МеЛ

История, где нет места пиратам

Реакция Глории была молниеносной. Она откинула, как отраву, свой телефон в сторону и схватилась за клавиатуру. Придвинув резко ноутбук, она задвигала пальцами по клавишам. Когда „знакомое“ лицо брюнетки из ресторана отразилось на экране, Глория быстро пробежала по нужной строчке глазами. Она успела засечь лишь шесть цифр, как вдруг изображение вздрогнуло, и на черном фоне высветились слова „Доступ запрещен“.

Но Лори увиденного было достаточно. Она их знала, эти шесть цифр. Это были цифры номера ее собственного паспорта.

Взглянув на часы, она поняла, что уже не опаздывает „на ковер“ (за что ее ждало бы административное воздействие), теперь она уже на нем принята не будет вовсе.

Дверь отворилась и, почти смущаясь, вошли двое ее коллег. Они молчали, просто косили в ее сторону глазами.

Лори поняла: это за ней, и Джонсон ее уже действительно не ждет. Он „сдал“ ее проблему своему заместителю. Сволочи, каких мало. Дальнему родственнику нынешнего губернатора, чистоплюю и подхалиму. Вот уж от кого даже премию получить — и то не хочется.

„Постой-ка, он ведь родственник… нынешнего губернатора…“

Глория, чуточку порассуждав про себя, спокойно поднялась и сдала свой пропуск. То есть, сняв его с груди, она отдала его одному из своих сопровождающих и отправилась в „зеленый“ кабинет.

Но шла она, как заметили двое парней, как-то уж очень весело. Быстро шла. Торопилась, что ли?

* * *

Пару недель назад, болтая в доме Лоренса с Мэри, Глория услышала следующую фразу: „А вы думаете, он, выходя из спальни, в туалет направился? …Ага, как же! Он с вами позавтракал, к ужину заявится, и вы знать не будете, что он уже и в Канаде на презентации побывал, и в Нью-Йорк залетал, старого губернатора толкнуть, а нового посадить на его место. Это ж Величина!“

Вот она и вспомнила об этой „Величине“. Вспомнила, что „до свидания“ ей не сказала.

„А надо бы поторопиться“.

— Том, пока идем, дай телефон позвонить. Мой что-то… сел.

— Бери.

Широкоплечий парень протянул телефон и придержал рукой своего напарника. Парни пошли помедленнее. А Глория набирала знакомый номер. Звонит, звонит… Вдруг женский голос ответил: „Алло?“

— А… вы не могли бы пригласить… Мэри?

— Кого? …Мэри? …А это кто?

Глория понимала, что что-то не так. Она уже чувствовала прокол, но на всякий случай поинтересовалась: „Это номер телефона… дома мистера… Джонсона?“

— Нет, это телефон-автомат с перекрестка…

Глория выключила телефон, не дослушав. Она передала телефон и, грустно улыбнувшись, поблагодарила.

— Спасибо, будем считать, что я уже дозвонилась.

Парень пожал плечами, спрятал телефон и на всякий случай сказал: „Рад помочь“.

Кабинет Майлза был перед ней.

Глория шутливо поблагодарила своих кавалеров (конвой практически): „Спасибо, ребята, я уже дома“.

Она вздохнула и вошла в кабинет, который все за круто зеленые обои называли „зеленым“.

— А вот и наша Глория Саммер.

Глория понимала (теперь понимала) иронию приветствовавшего ее полковника Майлза.

— Проходите, присаживайтесь.

Лори оглядела присутствующих. По-видимому, это были члены комиссии. Кое-кого она знала. Кого по имени, кого-то издалека, но в принципе, знала, кто здесь кто.

„Крепкая компания экзекуторов. Ладно, посмотрим. Пободаемся. Я свои рога тоже не в кармане ношу“.

Она удобно устроилась в кресле, расположенном напротив всей компании. И началось…

Вышла она из кабинета… „зеленой“. Трудно было доказать, что она — настоящая Глория Саммер.

„Что они смогут сделать? …Мой паспорт в порядке. Он — не фальшивка. Водительские права — мои водительские права. На них мои отпечатки пальцев! Моя страховка, кредитные карточки, недвижимость в Пасадене…“

— Когда вы в последний раз виделись с вашим кузеном?

— С каким кузеном? У меня нет кузена.

— Вам не кажется странным, что у вас абсолютно нет близких?

— А что тут поделаешь? Ну, нет.

Глория шла и вспоминала ту чушь, что несла сама, те дурацкие вопросы, что задавались ей.

— Как вы объясните странное сходство с русской эмигранткой, жившей в Лос-Анджелесе по фальшивым документам?

— Может быть тем, что я — типовая женщина. Про документы я ничего не знаю. Мои — в порядке.

