Инна Сударева

Судья королевского дома

Элиас поднялся и стал растирать занемевшие руки. Его спаситель поискал в ворохе вещей у костра, нашел куртку юноши и заботливо набросил ему на плечи.

— Присядем, — сказал незнакомец и непринужденно устроился на куче лапника, который разбойники использовали, как постель. Близость трех трупов его, казалось, совершенно не волновала.

Элиас присел рядом. Спаситель протянул ему флягу с чем-то душистым и терпким.

— М-мне нельзя, — замямлил юноша.

— Можно, — усмехнулся человек, — после всего, что было — даже нужно. Давайте, пейте.

Элиас решил, что стоит послушаться. Он отхлебнул вкусного резкого вина, и внутри сразу потеплело и успокоилось.

— Вы их убили? — спросил юноша, кивнув на неподвижные тела.

— Конечно. Иначе они убили бы вас… Ну, и как зовут того, кого я спас?

— Элиас Крунос, сын Барта Круноса, капитана…

— Знаю-знаю, — закивал человек.

— А вы, сэр? Кто вы?

— Меня зовут Фредерик. Я Судья Королевского дома. Для таких спасенных, как вы, просто Фред.

Элиас вздрогнул, пристальней взглянул на спасителя. Это был молодой человек, темноволосый, стройный и хорошо сложенный, среднего роста, с красивым породистым лицом: тонкие правильные черты, удлиненный разрез серых внимательных глаз, решительная линия рта, четко очерченный подбородок. Его кожаная одежда песочного цвета отличалась изяществом и простотой: длинная просторная куртка, перетянутая черным кожаным поясом, на втором, из бронзовых пластин, висел кинжал. Рукава куртки были заправлены в широкие бронзовые боевые браслеты. Тонкий длинный меч теперь висел за спиной в специальных ножнах. На ногах, кроме штанов, таких же, как куртка, были бронзовые наколенники и сапоги, что казались нарисованными, так хорошо и по размеру они были сшиты. На вид Фреду было лет 25-27, не более.

Судья Королевского дома. Значит, он в родстве с Королем.

— Что ж вы, юноша, в гвардию? — спросил Фредерик, методично собирая обратно в дорожные сумки Элиасову поклажу.

Странно было слышать от него такое обращение — будто сам он уже в преклонном возрасте. Но Элиас смолчал, боясь сказать чего-нибудь лишнего. Фред ему понравился, даже очень, но образ Судьи был для многих зловещим, как некое неотвратимое возмездие за малейшие проступок или прегрешение. Элиас Крунос был из таких: матушка в детстве часто пугала его мрачным Судьей, что придет и накажет мальчугана, который все никак не научится не мочить постель.

— Да, к отцу, — ответил юноша.

Фредерик кивнул. Сумки были собраны.

— Сожалею, но всю вашу провизию бандиты съели, — заметил он. — Ну не потрошить же их, в самом деле.

Элиас вздрогнул, услыхав смех Судьи.

— Поедем, — позвал Фредерик. — В этой дубраве у меня есть Пост.

Он свистнул, и к костру выбежал прекрасный гнедой конь в богатой сбруе. Судья легко вскочил в седло, вопросительно глянул на стоявшего без движения Элиаса.

— Ну же.

— А как же мертвые? Разве мы не похороним их?

Фредерик пожал плечами:

— С какой стати мне или вам возиться с трупами?

— Но их съедят дикие звери.

— Пусть, это их право, — Судья вновь усмехнулся.

— Но это не по-людски. Так нельзя.

Тут уж Фредерик просто расхохотался:

— Вы учите Судью, что правильно, а что нет? Вот что я вам скажу, мастер Элиас: пусть эти негодяи хоть местным зверям окажут услугу — покормят их… Едем, или я оставлю вас тут одного.

Элиас послушался.

Пост — тайное жилище Судьи. Таких мест много, но о них никто ничего не знает. Пост может быть и в земле, и в каком-нибудь из сельских домов, и в дупле огромного векового дуба, как тот, куда прибыли Судья и Элиас. Но все Посты одинаковы в одном: там всегда сухо, тепло, комфортно, есть еда и питье, и все необходимое для нормальной жизни. И все потому, что у каждого Поста есть Смотритель — проверенный самим Судьей человек. Его обязанность — держать Пост в тайне и в хорошем состоянии, быть всегда готовым принять своего хозяина.

— Ешьте, пейте, — сказал Фредерик, когда они уселись за небольшой круглый стол. — Марта обработает ваши царапины.

