Павел Шаронов
Закон бумеранга
— Этого просто не может быть, — уверенно ответила женщина.
До сих пор мы разговаривали стоя. Но сейчас Гарин подвинул к себе стул и сел.
— Что ж, в таком случае разговор будет долгим, — сказал он.
— Но мои пациенты…
— Пациенты подождут. Я хочу, чтобы вы поняли ситуацию. Нашу организацию ни в коей мере не интересует, по каким соображениям вы выдаете больничные листы: по болезни человека, за деньги или за его красивые глаза. Мы не собираемся по этому поводу устраивать разбирательство или сообщать вашему начальству. Если вы скажете нам всю правду, то, возможно,больше мы вас не потревожим. Самое большее, попросим вас быть свидетелем на суде, да и то едва ли. Но если вы продолжите отпираться, то пойдете под суд, как соучастница. Так что, выбирайте. Алексея Сомова подозревают в убийстве. Соучастие в таком деле может дорого стоить.
Гарин пристально посмотрел на женщину и мне вдруг стало ее жалко.
Только что передо мной стояла красивая, уверенная в себе дама, и вдруг она как-то вся съежилась и постарела.
— Нет, — сказала она немного хрипло.
— Что нет?
— Он не убивал.
— Почему вы в этом так уверены?
— Он был со мной. Мы давно хотели куда-нибудь вместе съездить, он получил большую премию и скрыл ее от жены. Кое-что добавила я. Мы были в Турции. Отдыхали.
Гарин еле скрывал свое разочарование. Ну как же, идти по следу убийцы, довести расследование почти до конца и тут выяснить, что хитроумный убийца, действовавший в сговоре со своей женой, просто наставлял ей рога. Теперь придется начинать расследование заново.
— И больничный вы ему выписали именно на этот период?
— Да, на работе думали, что он болеет, а жене он сказал, что уезжает в командировку. Он даже пару раз звонил ей из Турции.
— И вы можете доказать, что всю ту неделю он был именно там?
— Могу, — горячо сказал женщина, — у меня дома остались наши путевки, его и моя, билеты, то есть корешки билетов, есть фотографии.Я ничего не выбросила, берегу на память. Если хотите, я могу принести.
— Не надо, — грустно сказал Гарин, — Я вам верю.
— Но вы не думайте, что я пошла на это потому что… выписала этот больничный… Я никогда этого не делаю, но…
Женщина явно спешила выговориться прежде, чем мысли успевали обрести ясность в ее голове.
— Если бы вы только знали, что у нас тут творится, — горячо говорила она, — Главврач и…
Но Гарина это уже не интересовало. С грустным видом он простился со стулом, в котором чувствовал себя так уютно, и начал прощаться с собеседницей.
— Спасибо вам за помощь, — сказал он, — вы очень нам помогли и прошу извинить нас за то, что отвлекли вас от работы.
— Но я вам хотела рассказать о том, как у нас тут…
— Спасибо, но нас это не интересует. Если хотите разоблачить должностные нарушения, то обращайтесь в соответствующие инстанции. До свидания.
И мы ушли. До самого выхода из поликлиники Гарин сохранял скорбное молчание. На улице я решил заговорить первым.
— Куда мы теперь пойдем?
— На вокзал, — коротко ответил он, — В Москве нам больше делать нечего.
Еще некоторое время мы прошли молча.
— Не переживай ты так, — снова заговорил я, — всего лишь одна из версий оказалась ложной. Так что из того? Тут кто угодно мог ошибиться.
— Милиция ездит за государственный счет, — угрюмо ответил Гарин. — А мне теперь придется объяснять клиенту, что я ездил в Москву, да еще потащил с собой тебя, только для того, чтобы выяснить, что муж сестры его жены ей изменяет. Какое ему до этого дело?
— Придумай какое-нибудь другое объяснение.
— А что тут можно придумать?
Еще минут двадцать мы шли молча и тут я стал замечать, что лицо Гарина немного прояснилось. Видимо, ему в голову все-таки пришла мысль, какой причиной можно объяснить нашу поездку в Москву.
И на этот раз он заговорил первым.
— Самое печальное, — сказал он, — это то, что у меня нет никаких других версий. Этот путь оказался ложным. И в какую сторону я теперь должен идти? Заново опрашивать соседей или, может быть, выяснять, какие тайны были в прошлом Татьяны? Можно угробить массу времени и ни к чему не прийти.
