Инна Сударева
Судья королевского дома
— Это какой же? — язвительно осведомился Судья.
— Я поговорю с Его Величеством. Он-то, по крайней мере, имеет на вас влияние. Терять любимого кузена и такого деятельного Судью Король не согласится, — хитро улыбался мастер Линар.
Фредерик стал мрачнее тучи, но на этот раз смолчал. Его пошатывало, и Элиас подумал, что в самом деле весьма неосмотрительно отправляться в путь в таком состоянии. Юноша подошел к Судье и сказал:
— Позвольте проводить вас в ваши покои, сэр Фредерик.
Тот глянул на него с выражением лица, которое означало „и ты туда же“. Мастер Линар тем временем накинул на него просторный плащ, помог застегнуть пряжки. Элиас же взял Фредерика под здоровую руку, и они вдвоем вышли от доктора в коридор.
— В конце коридора — лестница, подниметесь на следующий этаж. Там все левое крыло отведено нашему неугомонному Судье, — весело проинформировал врач Элиаса. — А вам, сэр Фредерик, желаю приятно провести время. И не забудьте — я утром и вечером буду вас навещать. О лекарствах и перевязках договорюсь с вашим камердинером, также проинструктирую его, как с вами обходиться. Так что никаких хитростей, сэр Фредерик. Вы теперь под моим полным контролем!
Молодому человеку ничего не оставалось, как тяжко вздохнуть. Он и Элиас довольно печально поплелись по коридору.
Покои у Западного Судьи были просто королевскими. Правда, Элиас не знал, как должны выглядеть именно королевские покои, но, судя по всему, Фредериковы были не хуже. Молодых людей встретил высокий, плотный и очень важный господин средних лет, гладко выбритый от макушки до шеи. Элиас, вспомнив мастера Линара, подумал, что, видимо, в Королевском Дворце очень модно сейчас брить не только щеки, но и саму макушку. Увидав Фредерика, солидный господин почтительно поклонился, сказав низким голосом:
— Здравствуйте, сэр. Рад снова видеть вас.
— Добрый день, Манф, — отвечал Судья.
— Я вижу, вам понадобится постель, — проговорил Манф, указывая на перебинтованную грудь Фредерика, что была видна из-под плаща.
— А я вижу, что тут все в полном порядке и готово к моему приему, — отвечал Судья. — Ты, Манф, один из лучших моих Смотрителей.
— Рад слышать это, сэр, — вновь поклонился камердинер. — Я всегда к вашим услугам.
Фредерика усадили в удобное широкое и мягкое кресло. Манф разул молодого человека, снял с него плащ и укутал Судью в плед. Элиас же, не зная, что теперь делать, просто стоял посреди гостиной, рассматривая причудливый паркет.
— Садись и ты, малыш, — кивнул Фредерик на соседнее кресло. — Мне надо с тобой поговорить. Видно придется прибегнуть к твоей помощи.
Элиас просто расцвел:
— Все, что угодно!
— Я уверен: тебе это понравится. Необходимо съездить в Лисью дубраву, в мой Пост, забрать оттуда Марту и все самое необходимое и проводить ее в трактир „Счастливый путь“. Надеюсь, ты помнишь, где это?
— Да, помню, а что случилось?
— Неужели не сообразил? Мой Пост в дубраве лишен источника провизии — усадьбы фермера Свана. Марта там уже четыре дня. Запасов ей, конечно, на это время хватило, и еще хватит на пару дней. Как раз столько нужно, чтобы ты туда добрался. Я бы поехал сам, но, как видишь, мастер Линар взял меня в оборот, — Фредерик усмехнулся и кивнул на свои бинты.
— Но кто посмел ранить тебя? Судью Королевского Дома?
— Их было шестеро, малыш, — Фредерик понизил голос. — В пригороде Белого Города есть один из моих Постов. Я нашел их там: они убили Смотрителя и поджидали меня. Ха! — он самодовольно усмехнулся. — Думали, что легко со мной справятся. Если б их было человек пятнадцать — еще куда ни шло, хотя бойцы были что надо.
— Неужели ты один — шестерых?!
Фредерик пожал плечами:
— Не это важно. Намного важнее узнать, кто сдает мои Посты этому негодяю, — Судья заскрежетал зубами. — И не только мои Посты. Знаешь, Северный Судья обеспокоен тем же.
— Кто же это?
— Неважно. Твоя задача сейчас — обезопасить Марту. Я не бросаю своих Смотрителей на волю случая. К тому же, думаю, и ты не бросил бы ее в сложной ситуации.
Элиас с готовностью кивнул. Марта очень даже ему понравилась, и еще раз увидеть ее было бы для юноши приятным событием. „Хотя, судя по всему, и эта вздыхает не по мне“, — вдруг горько подумал гвардеец.
— А мой отец? — спохватился юноша.
