Инна Сударева

Судья королевского дома

— Куда они с Мартой поехали?

— На юг.

Фредерик нахмурился.

— Скорее всего, он подался в Зимний порт — там нечто вроде штаб-квартиры. Заманивает меня.

— Кто — он?

Судья не ответил, продолжал думать вслух, нахмурив брови:

— Я проигрываю эту партию.

— Сэр?

Фредерик встрепенулся:

— Марк, ты едешь со мной. Заплати хозяевам, чтоб позаботились о теле Олисса: пусть похоронят его на местном кладбище и поставят памятную плиту. Буду ехать обратно — проверю, как все сделано. У него семья ведь была?

— Да, сэр. Я их хорошо знаю.

— Отлично. Чуть позже позаботишься о них: я выделю средства, чтоб они не бедствовали, если супруга пожелает, возьму детей под свою опеку.

— Сэр, вы очень добры.

— Это не доброта, Марк, это мой долг им, и неоплатный, — буркнул Фредерик и тут же добавил. — Как я не люблю, когда такое происходит.

Марк ничего не ответил. Он уже привык к этой черствости Судьи.

— Едем сейчас же, — сказал Фредерик, но тут снизу донеслись запахи жареного мяса, от которых у молодого человека раздулись ноздри породистого носа. — Хотя… Ох, как я голоден!

Он, действительно, совершенно забыл, что уже больше суток ничего не ел и не пил. Это была особенность его организма, который с детства приучали довольствоваться малым и, если надо, даже забывать о потребностях пить, есть, спать. Однако сейчас тело, едва оправившееся от раны, победило разум, требуя себе подкрепления. Фредерик не стал сопротивляться.

Когда сытный обед был закончен, Фредерик, словно чертик из коробочки, выскочил во двор, сам в пять секунд оседлал Крошку, махнул рукой уже готовому Марку, и молодые люди вихрем полетели по дороге на юг.

Их путь лежал в Зимний порт, небольшой город на побережье Лесного моря. Море называлось так из-за водорослей, которых в нем было в избытке. Корабли, ходившие по Лесному морю имели специальные резаки, чтобы не застревать в водяных зарослях. Одно было хорошо: водоросли считались вкусной пищей и, если бы не их промысел, Лесное море давно стало бы не судоходным.

Зимний порт получил свое название за то, что на зиму в этот город переправлялись суда с покрывавшихся льдом рек Королевства. Там они зимовали у запасных пирсов, менялась и чинилась их оснастка. И в это время в городе было довольно спокойно: пираты Лесного моря боялись заходить в Зимний порт, когда там стояли практически все суда Королевства. Зато с началом речного судоходства, когда корабли лениво расползались по каналам и рекам, в порту появлялись потрепанные шхуны морских разбойников: они приезжали торговать добычей.

Город входил в Западный округ и являлся одной из его самых горячих точек. Фредерик называл его „неблагополучный“, хотя это было еще мягко сказано. Как во всяком порту (а их в Королевстве было пять) здесь имелось множество кабаков, публичных домов и прочих злачных мест. Зимний порт жил по своим разбойничьим законам, и Фредерик никогда их не переделывал, потому что, чтобы переделать город, надо было его просто уничтожить. Судья лишь следил за тем, чтобы соблюдались именно эти местные законы, чтобы не возникал так называемый „беспредел“, которого боялись сами неблагополучные жители Зимнего порта.

Иногда он даже прибегал к помощи главарей местных банд, а временами и они искали его покровительства. Само собой, все негодяи Зимнего порта исправно платили налоги и своему Королю и своему Судье, и за этим также строго следил Фредерик. Молодой Судья шестым чутьем всегда безошибочно придерживался некого равновесия между благополучным и неблагополучным миром. За это Зимний порт уважал его и считал непреходящим „авторитетом“, хотя каждый разбойник или вор, мелкий ли, крупный, знал, что стоит ему нарушить невидимое равновесие, и Судья обязательно найдет его и жестко накажет. Но, как бы жесток ни был в такие моменты Судья Фредерик, все знали, что наказание всегда справедливо.

При въезде в Зимний порт Фредерик первым делом раздал щедрую милостыню нищим, что стояли и сидели у ворот. Среди побирушек у него было много осведомителей, и они, получая монетку, тут же давали ответы на вопросы, которые он им задавал.

Потом Фредерик и Марк углубились в город. Надо сказать, они очень устали: пять дней быстрой скачки не дались даром. К тому же, и всадники, и лошади страдали от голода и жажды.

— Ничего, — сказал Фредерик. — Скоро мой Пост, там и отдохнем, а пока заглянем в кабачок „Шумиха“.

