Павел Шаронов

Закон бумеранга

— Что делать, такова специфика нашей работы, — пояснил Гарин, — Я предпочитаю работать под прикрытием. Если бы вдруг вы решили закурить и достали бы пистолет-зажигалку, в лучшем случае получили бы пулю в руку.

Виктория поежилась и передвинулась вбок, чтобы между ней и предполагаемым снайпером находился Гарин.

Заметив это, Гарин слегка улыбнулся.

— Освободи е… его и отправь домой, а сам присоединяйся к нам. Мы тебя подождем на выходе, — сказал он многозначительно, обращаясь не столько ко мне, сколько к Виктории.

Они ушли. Я подождал, когда они совсем исчезнут из виду, и отправился выручать Ладу.

Я мог бы много написать о том, скольких усилий мне стоило вытащить Ладу из кустов и какие слова она при этом говорила о Гарине, сколько царапин мы с ней получили и какой ущерб нашей одежде был при этом нанесен. Я мог бы написать много, но я не стану этого делать. Книга не об этом.

Лада сегодня уже получила дневную норму приключений и с нее было достаточно. Мне не стоило особого труда уговорить ее вернуться домой, а наших совместных капиталов как раз хватило ей на билет.

…В квартире Виктории мало что изменилось. Только на этот раз не было слышно шума, производимого ее детьми. Тогда я еще не знал, что тишина — это очень редкое явление в квартире Виктории.

— А где дети? — поинтересовался Гарин, оглядываясь по сторонам, как будто рассчитывал найти их спрятавшимися под столом или в шкафу.

— На экскурсии, — ответила Виктория и не стала ничего объяснять подробнее.

За то время, что меня с ними не было, Гарин, видимо, сумел убедить Викторию в чистоте своих намерений, потому что больше она не пыталась лгать и предпочла рассказать правду.

Прежде, чем начать свой рассказ, она поинтересовалась, что мы будем пить. Гарин сказал, что чай. Он даже сам вызвался помочь ей его приготовить и ни на минуту не покидал кухни, пока не вернулся с горячим чайником в руке. Не знаю, чем была вызвана такая любезность с его стороны. Тем ли, что он желал сыграть роль кавалера или опасениями, что Виктория может попытаться нас отравить? Чай был разлит по чашкам и Виктория, наконец, приступила к своему рассказу.

Глава 20

— Да, мы почти всю жизнь были с Таней подругами. Может быть, она и сейчас считает меня своей подругой, но я… Мне всегда нравилась ее дерзость, ее умение приспособиться и способность извлечь выгоду из любой ситуации. Она была не такая, как все. Была умнее, талантливее, у нее была масса любовников. Наверное, я ей даже завидовала.

Я даже не знаю, было ли у нее что-нибудь с моим мужем. Может быть, ничего и не было и они просто были деловыми партнерами. Мой муж занимался поставками цветов из Голландии. Это очень выгодный бизнес. Если цветы хорошенько спрессовать, то их можно ввезти гораздо больше, чем указано в документах. На таможне контейнеры вскрывают очень редко. Но даже если вскрывают, провоз лишних цветов — это не такое уж большое преступление. Потом цветы опрыскивают водой и приводят в соответствующий вид. Бывают, конечно, при этом и потери, но они несущественны.

К сожалению, мой муж был не самым главным в этом бизнесе, поэтому его доходы были гораздо ниже того, что он хотел получать. И тут появилась Таня с предложением без отрыва от основного вида деятельности наладить поставку другого товара. Я не знала, что это был за товар, и мой муж никогда не говорил об этом. Вначале я думала, что это были наркотики, но потом оказалось, что они занимались конрабандой необработанных алмазов.

Контрабанда карается строго, но у Тани был свой человек на таможне, который помогал миновать контроль. Дело было опасное, но приносило большой доход.

А потом моего мужа арестовали. Таня и тот таможенный деятель остались в стороне. Муж их не выдал. Он надеялся, что ему помогут выпутаться из этой ситуации, но они ему не помогли.

Я советовала ему рассказать следователю все, как есть, чтобы уж не одному садиться, но он обозвал меня дурой и сказал, что Таня со своим приятелем из таможни так все обставили, что оказались как бы совсем не при чем. А еще он сказал, что лучше сесть одиноким контрабандистом, чем в составе преступной группы. Что так дадут меньший срок.