— Скажешь ему, что нужен мне — для таких дел тебя отпустит не то, что отец — сам Король, — хвастливо отвечал Фредерик. — И на будущее: захочешь отлынить от службы — обращайся, устрою протекцию, — и Судья захохотал.
Потом он ойкнул и прижал руку к больной груди. Пробормотал „забыл, так раз так эту дырку“, протянул Элиасу кольцо-печатку, что снял с левой руки.
— Моя печать Судьи. Где покажешь — получишь и стол, и кров, и свежую лошадь. Хотя, лошадь возьмешь мою, из королевских конюшен, тут тебе тоже мое кольцо пригодится, и менять не будешь. Ты, наверное, не помнишь, как добраться до Поста в Лисьей дубраве? А мой гнедой Галоп все помнит. Смотри, малыш, я доверяю тебе.
Элиас улыбнулся.
— Я не оплошаю. Ведь сам Король нынче доверил тебя мне и моему отцу, — юноша специально поставил себя впереди отца: решил подражать Фредериковой манере хвастаться.
Судья оценил, покивал и засмеялся, снова ойкая.
— Что ж. Буду болеть спокойно. Иди, мастер Элиас.
Юноша поклонился и почти вприпрыжку выбежал из покоев Фредерика. На выходе столкнулся с мастером Линаром. Тот, вооружившись врачебным чемоданчиком, вошел в гостиную.
— Ну-с, здравствуйте, господин Манф, — начал доктор, обращаясь к кланявшемуся камердинеру. — У меня к вам важное дельце.
Элиас обернулся и посмотрел на Фредерика. Лицо Судьи, наблюдавшего, как Линар и Манф сговариваются между собой насчет него, было несчастным.
5.
На въезде в Лисью дубраву Элиас столкнулся с небольшим отрядом: шестеро конников сопровождали повозку с плотно закрытыми окошками. Судя по повозке и одежде всадников, это были простые крестьяне, поэтому Элиас гордо выпрямился, положил руку на эфес своего внушительного меча и гаркнул:
— А ну, дорогу!
Те, смирно поснимав шапки, поспешили съехать на обочину. Элиас уже собирался продолжить путь, как вдруг из повозки донесся сдавленный женский крик „Помогите!“. Элиаса как огнем обожгло:
— Кто там у…
Он не успел договорить: один из смирных поселян вдруг метнул в юношу что-то блестящее. Элиас инстинктивно прикрылся небольшим щитом, что крепился на левую руку, и, ударившись о сталь, на землю упал тонкий нож.
— Ах ты! — воскликнул разъяренный юноша: кому ж понравиться, чтоб в него кидались ножами.
Он выхватил свой меч и двинул коня на обидчика. Тут же все шестеро внезапно откинули за плечи свои серые потертые плащи, и Элиас увидел, как они хорошо вооружены. „Никакие не крестьяне, — мелькнула мысль, — бандиты!“ Их было шестеро, а он всего один, но Элиас вспомнил, как Фредерик справился ровно с шестерыми. „Я не хуже!“ — решил он и бросился в схватку.
— Держитесь, молодой господин! Держитесь! — раздался крик со стороны дубравы.
Элиас не мог видеть, кто спешит ему на помощь: ловко управляя конем, он не менее ловко уворачивался от быстрых ударов врагов, нападал сам. Потом из лесу засвистали стрелы. Двое бандитов упали замертво, еще один получил стрелу в ногу и заорал, схватившись за древко. Трое других, видя то, чего не видел Элиас, подхватили раненого товарища и поспешили удрать. Юноша хотел преследовать их, но человек, выпрыгнувший из соседних кустов, схватил за поводья его коня.
— Остановитесь, молодой господин. Мы ведь сделали то, что было нужно, — и он широко улыбнулся.
Элиас, все еще разгоряченный схваткой, спрыгнул с лошади, подбежал к повозке и снес довольно тяжелую дверь. Схватил протянутую из темноты тонкую руку, вытянул Марту. Она тут же обхватила его, заплакав:
— Вы спасли меня! Спасли!
— Но что случилось? — тяжело дыша, спросил Элиас.
— Они нашли Пост, они напали, — проговорила девушка, глотая слезы. — Сперва хотели меня убить, а потом передумали. Сказали, что я пригожусь им, чтобы взять сэра Фредерика за горло. Если б я знала, я бы сама убила себя.
— Успокойтесь, успокойтесь, — бормотал юноша, несмело обняв ее дрожащие от рыданий плечи.
Тут он вспомнил о том, кто только что буквально спас ему жизнь, обернулся к неизвестному стрелку. Тот терпеливо стоял в стороне, тренькая тетивой на небольшом луке. Это был коренастый невысокий мужчина лет сорока с обветренным сильно загорелым лицом и пронзительными голубыми глазами. По скромной, но добротной одежде из толстой коричневой кожи можно было предположить, что он охотник.
— Стрелок Марий, — представился он, по-деревенски кланяясь. — Рад, что помог вам и юной красавице.