МеЛ
История, где нет места пиратам
Но не смог. Она не дождалась, пока он выпутается из пут, из грязной соленой жижи. Она умерла. Он так посчитал тогда. Выгребая сам и вытаскивая ее из трюма на воздух, он думал — все. Мечте пришел конец.
Тогда, на корабле, когда девушка рядом с ним перестала дышать, возможно, от сильной волны возмущения, он сумел-таки высвободить от страха дух свой и поверил, что может выжить. Прикрыв Вере глаза с веками, прожженными сигарой, он облил ее и всю нижнюю палубу корабля толуолом и пока пламя не взялось, спустил на воду шлюпку.
Он сделал то, чего делать было нельзя. Нельзя никак. Его адвокаты после едва сумели отвести от него законное наказание. Он… убил всех, кто еще не умер, но умирал на том корабле. Смастерил этакое аутодафе. По сути, своей мечте.
Пиратов, когда он вылез с Верой из трюма, уже на корабле не было. Они исчезли также быстро, как и появились. Он, с видом сумасшедшего, с ором свихнувшегося от страха обежал весь корабль (глупец, вооруженный пожарной киркой), но никого, кто бы отозвался ему, не встретил. Все было страшно изуродованным и кровавым. Он слышал стон то там, то здесь, но, пугаясь, шарахался от обрубков рук, отрезанных голов и бежал. Судно, продырявленное ловцами добычи, уже накренилось и тонуло.
Тед, облив корабль толуолом, поджег его. И покинул всех. И ее. Ее — девушку, в которую по уши влюбился в тот самый круиз. Тайно влюбился. Молчаливо страдая. Пряча взгляды на нее от своей молодой жены. (Это было их первое совместное путешествие. Да, именно свадебное путешествие).
Его шлюпка быстро затерялась в волнах спокойного моря. И он, наконец, потерял из вида горящий корабль. Этот терзавший его, медленно тонущий крематорий… с девушкой, что провожала его с грозно приподнявшегося борта накренившегося корабля. До последнего мига она казалась ему живой… реально живой.
Потом были комиссии, эксгумация тела где-то там всплывшей его жены (его ли?), его тихая болезнь (поговаривали, что мнимая), близкое знакомство с доктором Крафтом. А потом, уже почти не взволновав его, новая беда — гибель его родителей. Он только и спросил тогда, узнав о случившемся от Генри: „Как ты считаешь, док, они не мучались? …Нет? Ну и ладно. Ну и хорошо“.
Потом четыре года он мучил себя вопросом: а умерла ли она? Не сжег ли он ее заживо? Четыре года он думал, что сжег живую девушку, просто потерявшую сознание от боли. „А может, там были все живы? А я… я всех их сжег…“
Вот такая пиратская история… такая вот история его болезни.
Тед уснул перед самым приходом Мэри. Потому спал крепко, вытянувшись, закинув голову и чуть приоткрыв рот.
— Я хотела бы встать.
Мэри прижала палец к губам и показала взглядом на Лоренса. „Пусть отдохнет. Сегодня ночью он был вашей сиделкой“.
Она помогла девушке с туалетом. Потом помогла ей освежиться. Даже попыталась прибрать в узел спутавшиеся волосы женщины, грязным хвостом висевшие на желтой от медицинского раствора шее (Крафт запретил Лори принимать ванну).
Пока Мэри прилаживала для нее столик с завтраком, Глория из ванной комнаты позвонила своему коллеге по работе. Она говорила тихо, поглядывая через щель приоткрытой двери то на спящего Лоренса, то на Мэри, суетившуюся с весьма серьезным видом.
— Стив? Это я. Да, я знаю, что меня могли искать. Но меня и сегодня не будет, и, возможно, завтра. Нет… так, пустяки. Просто упала и разбила затылок. Что? Когда звонили? А кто сделал заявление в полицию о пропаже машины? …Я?! А, ну да, я забыла. …И что, она нашлась? И сумочка? Нет, я и не ждала, что они оставят в ней деньги. А документы? Там были документы на дом. …Да, я наконец-то решилась, сколько можно болтаться по квартирам? Не было документов?! А
Последние слова были произнесены громко.
Почувствовав во время разговора сильную боль в затылке, Лори поспешила в постель. Но она продолжала говорить по телефону. Ее последние слова разбудили Теда. Он, рассердившись на шум, разбудивший его, простонал от боли в затекшем теле и открыл глаза.
И тут же уставился на женщину в своей постели.
— Вера?
Глория была занята разговором. Она как-будто и не могла услышать произнесенного им слова. Но она поняла, что он назвал ее чьим-то именем.