Марта была Смотрителем этого поста. Высокая жгучая брюнетка с пронзительными черными глазами, гибкая, как кошка, — ей никак не подходила роль прислуги. У Элиаса при первом же взгляде на нее потеплело внизу живота и пересохло во рту. Вспомнив об обете, он взял себя в руки. А вот Фредерик, похоже, никак не реагировал на чары своего Смотрителя. Зевая, он предоставил себя ее заботам: Марта сняла с него оружие, оба пояса, браслеты; когда он сел, стянула сапоги и наколенники, принесла серебряный таз теплой воды, чтобы вымыть Судье ноги. Элиас ее не заинтересовал — она то и дело бросала многозначительные взгляды на Фреда. Будущему же гвардейцу из внимания Марты достались таз для умывания, кувшин с водой и большое льняное полотенце.

Теперь они приготовились перекусить. Марта принесла двух жареных кур, большую глиняную миску салата из капусты и моркови, оплетенную бутыль вина, пару копченых колбас, зеленого лука, помидор. У Элиаса теперь засосало под ложечкой.

Пока они ели, Марта пристроилась на табурете за юношей, стянула с него куртку и принялась смазывать каждую его царапину неким тягучим составом.

Когда голод был побежден, Элиас выказал желание задать пару вопросов. Фредерик знаком отослал Марту, приготовился отвечать.

— Вы знали этого бандита, сэр?

— Ну да. Каюсь, что знаком со многими людьми, которых вы иначе, как преступники, не назовете. Все они в свое время получают по заслугам от меня или моих людей.

— Вы убиваете их так же, как Глена и его разбойников?

— Если считаю их безнадежными и бесполезными. Вот к примеру Глен: год назад я его предупреждал, и он дал слово, что вернется к жене и детям в деревню, будет снова заниматься своим садом… Знаете, Элиас, у него ведь прекрасный сад. Сейчас им занимается его жена. Сыновья ей помогают. Они, правда, совсем еще малыши, — Фредерик чуть улыбнулся. — Ребята хорошие — просили вернуть их папу.

Элиас остолбенел.

— Так вы сделали их сиротами?!

— Юноша, — строго сказал Фредерик. — Они стали сиротами уже тогда, когда отец бросил их. Он ведь пошел разбойничать не потому, что понадобились деньги для содержания семьи. Просто захотел.

— Но, может быть, он вернулся бы. Зачем вы подставились, чтоб он напал на вас?

— Дитя мое, у него уже был шанс. Если он глуп, не могу же я постоянно делать на это скидку. Вот мне и пришлось его спровоцировать, чтобы убить и не волноваться о том, справедливо ли это. Ведь все равно вышло по справедливости. А что, вы хотели бы сейчас лежать на речном дне?

Элиас смолк. Как никак Фредерик спас ему жизнь.

Судья зевнул, продемонстрировав безупречные зубы.

— Надеюсь, ваши вопросы закончились, потому, как очень хочу спать, — признался он. — Да и вам советую.

Появилась Марта. Она проводила молодых людей в спальню. Элиасу досталось место на полу, куда постелили одну из медвежьих шкур, покрывавших широкую постель. Фредерик позволил раздеть себя догола и просто рухнул на кровать, заснув почти мгновенно. Марта заботливо накрыла его пушистым пледом, оборотилась к Элиасу, который устраивался под своим покрывалом, намереваясь раздеться.

— Ничего более не желаете? — ровным голосом спросила она, проведя пальцем по линии шикарного декольте.

Элиас жутко законфузился и отрицательно замотал головой. Марта вздохнула, похоже, облегченно, бросила еще один взгляд, полный сожаления, на мирно посапывающего Фредерика, и вышла из спальни.

2.

Утром Элиас проснулся свежим и отдохнувшим. От вчерашнего происшествия почти не осталось никаких волнений, даже болезненные царапины затянулись, и юноша в мыслях поблагодарил чудесное снадобье Марты. Осмотревшись, он обнаружил, что Судья уже встал и, похоже, давно — его постель была холодна. Натянув свою одежду, Элиас выглянул в столовую: Фредерик сидел за столом, потягивая чай из чашки. Марта сидела на своем табурете рядом и подкладывала Судье на тарелку пышные булочки. Увидав Элиаса, Фредерик энергично ему закивал, приглашая сесть за стол, потому как рот его был забит сдобой.

Марта приготовила еще чашку чая и поставила тарелку с булочками.

— Доброе утро, — сказал Элиас.

Фредерик снова кивнул и виновато показал на свои раздутые щеки. Марта, улыбнувшись, провела по его волосам рукой. Судья улыбнулся, насколько позволял набитый рот и, прожевав, сказал:

— Она со мной, как мать.

„Ну, уж и так“, — мысленно фыркнул Элиас. При дневном свете юноша принялся рассматривать своего ночного спасителя. Фредерик теперь казался еще младше, а на его загорелой коже был почти детский румянец. Странно, но этот Судья меньше всего походил на Судью.

— Простите, сэр Фредерик, я вчера забыл поблагодарить вас за свое спасение, — начал юноша.

— Мальчик мой, — перебил его Судья. — Давайте перейдем на „ты“ и без всяких сэров. Я тебя спас, и ты мне теперь как сын родной, ну или брат. Сколько тебе лет?