Инна Сударева

Судья королевского дома

Ворота скрипнули, отворяясь, и тут же ощетинились стрелами и копьями. Марта оказалась права.

— Доброй ночи, — начал Элиас. — Нас ночь застала в пути, и все, что нам нужно, это ужин и ночлег, — вдруг, вспомнив о кольце Фредерика, он быстро снял его и ткнул в нос ближайшего человека. — Вот, печать Судьи.

Все оружие, направленное против них, тут же опустилось. Из-за спин мужчин выскочила хозяйка-толстушка: она узнала Элиаса и защебетала:

— Молодой господин вернулся. Мы очень, очень рады. Для вас самая лучшая комната, самая лучшая еда. Я сама все приготовлю, — подскочив к юноше, она крутым бедром оттерла от него Марту и повела сбитого с толку такой резкой переменой Элиаса в дом.

Комнату выделили действительно неплохую для обычного придорожного трактира: большую, хоть и с низким потолком, чистую и теплую, на втором этаже. Перед этим Элиас видел, как хозяин и его молодцы выпихнули оттуда толстого купчину, сердито бренчавшего у них перед носом не менее толстым кошельком. Но, похоже, кольцо Судьи оказалось весомее. Хозяйка перестелила постель, недовольно косясь на Марту.

Когда на постоялом дворе все более менее затихло, хозяйка пригласила ночных гостей в столовую залу, где для них зажгли свечи и собрали на стол довольно приличный ужин: холодную телятину, пирог с капустой, печеные овощи и пару бутылок местного пива. Элиас только сейчас вспомнил, что жутко голоден.

За какую-то четверть часа все съестное было уничтожено двумя парами молодых челюстей, и Элиас, и Марта, благостно вздыхая и прислушиваясь к теплоте, расползавшейся по животу, откинулись на спинку скамьи. Теперь захотелось тишины и спокойствия, и глаза начали слипаться.

— Как же мы будем спать? — спросила Марта. — В комнате одна кровать.

— Идите наверх — я здесь переночую, — великодушно ответил Элиас. — Вам отдых больше нужен: столько натерпелись.

Марта была довольна. Она даже неожиданно поцеловала его в щеку и сказала:

— Вы мой ангел-хранитель, мастер Элиас. Ваши родители должны вами гордиться. Я обязательно расскажу сэру Фредерику, как много вы для меня сделали.

С этими словами она поднялась наверх по скрипучей лестнице. Размякший от пива и поцелуя Элиас проводил ее взглядом. Потом передвинул скамью ближе к горевшему камину, застелил ее плащом и попытался удобнее устроится. Но спать ему не пришлось: лестница вновь заскрипела, и в столовую залу спустился некий человек в простой черной одежде.

— Мастер Элиас? — обратился он к юноше.

Тот кивнул, сообразив, что, видимо, это человек Фредерика.

— Судья вам очень доверяет, — человек кивнул на кольцо Фредерика. — Меня зовут сэр Филипп, я ближайший помощник сэра Фредерика. Мне поручено встретить вас здесь и препроводить Смотрителя Марту в безопасное место.

— А вы знаете, что с нами случилось?

Сэр Филипп отрицательно покачал головой. И тогда Элиас, совершенно забыв о том, что смертельно устал и хочет спать, начал взахлеб рассказывать о происшествии в Лисьей дубраве. Сэр Филипп внимательно выслушал, ни разу не прервав юношу и совершенно спокойно воспринимая активные жестикуляции Элиаса, который не только рассказывал, но и показывал, как он сражался с бандитами.

— Вот, — этим словом юный гвардеец закончил повествование и перевел дух.

— Молодой человек, вы достойны всяческих похвал, — сказал сэр Филипп. — Я при случае расскажу Судье Фредерику о вашей самоотверженности. Пока же дальше будем действовать так: вы немедленно возвращаетесь в столицу, я же, не дожидаясь утра, уеду с девицей Мартой.

— Куда? — слегка потеряно спросил Элиас.

— Ну, юноша, этого вам знать не следует. Могу лишь сказать, что Марта продолжит свою службу, став Смотрителем в том месте, которое определит ей Судья Фредерик.

— А попрощаться с ней я могу?

— Почему же нет? — улыбнулся сэр Филипп, но его улыбка не понравилась Элиасу: она открыла мелкие, как у белки, зубы с большой щербиной по центру. От этого круглое с мягкими чертами лицо сэра Филиппа стало хитрым и хищным.

— Прямо сейчас, говорите? — совсем уж помрачнев, спросил Элиас.

Помощник Судьи утвердительно кивнул. А Элиас вздохнул.

— Не огорчайтесь, мастер Элиас, — сказал сэр Филипп. — Вы с ней еще увидитесь, я вам обещаю, — и он вновь улыбнулся.

— Да, но как же послание, которое мы отправили Фредерику с голубиной почтой? — спохватился юноша.