„И правильно! Мои — в порядке!“

Глория даже не замечала, что идет по коридору и толкает то человека справа, то человека слева. Она будто танк прокладывала себе дорогу к комнате, к своему собственному служебному столу.

„Моя мать сдала меня в приют для детей-актеров в Нью-Йорке. Нет, отца я не знала. Откуда я могу знать, какие дети у них были? Я в Нью-Йорке — с пяти лет. Что значит „выезжала“? Я ребенком была. Выросла — матери не стало. Я не знаю никаких племянников. И братьев. И…“

Глория рубанула воздух рукой и задела Стива, ожидавшего ее за дверью кабинета.

— Ну, как? …Вроде живая.

— Да ну их! Стадо ослов. „Почему у вас такое же имя, что и у этой убитой русской?“ А я знаю?!

— Ну, ну, не горячись.

Стив был старым другом Глории. До личных отношений дела у них так и не дошли, Стив женился на ее лучшей подруге. Подруги расстались. Как-то сразу появилось охлаждение и сейчас так: одна гостеприимная хозяйка, а Лори — редкий гость в их доме. Зато на работе ей нет опоры надежней, чем этот темнокожий кучерявый парень.

— Ты… послушай меня. Мне кажется, у меня есть кое-что, что поможет тебе собраться с духом. Лори, ты слушаешь меня?

Стив помахал перед носом Лори листком бумаги.

— Что это?

— То, чем ты интересовалась. Лоренс твой действительно был в те самые дни на острове Тресси. Спутник засек горящий корабль в 22:48. А затонул он в 00:38. Там в одной из больниц работала некая… Роза Кембел. Она была регистратором в больнице, куда, оказывается, привезли Лоренса с берега. Она записала у себя в журнале такое время: 23:59. Она даже записала название на шлюпке, на которой он достиг берега — „Рональд Рейган“.

Лори нахмурилась.

Стив помолчал, а потом, так же тихо, закончил свою новость.

— Сопоставив расстояние, тогдашнюю погоду и то, что он греб на шлюпке, будучи сильно избитым, то вполне возможно допустить, что он действительно был на том корабле. Вероятно, не ложь и то, что пираты только разграбили корабль и открыли кингстоны. А он поджег его. На его одежде действительно был обнаружен толуол. Его одежда загорелась и это стало причиной пожара одной из комнат больницы.

— Почему в протоколе комиссии, занимавшейся делом о пропаже корабля, об этом не упоминается?

— Вот тебе и повод поговорить с тем, кому наш „зеленый“ Майлз смотрит в задницу, как в зеркало.

— Лоренса может не быть в городе, а у меня, по-видимому, мало времени.

— Очень мало, детка. Думаю, тебе не дадут выйти из Полицейского Управления. Тобою займется ФБР. Они любят истории с участием русских.

— Я-то тут при чем?!

— Ну, ну, не горячись. Пока ты еще на свободе.

— Дай мне твою машину.

— Бери. И… беги.

Глория смахнула свою сумочку со стола и выбежала из кабинета.

* * *

Тед ждал ее, сидя в цветнике. Этакая засада из стекла и шипов.

Деревянный стульчик под ним уже серьезно увяз в притоптанной земле. Спина от неудобного сиденья болела. Но как там, при деловой беседе он не касался личных тем, так и теперь, он будто и забыл, что его ждут в ряде мест, что ворох документов для просмотра и его визы преумножается.

Он думал исключительно о личном. И удивительно, не личном мире, где жила его семья, а о том личном, куда он никого кроме себя и Веры пускать добровольно не хотел.

После проверки документов машину Глории охрана пропустила. Но вообще-то для посещения этого дома этого было мало. Но ее пропустили.

„Пежо“ замер у центральных дверей. Глория вышла из машины и, надевая солнечные очки, огляделась.

Тед усмехнулся: „И она уверила себя в том, что она простая американская женщина“. Он поднялся со стульчика. Пошел ближе к дверям, чтоб его гостье не пришлось его долго искать. А чтоб его заметили, он помахал рукой.

Глория, заметив движение за стеклами цветника, сосредоточилась. Человек, который был полускрыт в цветах, был похож на Лоренса.

Она подумала, оглянулась на дом, но потом все же направилась к цветнику. Что-то подсказывало, что помахали именно ей.

Отодвигая рукой стебли, она направилась к тому, кто показался ей ее мишенью. Пахло землей, букетом запахов от цветов. А еще, Лори могла поклясться, пахло дорогим мужским парфюмом. „И где он, этот парфюм-король? …Где этот свихнувшийся маньяк, где этот пиратский сказочник?! Я скажу ему все!“