Инна Сударева
Судья королевского дома
Его встретил Элиас.
— Ты ненормальный, — сообщил он Фредерику, набросив на его скрюченные от холода плечи плащ из волчьих шкур.
— Вы что, сговорились? — злобно стуча зубами, осведомился тот. — Разведи костер хоть, а то мне жена и вовсе не понадобиться.
Элиас хмыкнул, оценив шутку.
Через пару минут два бравых парня грелись в выкопанной в снегу яме у пылавшего костра. Фредерик перестукивал зубами и уныло смотрел на другой берег реки. Элиас деликатно помалкивал.
— Она отказала, — буркнул вдруг Фредерик.
— Что?
— Отказала, прокинула меня, дала от ворот поворот! — раздраженно выдал он все известные ему синонимы.
— Как так? Я не понимаю. В чем причина ее бегства?
Фредерик лишь пожал плечами.
— Тут и понимать нечего. Она не хочет быть Королевой. Как чувствовал — не будет мне добра от Короны. Коре был по душе Судья Фредерик, а Король Фредерик — это для нее слишком тяжелый подарок. Хотя, подарок ли… Вот у тебя с Мартой как?
Элиас слегка порозовел: он вспомнил, как черноволосая красотка жарко поцеловала его на прощание и прошептала нежным голоском „до встречи, женишок“.
— Вижу, что нормально, — наблюдая за юношей, буркнул Фредерик. — Черт, я начинаю тебе завидовать.
Юноша опять отметил, что это было, по меньшей мере, четвертое „черт“.
— Что у тебя в сумке? — спросил Фредерик.
Элиас вместо ответа достал кольцо копченой колбасы и буханку хлеба. У Короля глаза блеснули голодными огнями, и юноша отдал ему всю еду.
— Я голоден, как волк, — объяснил Фредерик ту поспешность, с которой вонзил зубы в мясо.
— Я удивляюсь твоим возможностям, — повел разговор Элиас, пытаясь отвлечь его от мрачных мыслей. — Три дня скакать без еды, сна и простого отдыха?
— Не забывай — я все-таки Судья, — отвечал Фредерик. — Меня многому научили. Тело — всего лишь вместилище души, и не оно должно командовать, а дух, что живет в нем. Я могу несколько дней даже не замечать голода и жажды, обходится без сна, если необходимо. И не думай, что я один такой выдающийся — каждый Судья умеет это, и некоторые их помощники.
— И сэр Гитбор? — тут Элиас невольно улыбнулся, вспомнив объемное брюшко и сонные глазки Южного Судьи.
Фредерик покачал головой:
— Ему сейчас это незачем. А если понадобиться — он все сможет. Ты забыл, кто прикончил Конрада?
— Но ведь ты тоже мог его убить, а не стал.
— Конрад слишком много значил для меня — я не хотел его смерти, на самом деле. Справедливость — она того требовала. И тут Гитбор сделал все за меня. Видно судьба так распорядилась, — тут он вздохнул прерывисто и даже перестал жевать. — А мне теперь что делать? Что толку с моих способностей теперь, — Фредерик опять глянул на реку: лодка уже достигла противоположного берега, правда из-за мглы, что висела в воздухе, тяжело было что-либо рассмотреть четко. — Я бросил все дела, все Королевство, чтобы просто предложить ей стать моей женой…
Элиас затряс головой:
— Но все-таки, как она объяснила свой отказ? Неужели так и сказала: я не хочу? Ведь до этого она была очень даже не против. Почему ж так все изменилось? Ведь она бежит от тебя как от огня, скрывается, словно чего-то боится.
— Боится, именно так. Боится навредить мне. Ее отец — преступник. А род будущей Королевы, по обычаю, не обязательно должен быть знатен и богат, но благочестив, благополучен, уважаем, — Фредерик вновь вздохнул. — Филипп все-таки отомстил мне. Кора, действительно, не может быть моей женой теперь, когда я стал Королем. Королевский Дом безупречен. Конрад и так уже бросил тень на него, которую пришлось смыть его кровью. И я не могу пойти против Закона, я ведь еще и Судья — я сам защищаю Закон, — тут он обхватил голову руками, словно боялся, что она расколется. — Как я устал от всего этого…
— И что будет с ней? — Элиас кивнул на реку, которая отделяла теперь от них Кору.
— Я не знаю, что она конкретно задумала. Одно ясно: решила уехать подальше от меня — на другой берег, в другое государство, — Фредерик криво усмехнулся. — Если бы я мог — отправился бы с ней, бросил бы все к чертям, но сейчас это невозможно.
Подул сильный порывистый ветер, и молодые люди плотней укутались в плащи. Элиас, видя, что Фредерик уничтожил колбасу и хлеб и вновь приуныл, протянул ему фляжку с крепким вином. Тут
— С этого и надо было начинать, братец.
