Инна Сударева
Судья королевского дома
— Их немного осталось после битвы в доках, — угрюмо заметил Филипп.
— Ничего, мне хватит… Теперь позови своих головорезов и объясни им, что к чему, — сказал Судья. — И не забудь сказать им, что от того, как они себя проявят, будут зависеть их жизни, да и твоя тоже.
Филиппу ничего не оставалось, как согласно кивнуть. Он дал знак Брайну, и тот отправился за кланщиками.
Через пару минут Фредерик свирепо глядел на вошедших. Заметив одного (тот щипал его за зад, принимая за девушку), он подошел к насмешнику и отвесил ему такую затрещину, что молодчик опрокинулся и врезался в стену.
— Будешь знать, как распускать руки! — прорычал Западный Судья, сорвал разодранную оборку с плеча и вышел вон.
Где-то снаружи вновь послышался его рык:
— Мои вещи сюда! И готовьте коней! Утром выезжаем!
Филипп поднял глаза на дочь. Кора ответила ледяным тоном:
— Что бы ты ни говорил, это не имеет никакого значения. Я сделала то, что считала нужным, и никогда не сделаю того, что повредило бы Фредерику или мне самой. Ты же больше не имеешь для меня веса. И помни о договоренности. Если ты ее нарушишь — я подниму против тебя оружие.
Бедняга Элиас, выполнявший до сего момента роль сдерживающего фактора, теперь подошел к ней и сказал:
— Так что ж получается: Фредерик законный Король? А на троне в данный момент узурпатор?
— Только это ты и понял из всего, что услышал? — девушка невесело улыбнулась. — Мастер Элиас, я думала, ты поумней, раз смог просочится в клан Филиппа Кругляша.
— Между прочим, я теперь рыцарь.
Тут она расхохоталась, взглянув на рыцаря в одних штанах и рубашке. Элиас, поджав пальцы босых ног, поспешил уйти искать свою остальную одежду.
Кора, оставшись одна с бандитами в землянке, спокойно села на скамью, положив правую руку на стол. Там на предплечье был складной арбалет Фредерика, пока что не приведенный в действие и потому невидимый из рукава. Филипп, похоже, это понял, и потому дал знак всем остальным выйти и вытащить из землянки все еще связанного Брайна.
— Дочь, ты предала меня второй раз, — вдруг сказал Филипп.
— А ты ничего не сделал, чтобы спасти моего деда, — отвечала девушка. — А еще раньше довел мою мать до самоубийства. А еще раньше — обманул ее, не выполнив обещания бросить разбойничьи дела… Мне дальше перечислять? Я сделала то, что считала нужным, и не потому, что хотела отомстить тебе, а потому, что на карту сейчас поставлена судьба целой страны. И от нас всех зависит, закончится ли это все мирно или реками крови. А ты постарайся сделать хоть что-нибудь благородное в своей жизни и помоги Фредерику.
— Разве может Судья заключать соглашение с преступником?
— В засуху у ручья и волк рядом с косулей, — молвила Кора.
Тут хлопнула дверь — вошел Фредерик, переодевшийся в черную кожаную одежду, за ним — Элиас в полной своей экипировке, которую он отобрал у того коренастого мужичка, что обыскивал его на входе. Из-за плеча Судьи вновь сверкала рукоять серебряного меча, на голове был легкий шлем из того же металла, в глазах горело нечто темное и бездонное.
— Почему до сих пор здесь? — резко спросил он. — Мы едем в Белый Город. Через две недели — Благородное собрание. Нужно подготовиться.
— К смерти? — невесело усмехнулся Филипп.
— Ты перепишешь на бумагу все свои показания, Элиас предупредит своего отца, чтобы гвардия была наготове в день собрания. А Кора, — тут его лицо смягчилось и голос потеплел, он взял руку девушки в свою, поцеловал, — ты просто отдохнешь от всего этого… То, что ты сделала для меня, для всех нас, черт побери, это неоценимо.
Судья погладил ее по волосам и, не выдержав, обнял, так крепко, словно боялся потерять. А Кругляшу сказал:
— Если буду жив после всего, что я задумал, твоя дочь станет моей женой, Филипп. Подумай об этом. Хоть раз сделай что-нибудь хорошее для нее.
Кругляш молчал — он не ожидал такого поворота.
— Что же ты такое задумал? — в тревоге спросила Кора, заглядывая Фредерику в глаза — там снова горели огни темной ярости.
— Единственное, что мне осталось — вызову Конрада на Божий Суд!
18.
В первый день зимы начался новый год в Королевстве. И утром этого дня в Зале Решений Королевского дворца собрались благородные мужи государства на ежегодный совет. Число участников всегда было одинаковым: Король, Судьи Королевского Дома, главный казначей, министры внутренней и внешней дипломатии, два Королевских советника, маршал, адмирал, капитан гвардии, делегации из трех лордов от каждого округа. Теперь же людей поубавилось: не стало Судьи Освальда, а в делегации от Восточного округа не хватало почтенного лорда Эдвара Бейза.
