Инна Сударева
Судья королевского дома
— Оружие Судьи! — воскликнул один из них, указывая на болт в горле одного из убитых. — Кто ты такой?
— Догадайся! — Фредерик выхватил из-за спины свой меч, и он тонко зазвенел в его руках. — Последний раз предупреждаю — убирайтесь отсюда!
Их предводитель коротко взмахнул мечом:
— Захватим его, ребята! Это Судья Фредерик! Якобы наш Король! Тимбер будет рад такой добыче!
— Дураки! — обозвал их Фредерик.
Он отбросил пустые арбалеты, и нападавшие подумали, что опасаться уже нечего, поэтому ринулись вперед, наставив на молодого человека копья.
— Черта с два! — с таким возгласом Фредерик резво подпрыгнул — копья скользнули под него, вспорошив снег — едва приземлившись на их перекрестье, он вновь, как пружина, взмыл вверх, ловко кувыркаясь в воздухе и сверкая белым лезвием меча, и оказался на коне за спиной одного из копейщиков.
Одним точным движением он сломал воину его крепкую мускулистую шею, сбросил тело вниз и натянул поводья испуганно заржавшей лошади, поворачивая ее против остальных.
— Черта с два вам меня взять! — провозгласил он и ринулся в бой, устрашающе свистнув мечом.
Четверо из пяти дружно развернули коней и помчались от него подальше с той же скоростью, с которой преследовали, если не быстрее.
— А вы что же? — осведомился Фредерик у предводителя беглецов, что пожелал остаться. — Не последуете за своими молодцами, барон Хоклер?
Тот вздрогнул, услыхав свое имя, и сделал угрожающее движение мечом.
— Я буду драться с вами, сэр Фредерик. Вы убили моих людей и заставили других испугаться вас! Тем самым вы оскорбили меня!
— Я бы советовал вам тоже испугаться, — невозмутимо отвечал молодой человек. — Потому что для меня вы всего-навсего бунтовщик и изменник. К тому же, пожарище за лесом наверняка дело ваших рук. Стало быть, вы еще грабитель и поджигатель, а, возможно, и убийца мирных поселян. Я не прав?
Вместо ответа барон обрушил на него несколько сокрушительных ударов своего тяжелого двуручного клинка. Фредерик вместо того, чтобы их отбить, легко увернулся и, откинувшись в седле, коротким взмахом меча перерезал подпругу у седла противника, и Хоклер рухнул наземь, загремев доспехами. Он быстро перевернулся, чтобы подхватить выпавший из руки меч, но на его лезвие уже стояла нога Короля-Судьи.
— Не глупите, барон, я и так вас убью, — сказал ему сверху Фредерик. — Вы до сих пор живы лишь потому, что мне нужно передать сообщение Тимберу, — тут он поднял взгляд от Хоклера к лесу.
Барон воспользовался этим и нанес ему резкий удар вытянутыми вперед пальцами под дых. Фредерик молча поймал его руку, поджал губы и сузил глаза — лицо его стало от этого хищным и жестоким.
— А это, чтобы поубавить вам прыть, — сказал он и одним движением сломал Хоклеру сразу все пальцы на руке — те только хрупнули.
Северянин не издал ни звука — лишь губу закусил.
— Садитесь на коня и спешите к бастарду, — говорил Фредерик. — Скажите ему и всем остальным: пусть возвращаются в родные дома. Король Фредерик не хочет крови своих подданных. Я хочу мира и спокойной жизни для всех. Если Тимбер считает себя достойным короны, он должен думать и хотеть так же. Пусть явится ко мне без опасения быть схваченным, и мы один на один выясним отношения. Скажите ему, что не стоит ради этого начинать гражданскую войну… И не волнуйтесь — ваши пальцы быстро заживут — я ломал их аккуратно…
Хоклер, стараясь не тревожить больную кисть, сел на лошадь. Это было трудно сделать, тем более что на ней уже не было седла, и Фредерик помог ему, заставив коня стать на колени.
— А мой меч? — угрюмо спросил барон.
— Нет, — коротко ответил молодой человек и, подняв клинок Хоклера, переломил его о колено. — Вы теперь на заметке у Судьи, и ваше наказание всего лишь отложено.
Северянин скрипнул зубами и пришпорил коня.
Фредерик проводил его взглядом, спрятал свой меч в ножны, подобрал арбалеты и приладил их на предплечья, взял также брошенный бароном штандарт, оседлал свою лошадь и направил ее в сторону леса — он желал увидеть, что стало с деревней…
Поваленный частокол, сорванные с петель ворота, почерневшие сожженные избы с зияющими окнами, пустые хлева и гумна — вот что увидел Фредерик, гарцуя по улочке, изрытой копытами лошадей. И еще — убитые. Трое мертвых крестьян при въезде в деревню — их застрелили из луков. Еще один повис на частоколе, что опоясывал село, — из его спины торчал дротик, и кровь залила черные бревна загороди. Дальше попалась женщина с разрубленной головой — она лежала поперек улицы, раскинув руки, а рядом сидел, скрючившись на корточках, ребенок лет пяти. Он не плакал — уже выплакался — и пустыми, широко открытыми глазами посмотрел на Фредерика. У Короля зашевелились волосы на затылке от этого взгляда. Откуда-то появилась чумазая девочка-подросток, стрельнула в молодого человека испуганными глазами, схватила малыша и исчезла вместе с ним среди развалин.