— Но кто-то ведь должен был хоть что-то видеть. Поспрашивай еще раз соседей. Может, есть хоть какая-то мелочь, на которую до сих пор никто не обратил внимания.
Настроение Гарина понемногу улучшалось и я решился задать ему вопрос, который давно вертелся у меня на языке.
— А что это за организация, в которой ты якобы состоишь?
— Это ты о чем?
— Врачиха обращалась к тебе, как к представителю какой-то организации, да ты и сам на это намекал. Говорил „мы“.
— Мало ли, чего не скажешь, чтобы добиться результата.
— Но ты еще какое-то удостоверение показывал.
Немного поколебавшись, Гарин достал из кармана и протянул мне красную книжечку.
— „Федеральная служба безопасности“ — прочитал я на обложке, потом заглянул внутрь. Там красовалась фотография Гарина. Внимательно изучив удостоверение, я вернул его Гарину.
— Печать не очень четкая, — сказал я, — и подпись Путина
— Я перед носом милиции этим удостоверением не трясу. Я не могу проводить расследование и вести с людьми беседы, не предъявив им ничего. А это удостоверение творит чудеса.
— Но не слишком ли нескромно: назваться полковником ФСБ?
— А где ты видел генерала, который бы сам бегал по поликлиникам и допрашивал подозреваемых? Приходится быть реалистом.
В этом был весь Гарин. Я его спрашиваю о скромности, а он отвечает, что не смог записать себе звание еще выше.
Глава 8
Целых два дня Гарин не наведывался в мою квартиру. За это время я успел отдохнуть от его общества, но уже начинал испытывать некоторое беспокойство. Гарин вносил в мою однообразную жизнь какую-то струю авантюризма. В небольших дозах это бывает даже приятно.
Когда он на третий день наконец появился, за его спиной стояла невысокая, довольно симпатичная девушка лет пятнадцати и серьезно на меня смотрела.
— Знакомься, это Лада, — сказал Гарин и сразу же отправился на кухню в надежде найти там что-нибудь съестное.
Девушка явно не проявляла желания вести беседу и, предложив ей чувствовать себя как дома, я отправился вслед за Гариным.
Он с огорченным видом закрыл холодильник и теперь пытался дотянуться до дверцы шкафа.
— Кто она такая? — спросил я довольно резко, потому что меня всегда раздражала бесцеремонность Гарина.
— Она? — небрежно переспросил Гарин, — Она наша новая секретарша. Как в любом нормальном детективном агентстве, у нас должна быть своя секретарша. Будет вести документацию.
— Какую документацию?! Какие еще бумаги ты собрался оформлять? И, надеюсь, не у меня в квартире?
Гарин продолжал невозмутимо что-то искать в моем шкафу.
— Что страшного, если она пару недель тут посидит? — спросил он, — Что в этом такого ужасного? Другой был бы рад, что к нему в дом привели девушку и… слушай, у тебя тут было печенье…
— Я его съел.
На пухлом лице Гарина отразилось огорчение и разочарование.
— Очень жаль, — сказал он, — у меня не было времени перекусить.
— На столе лежит полбуханки хлеба. Ты лучше скажи, чем ты ей собираешься платить? Гонорар ты еще не получил.
К моему удивлению, хлебом Гарин не заинтересовался, а вместо этого уселся на табуретку и шепотом мне сообщил:
— Это самая дешевая секретарша в городе. Она будет работать совершенно бесплатно.
— Да? И где же ты ее раздобыл?
— Она моя племянница.
— Племянница, — повторил я, — И зачем твоя племянница будет сидеть в моей квартире? Я думал, ты мне сватаешь свою жену.
Гарин небрежно отмахнулся.
— Жена тут не при чем, — сказал он, — я и сейчас считаю, что лучше ее тебе не найти никого. Ты подумай сам, мне найти новую жену несложно, а вот ты…
— Что я?
— Для тебя познакомиться с женщиной — целая проблема. Я уж не говорю об ухаживании. Ты радоваться должен, что я за тебя эту проблему решил. Ведь сам подумай: стирает, готовит…
— Нет уж, оставь ее себе. Ты так и не сказал, зачем привел сюда племянницу.
Гарина немного огорчил мой отказ жениться на его жене, но все же он согласился сменить тему.
— Сестра прислала ее ко мне лечить разбитое сердце, — сообщил он.