Так я и осталась с детьми, без мужа и без доходов. А во всем виновата моя подруга Таня.

— Поэтому вы и решили ей отомстить и посадить в тюрьму? — мягко спросил Гарин.

— Нет, таких планов у меня не было. Все получилось как-то само собой. Яд я достала, чтобы отравиться. Держала его в баночке от лекарства, у зеркала. Он у меня, наверное, неделю лежал, все думала, вот сегодня дела закончу и завтра отравлюсь. А сама за детей волновалась, как они будут без меня. Собиралась отправить их к матери, но… Я думаю, если сразу, при первой же возможности, не покончить с собой, а начать откладывать, то потом уже не решишься.

Однажды ко мне зашла Таня. Поболтали о какой-то ерунде, потом она спросила, как идет следствие, а когда собралась уходить, то глянула в зеркало, чтобы привести себя в порядок, и машинально передвинула баночку с ядом.

Тогда я не придала этому значения, но потом меня осенило: на баночке остались отпечатки ее пальцев! Моих отпечатков на баночке быть не должно: только вчера я делала уборку и аккуратно протерла зеркало и все, что на нем лежит. Значит, стоит мне зайти к Тане, влить яд ей в какой-нибудь напиток, а баночку бросить где-нибудь рядом, то все подумают, что она сама покончила жизнь самоубийством. Сначала я испугалась своих мыслей, но в течение двух дней ни о чем другом думать не могла. План, как я должна отравить Таню, составлялся сам собой, против моей воли. Он просто возник в голове и постепенно приобретал все большую ясность.

Собственно, особых вариантов действий у меня и не было. Проще всего было отравить Таню у меня, угостив ее каким-нибудь напитком, но я плохо знала действие яда и не была уверена, останется ли у меня на квартире труп или наоборот, яд будет действовать постепенно и Таня успеет кому-нибудь сообщить, что ей стало плохо именно после моего угощения. Я даже особенно и не рассматривала этот вариант. Он просто мелькнул в моей голове и я вернулась к первому плану, как самому лучшему.

Танин муж не любил, когда она приглашала к нему в дом своих подруг, поэтому она встречалась с нами в квартире матери. Эта квартира была для нее местом работы. Она там и деловые встречи устраивала, и любовников водила, хотя вы это уже знаете.

Я зашла к ней без предупреждения, когда ее мать была на работе. Сказала, что была рядом в гостях и решила зайти. Таня была одна, но, судя по некоторому напряжению, кого-то ждала. Я не стала задерживаться. Оставшись на несколько минут одна на кухне, я воспользовалась этим и влила яд в стоявший тут же графин с коктейлем, а баночку бросила в мусорное ведро. Откуда я могла знать, что этот коктейль выпьет не Таня, а ее мать! Она же никогда не употребляла спиртного, говорила, что от него у нее болит голова.

…Виктория опустила голову и потерла лоб рукой.

— Я не хотела этой смерти, — снова заговорила она, справившись с волнением, но что произошло, то произошло. В целом моя месть удалась. Все улики были против Тани и ее посадили. К моему удивлению, ее муж не стал даже прилагать особенных усилий, чтобы ее защитить. Так, нанял простого, не самого дорогого адвоката и нисколько не горевал, когда Таню осудили. Я очень удивилась, когда он нанял вас, чтобы вызволить ее из тюрьмы. Это так не похоже на то, что он делал до сих пор.

— Законы человеческой психики, — грустно заметил Гарин, — человек может не возражать против того, чтобы его жена села в тюрьму, но он никогда не признает этого открыто. Я предложил ему выгодные условия и он не мог, не теряя лица, отвергнуть их. Кстати, вы влили яд только в коктейль? Больше никуда не добавляли?

— Боже упаси, — ужаснулась Виктория, — хватит с меня и одной жертвы. Итак она мне иногда снится.

Несколько минут мы молча сидели, тихо прихлебывая чай. Когда с обязательным лирическим вступлением было покончено, Виктория тряхнула головой, отгоняя печальные мысли, и перешла к деловой части.

— Так что вы хотите мне предложить? — спросила она. — Вы говорили о сотрудничестве.

Гарин утвердительно кивнул.