От вина на его бледное исхудавшее лицо вернулся румянец.
— На коней, малыш Элиас, и поедем! — уже бодрей сказал Фредерик и свистом подозвал вороного.
— Как? — удивился юноша. — Я думал, мы переночуем где-нибудь в деревне — надо бы отдохнуть. Ты сам говорил, что не спал все дни, что скакал сюда. К тому же вид у тебя, мягко говоря, не очень…
— Ты обо мне заботишься? — изумился Фредерик и расхохотался. — Ты слишком мало меня знаешь, чтобы так со мной поступать!
21.
До Белого Города оставалось пару часов быстрой езды, когда из придорожного леса наперерез путникам вылетел конный отряд вооруженных людей. Их предводитель в высоком сияющем в лучах зимнего солнца шлеме замахал своим штандартом, призывая Фредерика и Элиаса остановиться.
— Северяне, — сказал Фредерик. — Они уже так близко от столицы. Смотри — из-за леса дым поднимается — они подожгли деревню. Видимо, это часть авангарда армии Тимбера.
— Что нам делать? — спросил Элиас.
— Шпорить коней. Едем во весь опор через поле — так короче. Тем более что от дороги они нас отрезали.
Его вороной легко перепрыгнул терновники, что росли у дороги, и, расправив хвост, помчался по заснеженной равнине. Элиас повернул своего следом.
— Стойте! Будем стрелять! — закричали им.
Отряд мгновенно перестроился и пустился в погоню. Над головами Фредерика и Элиаса весело свистнули стрелы. Фредерик пару из них отбил боевым браслетом, а юный гвардеец лишь вжал голову в плечи и начал просить небо, чтоб в него не попали.
Они довольно легко отрывались от преследователей — те были в тяжелой броне и при полном вооружении: копья, мечи, луки, — поэтому их кони скакали медленнее. Фредерик, чтобы помочь Крошке, бросил свой меховой плащ. Элиас так же отшвырнул мешки с продуктами и запасной одеждой. Лошадям это прибавило прыти.
Все бы ничего, но ехать по полю — совсем не то, что по дороге. На дороге кроты не роют норы, а вот в поле зимой встречаются нарытые еще с лета или осени коварные ямки. В одну из таких и угодила передняя нога могучего Крошки. С диким ржанием он рухнул, перевернулся через голову и упал на спину, взметнув тучу снега и мерзлой земли. Фредерик успел кое-как среагировать: вовремя отпустил поводья и вынул ноги из стремян, поэтому при первом же толчке вылетел из седла далеко вперед и покатился по насту. Элиас натянул свои поводья.
— Что стоишь?! — взревел Фредерик, поднявшись и стряхнув снег с волос и лица. — Скачи дальше!
— Я тебя не оставлю! Бери моего коня!
— Они тебя убьют, дурак!
— А тебя?
Крошка сломал ногу и жалобно ржал, пытаясь подняться. Фредерик раздраженно бросил юноше свой рожок:
— Скачи и труби в него — это сигнал тревоги. Тебя услышат из Белого Города — вышлют подмогу. Приведешь их ко мне. Скачи же!
— То же самое можешь сделать и ты! — тут Элиас вспомнил, что надо сказать. — Я не брошу вас, Ваше Величество!
— Ты один не выстоишь против них! А я смогу! Отдай мне свой арбалет и скачи — твой Король тебе приказывает!
Элиас кинул взгляд на преследователей — они угрожающе приближались. Еще пару секунд сомнений — и юноша бросил Фредерику арбалет, пришпорил коня и понесся дальше, изо всех сил дуя в рог.
Король-Судья быстро закрепил оружие на левую руку. Следующее, что он сделал — это коротким взмахом кинжала перерезал беспомощному Крошке шейную артерию. Вороной захрипел, дернул ногами — кровь широкой струей полилась из раны на снег — потом затих. „Прости, дружище“, — шепнул Фредерик и сжал кулаки — арбалеты, раскрывшись, отозвались веселыми щелчками.
Пару десятков метров отделяли его от всадников.
Фредерик в один миг оценил ситуацию и направил арбалеты на нападавших.
— Если не остановитесь — вы трупы! — предупредил он.
Ответом ему послужил дружный смех. Конечно, их ведь было восемнадцать хорошо вооруженных всадников, могучих и крепких воинов с северных гор. Одни усы — гордость каждого горца — чего стоили.
— Лучше сдавайся или сам умрешь! — крикнул Фредерику тот, что летел на него первым с копьем наперевес.
Молодой человек пожал плечами и начал стрелять. Болты один за другим вылетали из арбалетов и достигали цели. Он бил наверняка, целя в шею или глаз. За пару секунд из двадцати нападавших осталось шесть всадников и двенадцать лошадей, потерявших своих седоков. Причем, шестеро оставшихся заметно сбавили скорость и остановили коней в нескольких метрах от Фредерика.