Зимний порт неизменно пах рыбой, сыростью и нечистотами. Судья морщил нос и плетью отгонял от себя прохожих бродяжного вида, от которых разило за версту. Улицы в городе были грязные, кривые, темные от нависавших над брусчаткой верхних, более широких, чем первые, этажей. Судья подумал, что вновь попал в полную противоположность Белого города. Марк держался невозмутимо: также не в первый раз посещал эти места.

„Шумиха“ был один из самых приличных трактиров в Зимнем порту: более чистые комнаты и залы, более приличные еда и питье, более учтивое обслуживание. „Шумиха“ для Фредерика был прикрытием: он якобы останавливался здесь, чтобы не привлекать внимание к своему Посту в этом городе. Так и в этот раз: хозяин, вечно пьяный краснолицый толстяк Галун, радушно встретил высокого гостя, определил ему лучшую комнату, отправил в покои самую смазливую служанку с подносом, заставленным аппетитными блюдами, и кухонного мальчишку с четырьмя бутылками заморского вина. Марк принял все это, выставил обслугу за дверь и велел их не беспокоить.

Наскоро подкрепившись, молодые люди переоделись в неприметные плащи простолюдинов, выбрались через окно и ушли по крышам в соседний квартал, там спустились и пошагали по улочкам в сторону порта.

— Весь город уже должен быть в курсе, что я здесь, — говорил Фредерик. — И я уверен, что сэр Филипп, как он себя называет, также оповещен.

— Он ведь убил вашего отца? — спросил Марк.

— Да, а теперь замышляет убить меня. Но и этого ему мало. Я узнал, что в голове Филиппа зреет сумасшедшая идея захватить власть в Королевстве. Для этого ему надо сначала расправиться со всеми Судьями. У него уже огромная банда. Хотя, это уже не банда, а целая организация. И в ней не только воры и разбойники: в нее вступили богатейшие торговцы, кое-кто из знати, — те, кто недоволен теперешним правителем.

— Это же серьезный заговор! — воскликнул Марк. — Я не могу поверить, что знать предала своего Короля и примкнула к какому-то бандиту!

— Филипп пообещал многим землевладельцам независимость, если сядет на трон, — продолжал Фредерик. — Ты же знаешь, как любит знать устанавливать свои порядки на своих вотчинах, не считаясь с законами сюзерена… У него также огромные средства, а деньги в наше время равнозначны власти… Эй!

Этот возглас относился к ребенку неопределенного пола и в неописуемых лохмотьях, который стрелой вылетел из-за угла и врезался Судье в ноги. Фредерик схватил малыша под мышки и поднял на уровень лица:

— Что за зверь?

— Пусти! Он меня догонит! — заревело дитя. — Он меня будет бить!

— У такой крохи уже есть враги? — удивился Судья.

И тут же в это убедился: следом за крохой выбежал загорелый до черноты верзила в ярких пиратских одеждах. На алом шелковом поясе, что в несколько оборотов охватывал ярко-синюю тунику, болтался с левой стороны широкий короткий меч, а с правой — целый набор метательных кинжалов. Тяжелые сапоги пирата устрашающе стучали по мостовой, а глаза метали молнии. Казалось, даже воздух вокруг головореза раскалился, столько в нем было ярости.

— Ага! — воскликнул он, увидав ребенка. — Щас я тебя проучу!

Он щелкнул большим плетеным кнутом, и малыш, которому было, самое большое, лет пять, завизжал, стараясь вырваться из рук Фредерика. Судья спокойно передал кроху в руки Марка и повернулся к пирату, начав разговор по-деловому:

— Сэр, какие права у вас на этого ребенка?

— Это моя собственность! Так что уйдите с дороги!

— Что можно сделать, чтоб вы отказались от прав на него? — невозмутимо продолжил Фредерик.

— Ничего! Эта сучка прокусила мне палец, а никто не смеет просто так пускать кровь капитану Алану!

— Девочка, — задумчиво произнес Судья, глянув на побелевшего от ужаса ребенка. — Что-то везет мне на девочек.

Его мысли были прерваны диким ревом капитана Алана, который уже намеревался схватить малышку за волосы и вырвать из рук Марка. Судья лишь коротко ударил по волосатому предплечью пирата ребром ладони, и рука капитана повисла будто плеть, и продолжил:

— Сэр, вы отказываетесь от выгодного предложения. Три золотых за эту… как вы сказали? Сучку?

— Ну, ты! — снова взревел уже окончательно рассвирепевший капитан и кинулся на Фредерика.

Тот посторонился и подставил верзиле ногу.

— Ладно, пять золотых. На рынке рабов вы за нее и двух с натягом не получите, — заметил Судья, наблюдая, как пират поднимается на ноги. — Грязная худышка, за которой еще, небось, и штанишки стирать надо. Может, вы ее еще с ложки кормите?