Он услышал крики, поспешил туда — у одного из обвалившихся домов бесновался человек. Он пытался кинуться в избу, над обгорелыми бревнами которой еще курился дым, но его удерживали односельчане.
— Дети! — кричал он с надрывом. — Дети мои! Женушка моя!
Завидев Фредерика, двое мужчин выскочили вперед с вилами, намереваясь напасть на него. Фредерик показал им свою Судейскую печатку, и они опустили оружие. Король спешился, подошел к крестьянам.
— Что с ним?
— Его жена и дети не успели выскочить, — отвечали на его вопрос. — Крыша обрушилась — их завалило. А он, похоже, помешался.
— Достаньте их, достаньте, — уже тихо скулил крестьянин, повиснув в руках тех, кто его сдерживал.
Фредерик пожал плечами и ступил на черное от копоти крыльцо:
— Не дело оставлять их под обломками. Может, кто выжил.
Он легко разворотил груду покрытых пеплом обломков, пробрался в то помещение, что когда-то было просторной горницей. Искал недолго: отвалив в сторону обрушившиеся доски потолка, увидел крестьянскую кровать. На ней, на лоскутном прожженном покрывале — полусгоревший женский труп. Она лежала на животе, обугленные руки закрывали голову. Она что-то прятала, что-то укрывала собой…
У Фредерика комок подступил к горлу. Собрав все свое хладнокровие, он осторожно переложил тело женщины на пол и откинул покрывало… И подумал, что умирает…
Два малыша-близнеца клубком скрючились на кровати, обхватив друг друга пухлыми ручонками. Светлые головки были похожи на золотистые луковки. Огонь не тронул их — мама уберегла. Казалось, они уснули, приоткрыв маленькие ротики. Только белые губы и лица указывали на то, что им уже не проснуться — малыши задохнулись.
Подкосились ноги — пришлось ухватиться за спинку кровати. Перед глазами все закружилось, а в ушах противно зазвенела слабость: он видел много смертей, он сам убивал, но смерть детей — это было то самое, что он считал недопустимым и самым ужасным на свете.
— Просто надо отдохнуть, — уговаривал Фредерик свое тело, которое было готово рухнуть в обморок. — Еще немного — и я отдохну… Кровать и сон — скоро все это будет…
Он справился с приступом слабости, взял близнецов на руки. Головки-луковки бессильно стукнули его в ключицы, а мягкие детские волосы защекотали шею — и вновь заболело где-то в груди. Фредерик почувствовал, что плачет: глаза защипало, и по щекам скатились слезы. Он не плакал уже лет двадцать…
Сдерживая прерывистый вздох, он вынес малышей на улицу, где его встретили скорбным воем крестьянки. Кто-то постелил грубый шерстяной плащ на снег, и Фредерик опустил на него детей, вытер со лба капли холодного пота.
— Там осталось тело матери, — сказал он глухим голосом. —
Сам без сил опустился прямо в сугроб — ноги совсем не держали.
Где-то за деревней послышался его собственный рожок, и в село на горячих серых лошадях влетели добрых три десятка Королевских гвардейцев. Впереди несся Элиас на взмыленном коне, за ним — капитан Барт.
— Мне повезло! — крикнул Элиас еще издали. — Мой отец и солдаты патрулировали в пригороде и услыхали мой рог.
Кроме солдат прискакали мастер Линар и Марк. Доктор тут же кинулся к сидевшему в сугробе Королю и внезапно остановился, тихо спросил:
— Сэр, как вы?
— Я в порядке, просто устал, — отмахнулся Фредерик. — Займитесь лучше поселянами — здесь, судя по всему, есть раненые.
Мастер Линар нерешительно переступил с ноги на ногу, странно глядя на Короля-Судью. Фредерик вопросительно поднял брови, кинул взгляд на Элиаса и остальных — те смотрели точно так же.
— Я просто устал, — уже с раздражением произнес молодой человек. — Все, что мне нужно — это добраться до постели и поспать… Эй, кто тут староста на деревне?
Из небольшой толпы собравшихся крестьян выступил коренастый веснушчатый парень с угрюмым широким лицом.
— Староста убитый. Я его сын.
— Я приказываю вам собрать все самое необходимое и перебираться в Белый Город. Детей и женщин отправим сейчас же — каждый гвардеец может взять кого-нибудь к себе на седло, — потом Фредерик оборотился к спешившемуся сэру Барту и тихо, чтоб не слышали поселяне, зашипел. — Как получилось, что отряды бунтовщиков оказались в восточном лесу?! Мы ведь ждали их с севера.