Может быть, она просто не успела его спрятать в другое место? Ладно, подумаем об этом позже, а пока займемся остальным содержимым этой таинственной шкатулки.

В шкатулке было несколько сберегательных книжек на такую сумму, что Гарин удивленно присвистнул, ключ от банковской ячейки, пара еще каких-то ключей и несколько документов на иностранном языке.

Гарин углубился в их изучение, но процесс, видимо, шел трудно. Губы Гарина шевелились, беззвучно произнося какие-то слова, он водил пальцем по строкам, пару раз возвращался на прежнее место и перечитывал его заново, потом шел дальше и напоследок внимательно изучил печати.

— Мда, — произнес он наконец, — Ну и дела.

— Что там? — полюбопытствовала Виктория.

— Похоже, у вашей подруги есть квартира в Испании.

— Не может быть. Она этого никогда не говорила.

— Она за границей отдыхает с мужем или без него?

— Нет, она ездит одна. Он слишком занят работой. В последнее время у него какие-то неприятности. A в чем проблема? Купила квартиру и отдыхает в ней.

В голосе Виктории уже звучали сомнения, но она продолжала протестовать.

— Нет, вся недвижимость у них записана на имя ее мужа и он не дает ей столько денег, чтобы делать такие крупные покупки. Ладно, разберемся, — сказал Гарин, сложил все обратно в шкатулку и стал восстанавливать ее в том виде, в котором она была до того, как попала к нему в руки.

Глава 5

— Ясно, что все это куплено на какие-то левые доходы, но вот на какие?

Гарин прошелся по комнате, но это его не просветлило и он снова лег на диван.

— Какие могут быть доходы у замужней неработающей женщины? — продолжал он и вопросительно посмотрел на меня.

— Может быть, воровала у мужа? — предположил я.

— Такими суммами? И как? Конечно, можно у такого мужа украсть раз-другой долларов по сто и, возможно, он это не заметит. Но украсть триста тысяч долларов, а именно такова стоимость квартиры и сумма вкладов! Причем, я не считаю стоимости перстня и не знаю, что лежит в банковской ячейке. Может быть, она битком набита драгоценностями. Это что-то невообразимое!

— Спроси у мужа.

— И не подумаю. Сведения надо продавать, а не дарить. Вот разберусь во всем, тогда погляжу.

Мы тогда и не предполагали, насколько опасными могут быть эти разбирательства.

Но, прежде чем подходить к проблеме вплотную, Гарин решил выяснить все о людях, чьи телефоны были в записной книжке Татьяны. Этим он занимался дома, поэтому результаты своих изысканий сообщил мне только на следующий день.

— Половину списка можно вычеркнуть сразу, — сказал он, улегшись на диван и вытащив записную книжку из кармана, — Многих она не видела года два-три, кое-кто сменил место жительства, а один даже умер. Так что на данном этапе так глубоко можно не копать. Человек, обозначенный буквой „Г“ оказался ее гинекологом, так что с этой стороны едва ли узнаем что-то новое. Но вот один телефон меня заинтересовал. Помнишь, я тебе говорил о трех Виках?

— Память о них я унесу в могилу.

— Так вот, две из них признались, что поддерживали дружеские отношения с Татьяной, а одна категорически заявляет, что с ней не знакома.

— А ты уверен, что это не какая-нибудь другая Вика?

— Абсолютно. Узнал в базе данных ее адрес, она живет там достаточно давно. И еще одна странность: все подруги Татьяны или учились с ней в одном классе, или посещают один фитнесс-клуб, но, в общем, живут достаточно близко. А эта Виктория живет далеко. Я осторожно проверил ее биографию. У нее нет никаких точек пересечения с Татьяной.

— Но это ничего не значит, — возразил я, — Они могли познакомиться в магазине, театре, у общих знакомых, да мало ли где.

— Тогда почему она отрицает это знакомство?

— А почему она должна тебе помогать? Может быть, ей спокойнее остаться в стороне. Мало ли, какие у них могут быть женские секреты.

Гарин печально кивнул.

— Все это, к сожалению, так, — сказал он, — Мы можем угробить массу сил, проверяя все эти странности, а на деле может выйти, что они скрывали какую-нибудь ерунду. Но проверить мы эту Вику все же должны. И это будет твое первое самостоятельное задание.

— Но я…

— Не спорь. Мы должны устроить за ней слежку. Хорошо бы круглосуточную, да с камерами слежения и прослушиванием телефона, но… придется довольствоваться тем, что есть. Сейчас поедем к ее дому и поищем тебе место для засады.

— И что, я буду следить за ней один?

Гарин выразил на лице чувство глубокого удовлетворения и кивнул головой.

— Ты пойми, — терпеливо стал он мне объяснять, — Я — мозговой центр, я, разрабатывая операции, анализирую ситуацию, много думаю и поэтому не могу тратить свое время и силы на полевую работу. Чем спорить, так лучше переоденься во что-нибудь менее заметное.

— Во что?

— Ну, что-нибудь темных тонов. Постой, ты ведь — художник. Оденься, как одеваются художники, возьми мольберт и краски, будешь поблизости делать вид, что рисуешь.

…Хоть я и художник, но я не имел ни малейшего понятия о том, как должны одеваться художники. Вернее, до сих пор я был уверен, что каждый из них носит то, что хочет. Гарин разубедил меня в этом.

Дорога до квартиры Виктории номер три (так называл ее Гарин) заняла много времени. Сначала мы ехали на метро, потом еще на автобусе. Дом нашли почти сразу, но вот с местом для засады все оказалось сложнее. С одной стороны дома была дорога, с другой — двор. Прятаться было негде.

— Это ничего, — бодро сказал Гарин, — Садись прямо тут, на детской площадке, и рисуй дом. Окна квартиры Виктории вон там, на третьем этаже. Держи бинокль. Часто не пользуйся, но если начнет происходить что-нибудь интересное, не стесняйся прохожих и смело проявляй любопытство.