Она лишь на какой-то миг замерла, а потом быстро спросила у Мэри номер телефона, который держала в руке. Девушка ответила, бросив быстрый взгляд на хозяина. Тот, вроде бы, не сердился на ее болтливость.
Передав номер телефона дома, где находится, и, договорившись, что Стив позвонит и заедет за ней, Глория убрала трубку на карточный столик, стоявший рядом с кроватью.
Есть ей не хотелось. Она оглядела еду, взяла стакан с морковным соком и выпила, весь. Потом удивленно посматривала в сторону Мэри, та сервировала для хозяина столик у высокого окна.
Тед, разминая шею и ноги, ходил по спальне. Заметив удивленный взгляд на сервируемый для него столик, он сказал, скорее не спрашивая ее, а извиняясь за свое решение: „Я хочу позавтракать вместе с вами. Вы, надеюсь, не возражаете?“
Тед вышел в ванную комнату. Какое-то время его не было в спальне. И Глория решила воспользоваться моментом и поболтать с Мэри.
Но сегодня служанка вовсе не была расположена к болтовне с раненой женщиной. На вопросы Глории она отвечала лишь „да“ или „нет“, или просто оставляла их без внимания.
— А у мистера Лоренса есть брат? …Да? …Нет? Да… А чем он занимается? …Учится в университете? …Работает и учится? Да-а… А где находится этот дом? В пригороде? …Да? …Нет? …Мне очень жаль, что я создаю ему и вам столько хлопот. Вы не передадите мне телефон? Я попрошу приятеля заехать за мной сегодня же. …Что? А когда придет мистер Крафт? …Вы не знаете. Понятно. Так вы не передадите мне телефон?
Будто не расслышав и сделав это легко, вроде и не нарочно, Мэри, смахнув пыль со столика, сунула радиотелефон в свой передник. В какой-то тайный и невидимый глазу карман. Телефон там так и пропал. Будто потерял объем и слился с тканью.
И сама девушка молча, тихо растворилась за дверями спальни. Будто ее тут и не было.
Вошел Лоренс. Через приоткрытую дверь он все слышал. И про желание „гостьи“ тоже. Потому он, улыбнувшись, сразу и спросил: „А что наш дорогой доктор, он еще вас не навестил?“
От внимательного взгляда Лоренса, а вернее сказать, от диссонанса настроений в его лице и голосе (чарующая улыбка, полулюбезный тон и такой прощупывающий насквозь взгляд) Глории вдруг снова стало плохо. Ее стошнило прямо в постели Лоренса только что выпитым соком.
Тед совершенно, будто ничуть не смущаясь происходящим, машинально жевал свой завтрак. Взгляда с Глории не сводил, когда она, вернувшись из ванной комнаты с помощью пары служанок, уже совершенно прибранная, опять легла в его чистую постель.
И он снова заговорил с ней о визите доктора. И как-будто без иронии, тактично.
— А что наш дорогой доктор, он еще вас не навестил?
Глория отлично помнила про его предыдущий вопрос о докторе. И ей показалось странным, что он снова повторился. Будто он стер запись нескольких последних минут жизни.
Она смолчала. Тоже принялась рассматривать своего визави. Так же внимательно, как он ее. „Он все время держит что-то на уме.
Лоренс выглядел несколько суровым для своих лет. Глория даже стала прикидывать, а не мог ли оказаться сыном ему тот молодой человек, что управлял синим „понтиаком“, сбившим ее?
Она уже сомневалась в искренности служанки. „Она, может, выгораживала сыночка хозяина? Красавчика-мерзавчика этого… И вообще, странная она какая-то. То болтает без умолку, то — зубы на замке. Скорее всего, с листа поет“.
Правильные черты лица, открытый взгляд, не наигранная мужественность делали Теда весьма привлекательным мужчиной. А его крепость, высокий рост, размеренность в движениях (будто он подражал актеру Стивену Сигалу) дополняли приятное впечатление и наводили Глорию на мысль, что этот человек весьма успешен у женщин.
После неразумной паузы, как-то вдруг, она ответила, слегла поморщившись от туканья в голове: „Нет, его не было“.
Лоренс думал о своем. Какие-то странные ассоциации крутились в его голове. „Она опять дразнит тем, что меняется. Она другая была ночью. Другая, да. Все… как тогда. Вера — призрак…“
Вдруг, почувствовав сильное отвращение к еде, даже как-будто тошноту от съеденного, он быстро поднялся и, извинившись, торопливо направился к ванной комнате.