— Не волнуйтесь. Бандиты ведь ничего про меня не знали, и на это Судья Фредерик и будет рассчитывать. Я увезу, как и должен был увезти, Марту в безопасное место. И даже, если негодяи станут ее искать — все будет бесполезно. Уверяю вас, сэр Фредерик именно так и решит. Совершенно не обязательно посылать сюда помощь. Вы же написали ему, что следуете в „Счастливый путь“.

Элиас вновь прокрутил в голове эти слова и подумал, что, в самом деле, все разумно.

6.

Фредерик сидел в постели и, скучая, наблюдал за мастером Линаром, который сгорбился над шахматной доской, уже четверть часа обдумывая ход. Судья заключил сам с собой пари, что доктор сейчас походит слоном и откроет короля. Линар так и сделал. Тогда Фредерик, вздохнув, передвинул коня и объявил:

— Шах и мат.

Доктор только развел руками. Потом расставил фигуры вновь, предложил новую партию. Судья поморщился:

— Надоело.

— Надоело играть? — переспросил Линар.

— Надоело выигрывать, — поправил его Фредерик.

— А вы поддавайтесь.

— Не умею.

— Настоящий стратег должен уметь и проигрывать, но так, чтоб никто не подозревал, что он специально это делает.

— Если так хорошо разбираетесь в стратегиях, может, вы мне специально проигрываете?

Мастер Линар вздохнул:

— К сожалению, нет.

Теперь Фредерик вздохнул и откинулся на подушки, которых за его спиной было четыре штуки.

— Долго вы еще продержите меня в постели? — спросил он, наблюдая, как Линар собирает шахматы в бархатный мешочек и завязывает его золотым шнурком. — Мне вон уже голубиную почту шлют с просьбой о помощи.

— Знал бы — подстрелил шуструю птичку.

— Вы не любите птиц, доктор?

— Я не люблю, когда вмешиваются в мой лечебный процесс.

— Что это за процесс: заставлять человека днями и ночами валяться в кровати, — пробурчал Судья и взял с подноса на прикроватном столике большое красное яблоко, впился в него зубами и сердито захрустел.

— Из моих пациентов вы самый ворчливый и капризный, — заметил доктор. — Почему не бреетесь? — он кивнул на пятидневную щетину Фредерика.

— Ха, пусть все видят, до чего вы меня довели.

В спальню важно вплыл Манф.

— Мастер Элиас Крунос просит разрешения войти, — громогласно объявил он.

Фредерик чуть не подавился, выпрыгнул из-под одеяла и, накинув халат, босиком поскакал в гостиную, опрокинув по пути светильник со стола. Манф флегматично поймал падающий канделябр и поставил на место. Мастер Линар в который раз сокрушенно развел руками и последовал за Судьей.

Элиас, присевший в кресло, чтоб отдохнуть с дороги, услыхал сперва шлепанье босых ног по паркету, а потом уже увидел вбегающего Фредерика и слегка опешил: Судья оказался бледным, взъерошенным и небритым, и именно его ноги шлепали по полу.

— Привет, малыш, — с ходу заговорил он. — Как добрались? Как Марта?

— Я один, — отвечал Элиас. — Марту увез с собой сэр Филипп, как вы велели.

— Ка-акой Филипп? — тусклым голосом спросил Фредерик.

Он побелел еще больше и без сил опустился в соседнее кресло. Элиасу вдруг показалось, что вокруг них все стало черно-белым.

— Филипп, — прошептал Судья и стиснул руками голову. — Элиас, и ты, и я полные дураки! Я не все рассказал тебе, и ты сам отдал ему в руки Марту.

Предупредительный Манф уже стоял рядом с двумя стаканами воды. Фредерик машинально выпил один и буквально из-под рук Элиаса выхватил второй, так же быстро его осушил.

— Еще, сэр? — осведомился камердинер.

— Будь так любезен, — растерянно отвечал Судья.

Он лихорадочно ерошил себе волосы, пытаясь соображать. Это не так хорошо получалось, как хотелось бы. Впервые Элиас видел Фредерика таким озабоченным, даже растерянным: обычным для лица Судьи было выражение уверенности, граничившей с самоуверенностью.

— Манф, — позвал он, — мою дорожную одежду, все боевое снаряжение и меч, и отдай приказание, чтоб седлали вороного.

— Я не позволю, — стальным голосом отозвался стоявший в дверях спальни мастер Линар. — Вы обещали мне, что неделю, сэр Фредерик, хотя бы неделю проведете в кровати под моим присмотром.

— Да зажила эта дырка, зажила! — воскликнул Фредерик. — Этот ваш бальзам чудеса творит. Вы же видите: я бодр и свеж. И вообще, что бы там ни говорили, я уезжаю! Уже пять дней провалялся, и вот к чему это привело!

Он в крайнем раздражении ударил по столу рукой. Тот жалобно скрипнул.