Фредерик на этом собрании являлся самым младшим. Король Аллар расцеловал кузена, поздравив с выздоровлением, и Западный Судья с беспечной улыбкой поклонился государю. Так же вежливо и доброжелательно повел он себя с Конрадом.
— Жаль, очень жаль сэра Освальда — достойный был человек, — посетовал Северный Судья.
— Я вновь подниму вопрос об исключительных полномочиях для себя, — сказал Фредерик. — Вот к чему привела беспечность Его величества: убит Судья Королевского Дома. Если бы мне было позволено кинуть Клич по Королевству, этого бы не случилось. Я ведь просил, несколько раз просил об этом…
— Мальчик, ты горяч, — перебил его Конрад. — Исключительные полномочия потому и исключительны, что к ним прибегают в крайних случаях.
— В стране идет охота на Судей — это не крайний случай? — возразил Фредерик. — Или вы хотите последовать за Освальдом?
— В моем округе все спокойно. Южный Судья также не проявляет беспокойства. Разошлась преступность в Западном и Восточном.
— В Южном округе и населения-то почти нет: все болота да степь безжизненная. Старый Судья Гитбор совсем жиром заплыл из-за этого: только спит и ест, забыл уже как верхом ездить, — проговорил Фредерик, указывая на толстого невысокого старика с багровым лицом, что мирно посапывал в кресле рядом с Королем. — И насчет твоего округа могу сказать, что преступному миру не с руки там разворачиваться: крупных городов мало, горы, леса дремучие — к тому же северяне привыкли сообща справляться с негодяями. Так что и на севере преступникам не сахар.
— Может и так, может и так, — пробормотал Конрад. — Только ты не торопись.
— Разве я тороплюсь? Год назад я поднимал вопрос об исключительных полномочиях. И целый год Король тянет с принятием решения! Это, по-вашему, торопливость?!
Их оборвал звон колокольчика одного из герольдов, что распорядительствовали на собрании: они требовали тишины и внимания — Король произносил традиционную приветственную речь.
— Я надеюсь, решения, принятые на благородном собрании, пойдут лишь к пользе нашего народа и Королевства, — так закончил Его величество, потом добавил. — Жаль, что нет с нами теперь Судьи Освальда. Он был моим двоюродным дядей, и его смерть — для меня еще и потеря родственника. Его старший сын Бертрам, как только оправиться от ран, займет по праву место своего отца, став Судьей Восточного округа… Скорблю также по благородному лорду Эдвару Бейзу: он был одним из мудрейших членов благородного собрания. Жаль, что он не оставил наследников…
— Прошу прощения, Ваше величество, — отозвался Фредерик. — У развалин, которыми стало поместье лорда Эдвара, как и у его титула есть наследник. Точнее — наследница.
— Ты имеешь в виду его так называемую воспитанницу, даму Кору? — спросил Конрад. — Разве она может претендовать на наследство?
— По законам нашего Королевства, именно так, — отвечал Фредерик. — Странно, что вы забыли, сэр Конрад. Или вам жаль отдавать девушке разоренный и сгоревший замок с опустошенными землями?
— Господа Судьи, эти дела, я думаю, мы обсудим позже, когда решим вопросы для нашей страны более глобальные и судьбоносные, — заметил Король. — Теперь должен выступить Судья Конрад.
Северный Судья встал, поклонился собранию и заговорил:
— Уже много лет Королевство наше живет в мире и согласии с соседями, ближними и дальними. Мир всегда драгоценен, и для знати, и для простого люда. Но, похоже, появились люди, которые забыли, как ужасна война. Им не по нраву спокойствие и мир. И они начинают разъедать страну изнутри убийствами, наглыми разбоями, поджогами, сея страх и ужас. Мало им простолюдинов, так они замахнулись на благородных и даже на сам Королевский Дом, на хранителей справедливости и порядка — Судей. А почему? Потому что сами Судьи утратили бдительность! И, возможно, даже вступили в сговор с преступным миром!
Все собрание взволнованно зашумело, даже Судья Гитбор проснулся, услыхав последние слова, и изумленно хлопал седыми ресницами. Фредерик вскочил с кресла, воскликнув:
— Кого конкретно вы обвиняете?!
Все смолкли, услыхав его звонкий голос.
— Уж не меня ли?! — продолжил громко Фредерик. — Судью Освальда обвинять нельзя — он погиб от рук бандитов. Сэра Гитбора? Неправдоподобно: у него, с его ленью, медлительностью и вечным довольством жизнью нет никаких предпосылок к предательству. Сами себя вы обвинять не можете. Значит — я! Вы обвиняете меня?!